– И оно было? – Формально, да. Но я вошла в ситуацию людей и пошла им навстречу. – Ну, я надеюсь, это недоразумение вы быстро прояснили. – Да, Мария Ильинична отменила отпуска. – Строго. Скажите, вы много ссорились с покойной? – Один раз. Полтора года назад Мария Ильинична отказала мне в премии. – И что? – Ничего, осталась без премии. – Заслуженно отказала? – Я считаю, что – нет. – Вы затаили на нее зло? – Зачем? Я не злопамятная. Да у нас вообще были нормальные отношения. – Что значит – нормальные? – Ну, деловые, если хотите. – Значит, не дружеские? – Скажем так, ровные. – Ясно. А как насчет остальных ее подчиненных? – Бывали конфликты, но не сильные. Мария Ильинична была справедливым человеком. – Но вы говорили, что… цитирую: она в душе была мягкой, как масло. – Да, но когда это не распространялось на служебную сферу. – У нее были враги? – Я не понимаю, что вы вкладываете в это понятие. – Люди, которым она мешала, которых она чем-то обидела, задела, которые хотели бы от нее избавиться. – До такой степени, нет. – А не до такой? – Ну, пожалуй, наш ЛОР. – Как его фамилия? – Крылов Иван Андреевич. – И в чем же была причина его неприязни? – Мария Ильинична грозилась выгнать его за пьянство. – Он сильно пил? – И сейчас пьет. – Когда случилась их ссора? – Где-то полгода назад Поилова застала его в нетрезвом виде. – И что? – Предупредила. – А он? – Повел себя скандально. Стал кричать, что он лучший в районе и прочую галиматью. – А он действительно лучший? – Я не специалист в этой области, но не лишена определенных сомнений. – Итак, – подвела итог Ялович, – у покойной были недоброжелатели. – Как и у всех нас, – подтвердила Митченко. – Ольга Алексеевна, – продолжила допрос следователь, – а теперь расскажите, пожалуйста, о вчерашнем дне. – Ну что рассказывать, все было, как обычно. Разве что прием чуть-чуть задержался. Начался где-то в четверть шестого. Мария Ильинична была у меня в кабинете, обсуждали финансовые дела. Потом она начала прием. – А что делали вы? – Работала у себя в кабинете, решала текущие вопросы. Несколько раз выходила по делам. – Понятно. А скажите, вы видели посетителей? Тех, что ждали приема у вашего шефа? – Да, конечно. Но мельком. Видите ли, я не проходила мимо них. Все мои дела были в административном отсеке, и я даже не уверена, что они меня видели. – Скажите, вы знаете кого-нибудь из вчерашних посетителей? – Да, один в очках показался мне знакомым. Такой, с лысиной. – А остальные? – Не припоминаю. – По каким вопросам обычно обращаются к главврачу? – Чаще всего – по административным. – А – по медицинским? – Все бывает, – пожала плечами Митченко. – А вам случайно не известно по каким вопросам сидели эти люди вчера? – Понятия не имею. – Как попасть на прием к главврачу? – Существует запись. – Каждый день? – Нет. Только накануне приема. – А как часто ведется этот прием? – Два раза в неделю. Ялович помолчала несколько минут, обдумывая следующий вопрос. – А теперь, Ольга Алексеевна, расскажите о том, как вы обнаружили тело. – Попив кофе у себя в кабинете, я собралась уходить, предварительно заглянув к Марии Ильиничне. В этот момент появился пенсионер с палкой и сказал, что потерял номерок. Мы вместе вошли в кабинет и увидели… Вы сами знаете – что. – Да-да. Конечно. А скажите, вы сразу поняли, что Поилова мертва? – Мне понадобилось несколько секунд, чтобы установить это. Все-таки я врач. – А то – что ее отравили?