– Звучит достаточно правдоподобно. Вы собираетесь встретиться с этим человеком, Васс? – Мы все собираемся встретиться с ним, – сразу сказал детектив. – Вы тоже можете прийти, если хотите. – Конечно. Поскольку я видел начало этой трагедии, я хотел бы увидеть конец. – Сейчас четверг, – заметил Торри, – так что завтра вечером в половине одиннадцатого я, вы и пара полицейских встанем вне поля зрения у статуи Ахилла. В одиннадцать Васс придет и будет ждать, пока у него не попросят прикурить. Затем мы дадим этому мерзавцу достаточно веревки, чтобы он повесился, и набросимся, чтобы арестовать, когда он выдаст себя. Преступники придумывали достаточно коварных схем, – добавил Торри, потирая руки, – так что пора честным людям придумать свои схемы. – Что вы обо всем этом думаете, мистер Даррел? – радостно спросил Васс. Фрэнк пожал плечами. – Я не знаю, что сказать, – с сомнением сказал он. – Вы можете быть правы, вы можете ошибаться, но у нас было так много неудач, что я боюсь надеяться на успех. – О, на этот раз мы не проиграем, – весело сказал Васс. – Что ж, мистер Торри, если вы меня извините, я вернусь к работе. Я буду с вами завтра в пять, если вы пожелаете. Доброго дня, сэр, доброго дня, мистер Даррел. Писатель кивнул, не улыбаясь, потому что ему не нравился скользкий секретарь. Когда за ним закрылась дверь, он с иронией посмотрел на Торри. – Там идет мерзавец, который думает, что он честный человек, – сказал он. – Пусть думает, что хочет, пока помогает нам, – небрежно ответил Торри. – Я знаю, что он украл банкноты, но он вернул их обратно. – Вернул их из страха, да еще и замаскировался, – сказал Фрэнк. – Этот парень – рыжая дворняга. У него даже не хватило смелости защитить эту бедную девушку, Джулию. – Ну же, сэр, он просто не смог. Убийца был слишком быстр для него. Я согласен с вами, что он презренная дворняга, но правосудие иногда должно работать с грязными инструментами. Это уловка… – Ба! О нем не стоит говорить, – презрительно прервал его Фрэнк. – Давайте оставим его в его родной грязи. А что с письмом? Вы хоть представляете, кто его написал? – Я сказал вам – это убийца Грента и Джулии. – Как вы думаете, как его зовут? – У меня есть подозрение, что это может оказаться кто-то, кого мы знаем. – Ха, попробую догадаться. Мануэль? Торри покачал головой. – Нет. Мануэль доказал свое алиби и очистился в моих глазах. Я подозреваю Фредерика Лейборна. – Нет! – воскликнул Фрэнк с неподдельным удивлением. – Он последний человек в мире, кого я стал бы подозревать. – Тем более стоит подозревать его, – ответил опытный детектив. – Я навел несколько справок об этом хорошем молодом человеке и обнаружил, что он ведет двойную жизнь. Его отец выглядит респектабельным ослом, да и сам он, как кажется, воплощает достоинство и порядочность, но на самом деле под этой благочестивой маской он мошенник и распутный расточитель. Деньги текут сквозь его пальцы, как песок, и он в долгу перед половиной лондонских торговцев. Вино, женщины, карты и скачки – вот чем занимается Фредерик Лейборн, хотя у него хватает ума скрывать свои беззакония от отца. Если бы этот добродетельный осел узнал правду, он бы выгнал мистера Фредерика из бизнеса, не давал бы ему ни шиллинга и утешил бы свою благочестивую душу текстами из семейной Библии. О, я знаю вероучение британского лицемера – ханжество, ханжество и снова ханжество. – Но все это не доказывает, что Фредерик Лейборн убил Грента. – Разве вы не помните нашу первую беседу с ним? – нетерпеливо воскликнул Торри. – Как он был напуган и нервничал, как необычно он воспринял новость об убийстве Грента? Он поменял банкноты для Грента и знал, что их не выследить списком Мануэля. Он узнал, что Грент собирался сбежать с деньгами… – От кого? – прервал Фрэнк. – От Лидии Харгон. О, вы можете выглядеть удивленным, но эта женщина предавала всех. Она обманула донну Марию ради Блейка, она обманула Блейка ради Грента, она продала Грента ради Лейборна, и я не удивлюсь, если она закончит тем, что продаст его на виселицу. Но продолжим. Мне кажется, Лейборн был тем человеком, который пошел с Джулией по наущению вероломной Лидии. Он надеялся заработать десять тысяч фунтов за один вечер и убил Грента, чтобы получить их. Джулия, которой были переданы деньги, убежала с ними к Вассу. Лейборн последовал за ней и убил ее, но слишком поздно обнаружил, что его преступление оказалось бесполезным – Васс уже сбежал с деньгами. И что тогда делает Лейборн? Выжидает разумное время и действует так, чтобы избежать подозрений, а затем пишет это письмо Вассу с просьбой о встрече. Он намеревается получить эти деньги у Васса или убить его. – Но у Васса нет денег. – Конечно, нет, но кто знает, что он их вернул? Вы, я, Мануэль, Васс и донна Мария, а не Лейборн. Так что, мистер Даррел, завтра вечером мы отправим Лейборна в тюрьму, а эта тайна, которая так долго сбивала нас с толку, исчезнет. – Что ж, – задумчиво сказал Фрэнк, – ваши рассуждения гениальны. Будем надеяться, что они окажутся правдой. – Подождите до завтрашней ночи, – сухо сказал Торри и попрощался, удовлетворенный тем, что он самый находчивый детектив в Лондоне и самый умный человек в мире. Остаток этого дня и большую часть следующего Фрэнк провел в размышлениях о том, каков будет исход их плана. Он не мог отрицать, что теория Торри была гениальной и реалистичной, но считал ее все же слишком оптимистичной. Казалось безумием, что человек, виновный в двойном преступлении, так охотно подвергнется опасности и риску быть преданным. Безусловно, убийца знал, что Васс украл деньги, и считал, что они все еще находятся в его распоряжении, поэтому он, без сомнения, полагал, что страх ареста и желание сохранить свою добычу могут повлиять на секретаря, удерживая его язык. Если бы убийца знал, что деньги были возвращены и что Васс раскаялся в своем беззаконии, он, возможно, опасался бы встречи, но он не знал, а значит, был опрометчив, потому существовала большая вероятность, что его арестуют. С арестом последует признание, и, таким образом, раскроется тайна двойного преступления. Тем не менее правда так много раз ускользала от них, что Фрэнк с трудом мог заставить себя поверить в то, что она вот-вот откроется. Он считал это возможным, но маловероятным. Следующим вечером, вскоре после десяти, он встретил Торри, которого сопровождали два констебля в штатском, и четверо мужчин пошли в Гайд-парк. Ночь была безлунной, ее освещал только слабый звездный свет. На улицах было очень много людей, но когда они свернули в сам парк, то обнаружили, что он почти безлюден – во всяком случае, в районе статуи Ахилла. – Интересно, что этот человек назначил встречу с Вассом в таком публичном месте, – прошептал Фрэнк Торри, когда они заняли свое место в темноте под деревьями. – Чем больше здесь публики, тем безопаснее, – пророчески ответил Торри. – Тише, Васс уже здесь. В ярком свете четверо наблюдателей увидели высокую и худую фигуру секретаря. Он ходил взад и вперед, обходя статую. Несколько человек вошли в ворота и прошли дальше по Тропе, другие двигались в направлении Мраморной Арки, но человек, назначивший эту встречу, пока не пришел. Васс посмотрел на циферблат своих часов в свете сигареты, и тут колокол ближайшей церкви пробил одиннадцать. Васс сразу же отступил от статуи и подошел к месту возле наблюдателей, чтобы они могли подслушать разговор, который, вероятно, произойдет, и быстро схватить незнакомца. Когда он сделал это, и пока последний звук колокола еще дрожал в воздухе, на открытом пространстве появилась фигура человека. Когда фигура приблизилась, Васс увидел, что на человеке длинное пальто и мягкая шляпа. Мужчина прошел мимо него, небрежно посмотрев в его сторону, потом вернулся и приятным голосом попросил прикурить сигарету, на что Васс кивнул. Когда спичка вспыхнула, Васс заметил, что у незнакомца была черная борода, и, поежившись, понял, что находится в компании двойного убийцы. – Вы получили мое письмо? – спросил мужчина резко, оглянувшись. – Да. Я здесь, чтобы ответить на него, но я не знаю, почему вы хотите меня видеть. – Я расскажу вам, пройдем и сядем вот здесь. – И мужчина подошел к двум скамейкам, которые стояли почти перед деревьями, за которыми прятались Торри и его помощники. По иронии судьбы, негодяй попал прямо в ловушку, установленную для него законом. – Разве здесь не слишком публично? – спросил Васс, садясь рядом с незнакомцем. – Нет. Кто может заподозрить двух человек, тихо сидящих вместе? Даже подозрительный полицейский не заподозрит. Но теперь к делу. Я хочу эти деньги. – Какие деньги? – спросил Васс, делая вид, что не понимает. – Вы знаете, те деньги, которые отдала вам женщина у Иглы Клеопатры. – Убитая женщина? – Заткнитесь, – прорычал мужчина сквозь зубы, – или вы тоже окажетесь в гробу. Я хочу эти деньги. Я рискнул своей жизнью, чтобы получить их, и я намерен получить их. – Предположим, я не отдам их. – Тогда я обвиню вас в том, что это вы убили мужчину и женщину. Вы не сможете защитить себя от моих показаний. – Но, негодяй, это вы убийца. – Я могу признаться вам в этом, – усмехнулся мужчина, – поскольку вы не знаете, кто я, и никогда не узнаете. – Не узнаю? – Васс бросился на злодея и повалил его вместе со скамейкой на землю. Мужчина пробормотал ругательство и вытащил длинный нож, но, прежде чем он смог его использовать, Торри бросился вперед со своими двумя людьми и Даррелом. В мгновение ока мужчина был обезоружен и повалился на спину. Он ужасно ругался и хныкал между проклятиями. – Принесите сюда свет, – крикнул Торри, – и мы узнаем, кто этот убийца. Даррел сдвинул заднюю часть затемненного фонаря и направил свет пламени на их пленника. Тот был темноволосым и чернобородым и больше походил на косматого дикого медведя, чем на человека. – Я его не знаю, – сказал Фрэнк Торри. – Узнаете через мгновение! – воскликнул Торри. – Клянусь, это Лейборн. – Лейборн? – повторил Васс, сильно дрожа. – Сами смотрите! – Торри ловко стащил с незнакомца накладную бороду и парик. Затем он вскочил на ноги с диким воплем изумления. В бледном и сбитом с толку мерзавце, который теперь оказался в тисках закона, он увидел не Фредерика Лейборна, как он ожидал, а – из всех людей – Родерика Блейка! Глава 26. Выводы Итак, преступником оказался последний человек в мире, на которого мог бы подумать Торри. Блейк был арестован, доставлен к магистрату, и по показаниям, данным Вассом, передан под суд. Он не признал себя виновным и потребовал адвоката; но в тюрьме, после отказа в залоге, его нервы не выдержали. Видя, что ему не избежать наказания, поскольку его признание слышали секретарь, Торри, Даррел и два констебля, он решил признаться. Получив письменные принадлежности, он написал письмо, в котором признал себя виновным и описал, как совершил преступления. Признание он передал капеллану тюрьмы, и в ту же ночь, не находясь под пристальным наблюдением, повесился в камере на своих подтяжках. Убийца покончил самоубийством – и на этом закончился Родерик Блейк. «Настоящим заявляю, – гласило признание, – что я один убил Джесси Грента и Джулию Браун. От Лидии Харгон, с которой я был помолвлен, я знал, что Грент хотел бежать в Италию с ней и десятью тысячами фунтов, принадлежавших обществу „Патриотических Перуанцев“. Я хотел получить деньги для себя, но боялся открыто ограбить Грента, чтобы это общество не выследило и не убило меня. Поэтому я предложил Лидии назначить встречу с Грентом в тихом месте, попросить его показать ей деньги, чтобы затем я его ограбил. Таким образом Грент, которому деньги заплатил Мануэль, будет заподозрен, а мы с Лидией избежим мести общества. Лидия назначила встречу в переулке Морталити и пообещала Гренту, что сбежит с ним в Италию на следующее утро. В последний момент она испугалась и отказалась ехать. Она предложила, чтобы Джулия Браун замаскировалась под Лидию Харгон, надев бежевую накидку, и встретилась с Грентом. По какой-то причине Джулия согласилась сразу же, но я не совсем ей доверял, поэтому сказал, что тоже пойду. На случай, если возникнут трудности, я хотел получить деньги лично, но так как Грент не отдал бы деньги никому, кроме Лидии, я решил надеть ее одежду. Я не очень высокого роста, я чисто выбрит и могу смягчать свой голос так, что он звучит женственно, так что мне легко замаскироваться под женщину. Сначала я решил не брать Джулию, но она так хотела пойти – не знаю почему, – что я решил использовать ее. Чтобы запутать полицию, я заставил Джулию переодеться мужчиной на тот случай, если возникнут какие-либо проблемы с ограблением. Поверх нижнего белья на ней были только брюки, длинное пальто, мягкая шляпа, черный парик и борода. Я надел ее платье и нижнюю юбку, надел ее шляпу и бежевую накидку Лидии, чтобы Грент узнал ее, и вуаль. Мы оделись так, чтобы, как я и собирался, еще больше запутать полицию, и нам нужно было переодеться назад в нашу одежду в каком-нибудь тайном месте сразу после ограбления. Когда мы пошли на встречу, я взял с собой испанский нож боуи, но только для защиты. Клянусь всем, что для меня священно, что в то время у меня не было намерения убивать. Мы прибыли в переулок Морталити вскоре после полуночи, и через несколько минут Грент тоже появился, переодетый. Сначала он был встревожен, увидев, что нас двое, но я объяснил, имитируя голос Лидии, которой я мог очень хорошо подражать, что Джулия была сыном моей домовладелицы, которого я привел, чтобы защитить меня на полуночных улицах. Мистер Грент успокоился и показал мне банкноты, лежащие в одной упаковке. Я хотел посмотреть на них, но он отказался передать их мне в руки. Затем я попытался взять их, но сделал это слишком напористо, и Грент что-то заподозрил. Он сдернул мою вуаль и в свете ближайшей газовой лампы узнал меня. Я был в ярости и вышел из себя. Грент попытался убежать с банкнотами. Поскольку я был полон решимости заполучить их, я бросился на него. Чтобы сохранить свою тайну, он боялся кричать и боролся со мной в тишине. Он оторвал часть кружева от моей накидки, поэтому, обнаружив, что он сопротивляется, я вытащил нож и нанес удар ему в сердце. Он упал с тихим криком, и, осмотрев его, я понял, что он мертв. Джулия была в ужасном состоянии; она так плакала и заламывала руки, что я испугался, что кто-то придет. Я заставил ее замолчать и, забрав банкноты с мертвого тела Грента, сунул их в карман платья, которое носил. Затем я взял Джулию за руку и был готов уйти с ней, когда меня осенило, что, чтобы спасти себя и девушку от подозрений, следовало свалить вину на тайное общество. До того, как покинуть дом, я положил в карман два изображения гробницы. Я думал, что, если Грент не отдаст деньги, я мог бы достать одну из мумий, сказать, что я представляю общество, и так напугать его, чтобы он сам отдал бы мне десять тысяч фунтов. Я бы попробовал этот трюк, если бы он не сорвал вуаль и не узнал меня. Так что убил я его под влиянием момента. Чтобы избежать подозрений и переложить их на Мануэля, я положил Синюю мумию на землю рядом с трупом. Затем я вывел Джулию из переулка на площадь, где мы нашли кэб и сели в него. Я велел извозчику ехать на Нортумберленд-авеню и остановиться недалеко от театра, поскольку Джулия хотела выйти там, сказав, что это недалеко от ее жилья. В кэбе мы переоделись. Джулия вернула себе нижнюю юбку и платье, а также бежевую накидку Лидии и шляпу, подаренную ей донной Марией. Я надел пальто, шляпу и черную бороду. После того как мы вышли из кэба возле театра и отпустили его, я спустился с Джулией на набережную и выбросил брюки, которые она носила, в реку. Пока я это делал, она убежала по набережной. Тогда я вспомнил, что банкноты лежали в кармане платья, которое я носил, и которое теперь было на ней. Я последовал за ней так быстро, как только мог, и обнаружил, что она разговаривает с мужчиной возле Иглы Клеопатры. Я не знал, кто это был, но, подумав, что она выдала ему тот факт, что я убил Грента, я сошел с ума от ярости. Я бросился на нее с открытым ножом, она повернулась, и я ударил ее в сердце. Мужчина убежал. Я задержался, чтобы обыскать одежду Джулии в поисках банкнот, но не смог их найти, поэтому пришел к выводу, что она отдала их тому человеку. Я решил последовать за ним, но сначала попытался бросить тело в реку, чтобы скрыть свое преступление. Я дотащил его до ступенек, когда услышал, что кто-то идет. Тогда я убежал, чтобы спастись. Я пошел за неизвестным человеком, но не смог его отследить. Я хотел узнать, кто он такой, и вернуть деньги. Вот почему я хотел помочь в расследовании дела. Поскольку Джулия была мертва, а Лидия непоколебима, я думал, что меня никогда не обнаружат. Но я пал по своей собственной глупости. Узнав от Даррела, что Васс был тем человеком, который забрал банкноты у Джулии, я написал ему записку с просьбой встретиться со мной, намереваясь заставить его отдать деньги. Он пришел, и он выдал меня, так что теперь я в тюрьме. У меня не получится защититься на суде, так как Васс узнал меня; я уверен, что буду приговорен к смерти. Я признал свое преступление, и мне ничего больше не остается, как назвать себя двойным убийцей. Помилуй Бог всех, кто уступает своим страстям. Родерик Блейк». Через неделю после этого драгоценного признания Торри сидел в комнатах Даррела, обсуждая этот вопрос. Детектив был подавлен, и Фрэнк пытался подбодрить его. – В конце концов, вы ведь узнали, кто совершил преступления, – сказал он, – и этот несчастный Блейк покончил жизнь самоубийством. – Да, но я ожидал найти Лейборна и обнаружил Блейка. Тем не менее, я уверен, что Лейборн замешан в этом деле.