– Ну что ж, а почему вы пришли, Иван Андреевич? – Мне стало любопытно, вот я и пришёл. – Ольга Алексеевна, – вновь обратилась Ялович к и.о. главврача, – вы хорошо знали покойную? – Мало, она была для меня лишь частью персонала. – У вас есть какие-нибудь соображения, кто и почему мог бы её убить? – Да никаких, конечно. Откуда? – в голосе Митченко звучало искреннее недоумение. – Мало ли, – протянула Ялович. – Теперь скажите, что вы делали за час до того, как пришли сюда вечером? – Была в районной библиотеке, потом заходила в булочную. – Кто-нибудь может это подтвердить? – Да, в библиотеке точно. Думаю, и в булочной тоже. – Ну а вы, Иван Андреевич, где были? – А я никуда и не уходил. До восьми у меня был приём, потом попил чаю в кабинете, почитал газету, вот время и пролетело. – Вас кто-нибудь видел, или вы кого-нибудь? – Да, но подтвердить это не получится. – Почему же? – Видел-то я Иру Разумовскую, нынешнюю покойницу. – Как, вы видели убитую? – подскочила Ялович. – Что же вы молчали? – Так вот теперь говорю. – Где вы её видели? – Я вышел в коридор, она шла мимо, мы поздоровались. – Когда это было? – Минут пятнадцать девятого вечера. – Как выглядела Разумовская? – Да как обычно, не знаю. – Нервничала, волновалась? – Я особо не заметил. Скорее, – задумался Крылов, – была чем-то удовлетворена. – Иван Андреевич, у вас есть мысли, кто, почему мог её убить? – Хотел бы помочь, Тамара Викторовна, но пока нет. А если что придёт в голову, я сразу поделюсь. – А как к Разумовской относились в коллективе, кто может ответить? – спросила Ялович. – Неплохо, – сказала Дергень, – Ира была хорошей девушкой. – Расшифруйте. – Ну а что расшифровывать? Поможет, когда надо, не сплетница. Добросовестно относилась к своим обязанностям, положительная такая девушка. При этих словах Зубриков улыбнулся, характеристика была очень советской. – Ну что ж, – медленно проговорила Ялович, – теперь перейдём к вам, Нина Анатольевна. – А что ко мне? – сразу встала в защитную стойку Башевич. – Расскажите, зачем вы здесь. Тоже по звонку? – Да, по звонку. Мне позвонили накануне и назначили здесь встречу. Сказали, важное дело. – И вы пошли на свидание неизвестно с кем и неизвестно для чего? – в голосе Ялович звучала явная ирония, – Не верю, не такой вы человек, Нина Анатольевна. – Хотите – верьте, Тамара Викторовна, не хотите – не верьте. Я вам говорю, как было, а уж дальше ваше дело. – Верно, моё. Ну хорошо, кто вам звонил? – Явно изменили голос. Думаю, женщина. – Молодая, старая? – Не определю, скорее средних лет. – И что же она вам сказала? – Попросила явиться сюда по важному делу. – По какому? – Мне не сообщили. – Кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре? – Муж снял трубку, точнее, он и говорил по телефону. – Что же вы сразу не сказали? Это верно, Кирилл Львович? – Как то, что мы сейчас здесь, – подтвердил Башевич. – Нина Анатольевна, а с чего вы взяли, что голос женский, а не мужской? – Так сказал мне муж. – Ну, это показание с чужих слов. – Мы же не в суде, Тамара Викторовна. – А жаль, там бы вы дали показания под присягой. – У вас есть ещё вопросы? – сухо спросила Башевич. – Что вы делали в течение часа перед тем, как прийти сюда? – Я… – немного замялась Башевич, – гуляла. – Одна? – Да нет, … э-э… с мужем. Верно, Кирилл? – повернулась она к супругу. – Да, конечно, мы гуляли, – пробормотал Кирилл Львович. От Ялович не укрылась его неуверенность. Она не доверяла показаниям Башевичей, но опровергнуть их пока не могла. Решив временно оставить супругов Башевич в покое, она переключилась на Зубрикова. – Ну а вы, Пётр Петрович, как здесь оказались? – Меня пригласила Алла Михайловна Дергень, – любезным светским тоном ответил Зубриков. Ялович не успела задать следующий вопрос. В дверь постучали. Это был дежурный следователь и оперативная группа. – Никуда не уходите, я скоро вернусь, – предупредила Ялович и вышла из кабинета. Как только за ней закрылась дверь, все разом заговорили. – Это просто произвол! – возмутился Воронцов. Он снял очки и начал нервными движениями протирать стёкла. – Какое ей дело до наших нервов, – презрительно протянула Башевич. – Не будем забывать, что и у нас есть права, – высказалась Митченко.