– Ай, кто их теперь соблюдает, – махнул рукой Крылов. – Мы должны бороться за свои права, – возразил Котеев. – В конце концов мы живём в демократической стране. – Не будьте наивным, – повернулся к нему Зубриков, – у нас сейчас бандитский капитализм, а не демократия. Последствия дефолта, Черномырдин… – Пётр, – решительно прервала приятеля Дергень, – не мучай нас своей политикой. – А, может быть, скажем ей правду? – усталый голос принадлежал Ливию Сергеевичу Смирнову. – Какую ещё правду? – ощетинилась Башевич. – Нас ведь всех шантажируют, так давайте признаемся. – Говорите за себя, – процедила Нина Анатольевна. – Лично мне и Кириллу не в чем признаваться. Верно, дорогой? – Конечно, конечно, – поспешил подтвердить послушный супруг. В этот момент дверь открылась, и в кабинет вернулась следователь. Разговоры тут же прекратились. – Ну что, все на месте? – деланно бодро спросила Тамара Викторовна. На самом деле она очень устала, что не укрылось от проницательного Зубрикова. – А куда же мы денемся? – проворчала Бернингсен. – Верно, вы благоразумны, – Ялович села и внезапно почувствовала, что не в состоянии продолжать допрос. Накопившаяся усталость дала о себе знать. – Вот что, – после паузы проговорила она, – время позднее, пора расходиться. Но учтите, я всех вас вызову и как следует допрошу. Пожалуйста, никуда не уезжайте без моего разрешения. Всем спасибо, все свободны. – Позвольте, я вас провожу, я на машине, – вызвался Котеев. Он тоже заметил, что Ялович устала, да и не увидеть этого было трудно. – Нет, спасибо, я живу недалеко, – отказалась Тамара Викторовна. Она собрала свои вещи и быстро вышла из кабинета. – Будем считать, что нам повезло, – констатировала Митченко. – Не обольщайтесь, – невесело бросила Башевич, – нас ждёт ещё увлекательный допрос в прокуратуре. – Вас, – поправила её Дергень. – А вас что же, не вызовут? – Может и вызовут, но ничего увлекательного в этом не будет. Я имею в виду, – пояснила медсестра, – что мне-то скрывать и бояться нечего, а вот вам… – Нам пора, Кирилл, – поднялась Нина Анатольевна, – желаю всем удачи. – И вам того же, дражайшая, – театральным жестом распахнул передней дверь Крылов. – Одну минуту, – раздался голос Ливия Сергеевича Смирнова. Что-то в его тоне заставило присутствующих сразу же переключить внимание на него. – Одну минуту, – повторил Смирнов, – Лично я, не знаю, как остальные, намерен рассказать следователю правду и считаю нужным предупредить вас об этом. – Какую правду? – спросил Котеев. – Бросьте, – поморщился Смирнов, – правду о том, что нас шантажировали и шантажируют, о том, почему мы пришли сюда. – Лично меня никто не шантажирует, – заметила Дергень. – И меня, – сказала Бернингсен. – Те, о ком я говорю, сами всё знают, – сказал Смирнов. – Не будьте дураком, – попыталась образумить его Башевич, – вы же подставляете всех нас. – Что за отпетый цинизм! – сорвался на крик Смирнов. – Погибло два человека, а вы всё цепляетесь за свою паршивую репутацию. – У меня репутация не паршивая, – тоже повысила голос Башевич. – Если вам всё равно, болтайте, но говорите только про себя. – Что значит только про себя? – вмешался Котеев, – Расколется один, возьмутся за всех. – Я думаю, Ливий Сергеевич прав, – высказалась Белова, – положение слишком серьёзно, мы не можем продолжать лгать. – Да кому нужна ваша правда?! – крикнул Котеев. Зубриков удивлённо слушал эту перепалку. «До чего странные люди, – подумал он, – ведут себя так, будто они тут одни». В дискуссию вмешалась Митченко, она как будто прочла мысли Зубрикова. – Вы напрасно игнорируете нас, – сказала она. – Если вы не сознаетесь, я расскажу следователю обо всём услышанном. – Длинный язык не доводит до добра, – как бы невзначай заметила Митченко. – Вы мне угрожаете? – нахмурилась и.о. главврача. – Нет, просто комментарий вслух. – Так держите его при себе, – резко сказала Башевич. – А может быть, они не так уж не правы, дорогая? – робко заметил Кирилл Львович. – И ты туда же, – сердито посмотрела на мужа Башевич. Конец пререканиям неожиданно положил Воронцов. – Не знаю, как вы, – спокойно проговорил он, обращаясь к тем, кто сидел в очереди в вечер смерти Поиловой, – а я для себя уже всё решил. Я ещё раньше всё честно рассказал Ялович, и буду делать это и впредь. А как поступите вы, это уже не моё дело. – Я всегда была уверена, что вы осёл, – презрительно взглянула на него Башевич, и не дожидаясь реакции, шагнула к лифту. – Пойдём, Кирилл. Муж послушно потянулся за ней. Все молча смотрели им вслед, пока не раздался шум лифта. Первой встала Митченко, за ней пошли к выходу остальные. Последними выходили Зубриков, Дергень и Бернингсен. Пётр Петрович остановился около приоткрытой двери в кабинет, где лежало тело Разумовской, и с интересом стал наблюдать за работой следственной группы. Однако через несколько минут его вежливо попросили не мешать, и троица спустилась вниз на лифте. – Ну что ты об этом думаешь, Пётр? – поинтересовалась у приятеля Дергень. – Думаю, нас ждут интересные события. – Например? – спросила Дергень. – Не удивлюсь, если убьют кого-нибудь ещё, – ответил Зубриков, поправляя шапку и поплотнее заматывая шарф. – Значит, ты думаешь, всё только начинается? – медленно проговорила Дергень. – Поживём – увидим, чего гадать, – и Пётр Петрович толкнул дверь, ведущую на морозный февральский воздух. Глава 22 – Итак, что мы имеем? – прокурор района Олег Васильевич Седельцев неспеша прохаживался по кабинету. – Второй труп, Олег, – невыразительным тоном ответила мужу Лидия Валерьевна. Она сидела у стола, слегка откинувшись на стуле. На Седельцевой был тёплый вязаный свитер и джинсы, которые ей очень шли. Лидия Валерьевна неторопливо потягивала кофе с коньяком и с лёгкой иронией наблюдала за нервничавшим мужем. Услышав ответ жены, Седельцев остановился и недовольно сказал: – Открыла Америку. Без тебя мы не знали. – Что скажете вы, Тамара Викторовна? – обратился он к третьему участнику совещания. Ялович сидела и хмуро перебирала бумаги. Она не выспалась и то и дело тёрла покрасневшие глаза. Выглядела она по сравнению с элегантной Седельцевой явно невыигрышно. Когда прокурор обратился к ней, она медленно надела очки, как бы нехотя оторвалась от перебирания бумаг и, сделав глоток кофе, заговорила: – Утром у меня был Смирнов, он рассказал, что его продолжают шантажировать. Сказал, что неизвестный позвонил, назначил встречу вечером в поликлинике и велел иметь с собой деньги. – Сколько? – поинтересовалась Седельцева. – Он сказал – 500 долларов. – И он их принёс?