– Я всё сказала, Тамара Викторовна. – Ну что ж, подпишите протокол. Башевич внимательно прочла листки бумаги и аккуратно вывела внизу свой автограф. Затем она протянула бумаги Ялович, встала и неспеша начала одеваться. Следователь молча наблюдала за ней. – Учтите, я докажу вашу вину, жёстко произнесла Ялович. – Я никого не убивала, – ответила Башевич, и не прощаясь, вышла из кабинета. – Думает, ускользнула, змеюка, – со злостью подумала следователь, – но я её поймаю, клянусь, во что бы то ни стало, поймаю. Что-то я упустила, забыла спросить. Нет, всё это буду узнавать у её мужа. Ага, вспомнила. И как же я не догадалась поинтересоваться состоянием умственного здоровья её незабвенной тётушки на момент безвременной кончины? Глава 33 Во второй половине того же дня, когда Ялович допрашивала Нину Анатольевну Башевич, Зубриков сидел в кресле у себя в квартире и напряжённо размышлял. На журнальном столике рядом с ним громоздились копии протоколов допросов. Пётр Петрович прочёл их все и не один раз. Нельзя сказать, что прочитанное не натолкнуло его ни на какие размышления, – нет, мыслей было много, но связной версии, увы, ни одной. Отодвинув столик, Зубриков не спеша подошёл к книжным полкам и начал снимать тома Агаты Кристи. У Зубрикова было собрание сочинений, выпущенное издательством «Гермес». Одетые в тяжёлые красные переплёты, украшенные изображениями карточных мастей, эти тома смотрелись весьма внушительно на фоне пёстрого разноцветья других детективов. Зубриков любовно оглядел свои стеллажи. Он знал наизусть все детективы, хранившиеся у него на полках. Более того, прекрасно помнил, при каких обстоятельствах была куплена та или иная книга. Он начал собирать свою коллекцию ещё в застойные брежневские времена, когда детективы были настоящим раритетом. За детективами приходилось ходить по букинистическим лавкам, менять на улице, даже встречаться за городом на предмет купли-продажи и обмена. В конце 80-х, с приходом горбачёвской гласности, переводные детективы стали расти как грибы. В магазинах, ларьках, на лотках появились Чейз, Кристи, Рекс Стаут, Эдгар Уоллес, Нат Пинкертон. А с начала 90-х детективы хлынули лавиной. На прилавках оказались произведения практически всех западных мастеров жанра. И Зубриков начал скупать, сначала он скупал всё без разбору, потом, по мере чтения и углубления в тематику, выделил наиболее интересных для себя авторов и стал покупать только их произведения. Но поскольку в первой половине 90-х подавляющее большинство детективов выходило в сборниках, а не книгами отдельных авторов, то в библиотеке Зубрикова встречались писатели, которых он, да и теоретики жанра оценивали весьма невысоко. Со второй половины 90-х, примерно года с 95-го, издательства стали выпускать в основном толстые тома с произведениями одного автора. Но Зубриков к тому времени уже собрал впечатляющую по масштабам библиотеку. Пётр Петрович не любил массивных томов с вещами одного писателя. Его сердцу были куда милей потрёпанные сборники в бумажных обложках, где наряду с корифеями жанра можно было встретить занимательные рассказы, повести, иногда романы малоизвестных у нас, но весьма интересных авторов. К середине 90-х вкусы Зубрикова устоялись, он стал сибаритом в области детективов. Больше всего он любил добрую старую классику: Честертона, Джона Каара, кое-что из Конан Дойля и Эдгара По, Мориса Леблана, Гастона Леру, – и конечно же, королеву, леди Агату Кристи. Последняя была его страстью, его кумиром. Он знал наизусть сюжеты всех её романов, да что там романов – помнил названия более сотни её рассказов. Его можно было разбудить среди ночи и спросить: а кто убийца в таком-то её детективе? – и Пётр Петрович ответил бы без запинки. Кристи помогала ему расслабиться, поднимала настроение, он обожал её не только как детективиста, но и как писателя. Сейчас, снимая с полки её книги, он рассчитывал использовать их в практических целях. Зубриков всегда был уверен, что в её детективах можно найти ключ к любой загадке, будь то реальной или вымышленной. В тот момент Зубриков рассчитывал с помощью Кристи наконец разобраться в убийствах в поликлинике, он был уверен, что многообразие сюжетов леди Агаты подскажет ему решение. Помимо всего прочего, у Зубрикова были кое-какие плохо оформившиеся подозрения, и поэтому он примерно предполагал, что хочет найти в книгах Кристи. Подозрения, пожалуй, сказать было бы слишком сильно, скорее это были ассоциации в подсознании, которые он надеялся с помощью Кристи вывести на сознательный уровень. Пётр Петрович отключил телефон и сосредоточился на детективах Клариссы Миллер Агаты Кристи. Часа через два с половиной Зубриков отодвинул книги и поднялся. Немного подёргав затёкшими руками и ногами, он с удовольствием прошёлся по комнате. Остановившись у окна, Зубриков взглянул на двор, потом присел на стоявший рядом стул. – Ну вот, – провёл он ладонью по вспотевшему лбу, – кажется, кое-что начинает проясняться. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Итак, взглянем ещё раз. Зубриков подошёл к журнальному столику и начал ставить тома Кристи обратно на полку. Он убрал все тома, кроме трёх: пятого, восьмого и двадцать третьего. В этих томах его интересовали три романа: «Рождественское убийство» в 5-м томе, «Объявлено убийство» в 8-м и «Встреча со смертью» в 22-м. Зубриков начал с восьмого тома. Он открыл страницу, заложенную бумажкой, и ещё раз внимательно перечитал интересовавшее его место: – «Там её не было» – произнёс он вслух фразу из романа Кристи. – Да, если сопоставить это со словами Разумовской, то вроде бы всё встаёт на свои места. Теперь я понимаю, – пробормотал Зубриков, – зачем она осматривала меня. И этот якобы потерянный номерок. Наконец-то меня осенило! – А дальше? – стал размышлять Зубриков, – да-да, пожалуй, речь идёт об этом человеке. Если взять в расчёт сюжетную линию с леди Уэстхолл во «Встрече со смертью»… Прямой связи, конечно, нет, но тут два совершенно разных дела. Да, этот человек очень хитёр. А как он её подставляет, и делает себе алиби. Великолепно! Ну а что касается момента, когда мы обнаружили тело Разумовской, я сразу почувствовал: что-то здесь не то. Хорошо, что это отложилось у меня в подсознании, плохо, что я только сейчас смог обо всём догадаться, и то благодаря старшему инспектору Сагдену, убийце-полицейскому из романа леди Агаты «Рождественское убийство». Намёк хоть и косвенный, но мне хватило. Отрадно, что я ещё не совсем поглупел. Да, но как доказать это всё? Пока это лишь мои предположения, хотя я в них и уверен, но Ялович нужны факты. Стоп! Очки, её очки, те рассыпавшиеся жёлто-зелёные стёкла. Сохранились ли они? Надеюсь, что да; тогда, пожалуй, можно и доказать. Зубриков рванулся к телефону, но трубка ответила мёртвой тишиной. Выругавшись, он воткнул вилку в сеть. Сверившись с записной книжкой, набрал мобильный номер Лидии Валерьевны Седельцевой. Лидия Валерьевна отозвалась гудок на четвёртый. Узнав Зубрикова, она попросила его повесить трубку, сказав, что сейчас перезвонит ему с городского телефона. Зубриков выполнил указание, и меньше чем через минуту он уже здоровался с супругой прокурора района. – Здравствуйте, Пётр Петрович, взволнованно заговорила Седельцева. – Ялович вам звонила, но никто не брал трубку. У меня для вас новости. – У меня тоже, но давайте вы. – Ялович сегодня допросила Нину Анатольевну Башевич. Эксперт дал заключение, что подпись на завещании её тётушки подделана. Сама Башевич это отрицает, но Ялович, да и я думаем, что это мотив для шантажа. – Что-нибудь ещё? – Секретарь Котеева почти уверена, что разговаривала с Башевич в день убийства Котеева. – Уверена абсолютно? – Не совсем, но вероятность велика. – Всё? – Вроде бы да, а у вас? – То, что вы мне сообщили, очень важно, я думаю, даже уверен, что знаю убийцу. – Знаете? И кто? – Сначала выясните вот что. В кабинете Поиловой после её смерти на полу остались разбитые стёкла очков жёлто-зелёного цвета. Мне надо знать, есть ли диоптрии на этих стёклах. – Хорошо, я всё выясню, но я не очень понимаю. – Я объясню потом. А что всё-таки с завещанием, большие деньги? – 70 тысяч баксов. – Солидно. А что говорит муж? – Пока ничего. Ялович собирается его допросить. – Ещё только… ну что ж, – Зубриков внезапно замолчал. – В чём дело? – обеспокоено спросила Седельцева. – Подождите, дайте сообразить. О, боже, какой я дурак. Если её голос опознали, значит, она в опасности. – Кто она? Башевич? – У вас есть адрес Башевичей? Где они живут? – Кажется… – Немедленно посмотрите! – Сейчас, вот нашла, Московский 83, квартира 24, этаж 3, но что случилось? – Надо немедленно направить туда милицию! Да, но… – Не мешкайте. Я бегу по адресу. К счастью, это недалеко. – Пётр Петрович… – Делайте, как я говорю, торопитесь, не то может произойти ещё одно убийство. * * * Не прошло и десяти минут, как Зубриков уже звонил в дверь квартиры 24 по адресу Московский, 43. На два звонка никто не ответил, и Зубриков начал колотить палкой в дверь. Прислушавшись, он услышал раздражённые голоса мужчины и женщины. Они явно о чём-то спорили между собой. Наконец дверь приоткрылась, но не впустила Зубрикова. Дверь была на цепочке. – В чём дело? Кто вы? – недовольно спросил Кирилл Львович Башевич. – Я Зубриков, вы не узнаёте меня? Могу я войти? – Не думаю, мы заняты. – Это очень важно. – Да брось ты, Кирилл, – раздался сзади женский голос, – впусти ты его. – Нина, я не думаю… – Я же сказала, впусти! – И властно отстранив супруга, Башевич сняла цепочку. Зубриков тут же втиснулся в квартиру. – Что вам надо, чего вы ломитесь? – недовольно спросила Башевич. – Мне надо поговорить с вами. – Сейчас не время, – попытался вмешаться Кирилл Львович. – Ну проходите, не стойте на пороге, мы как раз собирались пить кофе. – Думаю, это не самая удачная идея, а, впрочем, это отлично, – невпопад выпалил Зубриков. – Не понимаю вас, – уставилась на него Башевич. – Ай, чего с ним разговаривать, какой-то безумец, – вклинился Кирилл Львович. – Пойдём пить кофе, а то он остынет. – Я бы не советовал вам пить кофе, Нина Анатольевна, – вкрадчиво предостерёг Зубриков. – Да что вы несёте? – закричал Кирилл Львович. – Нина, надо выставить его за дверь, это какой-то сумасшедший. И схватив Зубрикова за пальто, он попытался вытолкать его на лестницу. Тот выдернул руку и замахнулся на Башевича палкой. – Кирилл, что на тебя нашло? – встала между мужчинами Башевич. – И вы тоже прекратите. Давайте закроем дверь и разберёмся, что к чему.