– Я почувствовала запах горького миндаля. Как видите не ошиблась. Снова пауза чуть более продолжительная. Минуты через три Ялович уже собралась дать Митченко на подпись протокол, когда в дверь постучали. – Войдите, – пригласила Тамара Викторовна. – Здесь проходит следствие по делу об убийстве главврача Поиловой? – сбивчивым голосом произнес возникший в дверях полноватый лысеющий мужчина, в очках, лет пятидесяти с гаком. Глава 5 Ялович проработала следователем уже более десяти лет и всякого повидала за свою карьеру. Поэтому она спокойно восприняла вопрос и, поправив очки, ответила: «Предположим». – То есть как? – оторопел вошедший, – А разве вы точно не знаете? – Как вас зовут? – спросила следователь, оценивая его взглядом. – Воронцов, Юлий Александрович Воронцов. – А меня Тамара Викторовна Ялович. Хочу вам напомнить, что здесь прокуратура, а я следователь, и вопросы задаю я. Поэтому, отвечайте, почему вас это интересует? Вы тот Воронцов, который вчера был на приеме у главврача Поиловой? Воронцов, на которого обрушился целый град вопросов, окончательно растерялся. – Садитесь, – предложила ему Ялович. Воронцов сел. – Теперь слушаю вас, Юлий Александрович. Воронцов не успел заговорить, его опередила Митченко. – Может быть, вы сначала закончите со мной? – поинтересовалась она. – С вами? – резко повернулась к ней Ялович, – С вами я уже закончила. Вот, подпишите, пожалуйста, протокол. – Можно сначала прочитать, Тамара Викторовна? – Читайте, это ваше право. Митченко улыбнулась и подписала не читая. – До свидания, Тамара Викторовна, – попрощалась она. – И примите совет врача, налейте вашему свидетелю хотя бы воды, а еще лучше дайте корвалола, если конечно он у вас есть. Ялович молча выслушала эту тираду и так же с молчанием наблюдала последовавшую за ней ретираду. Удовлетворенно кивнув вслед закрывшейся за Митченко двери, она обернулась к Воронцову: «Может быть, вам действительно попить воды?» – Не отказался бы, – поблагодарил Юлий Александрович. Выпив воды, правда без корвалола, Воронцов отер пот со лба и заговорил: – Я решил сразу прийти в вашу структуру, сразу, как только узнал о ее смерти. Секретарь мне сказала, что дело ведете вы. Я решил не дожидаться вызова. Я готов помогать следствию всеми силами и хочу начать прямо сейчас. – Ну так давайте ближе к делу, – поторопила его Ялович, которую уже начал раздражать этот монолог. – Сейчас, сейчас. Как вы думаете, зачем я ходил к ней на прием? Скажете, по медицинским вопросам? Ничего подобного! Эта с… стерва, – выбрал он литературное продолжение, – шантажировала меня. Когда она позвонила, я был шокирован. Представьте, вам звонит главврач поликлиники и хладнокровно заявляет, что, если вы не заплатите к такому-то числу 500 баксов, то она расскажет вашему начальнику, что у вас проблемы с сердцем и покажет в доказательство кардиограмму. – Ну и что из этого? – перебила Воронцова Ялович. – Как что из этого?! – всплеснул руками тот, – Тамара Викторовна, уважаемая вы моя, я же директор филиала по производству и реализации спортивной обуви. Меня хотят повысить, дать мне в нагрузку еще один филиал. Это командировки, ответственность, волнение. А если начальник узнает о моих проблемах с сердцем? Да он не только меня не повысит, а, скорее всего, лишит и этого филиала. Это же будет катастрофа. А вы говорите, Тамара Викторовна… – Я ничего не говорю. – сухо сказала Ялович, – Теперь мне все понятно. Однако, мне кажется, если у вас действительно все эти проблемы, не лучше ли не рисковать? Здоровье-то важнее. – Да что ж вы такое говорите. А деньги? Кто будет их зарабатывать? Вы не знаете мою семью. Это хапуги! Кувшинные рыла, как там у Гоголя? Моя жена, теща уже набрали долгов. А дети? Теще – семьдесят семь. Она собирается в Венецию! В прошлом году она была в Китае. Она хочет на Тайвань. Это сумасшедший дом! И все оплатить должен я. Юлий, дай, дай! А откуда я возьму деньги? Я их что – выращиваю? Они этого не понимают, вернее, не хотят понимать. Ладно, добро бы – раньше. А тут ведь этот кризис! Нет, это уму непостижимо, – и Воронцов перевел дух, взявшись за стакан с водой. Ялович в полной мере воспользовалась предоставленной ей паузой. – Спасибо, Юлий Александрович, мне ясны ваши обстоятельства. Теперь, скажите, пожалуйста, когда Поилова вам позвонила? – Четвертого декабря. Как сейчас помню этот день, будь он неладен. Я пил кофе по-турецки и смотрел… – Не будье столь многословны, – перебила его следователь, – Даты мне достаточно. О чем был разговор? – Я же сказал. Она позвонила, представилась и начала мне угрожать, что все расскажет о моем здоровье. А начальник, знаете, у меня какой?.. – Не знаю, – твердо ответила Ялович, – Кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре? – А как же. Жена моя Нюра и теща Алевтина Николаевна. Венецию ей подавай! – Кто подходил к телефону? – Я и подходил. Они же задницу не сдвинут. – Вы рассказали им содержание разговора с Поиловой? – Конечно. Я весь кипел и не знал, что делать! – И что они вам посоветовали? – Сначала чуть не задохлись от жадности, а потом сказали, что надо платить. – Итак, как я понимаю, Поилова пригласила вас на прием и сказала, что надо иметь при себе деньги. – Именно так. Сначала деноминация, потом кризис… – Оставьте все это в покое! – решительно стукнула по столу ребром ладони следователь, – Не отклоняйтесь от темы, Юлий Александрович. Значит, вы пришли на прием и выложили ей деньги, так? – Еще бы не так, Тамара Викторовна. Она их даже пересчитала, Собакевич в юбке. – Что потом? – Отдала две кардиограммы и обещала больше не тревожить. Да, добавила, что, если я пожалуюсь на нее, то ничего не смогу доказать, а лишь заработаю неприятности! – А как насчет дубликатов кардиограммы? – поинтересовалась Ялович. – Я думал об этом, – откликнулся Воронцов. – Да, они могли остаться у нее, хоть она и божилась, что – нет, выпрыгивала из своего эскулапского облачения. Да как же такие люди дают клятву Гиппократа, и кто же ее там принимает?! – зашелся Воронцов. – Ну-ну, успокойтесь, Юлий Александрович. Скажу вам на будущее, что нельзя уступать шантажистам, – назидательным тоном произнесла следователь. – Нельзя уступать?! – опять взвился Воронцов. – Посмотрел бы я на вас – на моем месте. А что прикажете делать? Сразу видно – вас никогда не шантажировали, – он замолчал, икнул, выпил воды и отёр вновь выступивший пот. – Да не волнуйтесь так, Юлий Александрович, а то сердце даст сбой, – доброжелательно проговорила Ялович. – Меня интересует вот что: почему из всех она выбрала вас в качестве объекта шантажа, и как она узнала, кому передавать нежелательную для вас информацию? – Хотел бы и я это знать! – воскликнул Воронцов, – Может, кто навел? Ну, я надеюсь вы разберетесь, все выясните. – Попытаюсь, – сухо заверила его Ялович, – Значит, не знаете? – Знал бы, давно сказал. – Ну хорошо, Юлий Александрович. Теперь подумайте, вы ничего необычного не заметили в кабинете Поиловой? Как она себя вела, не странно? – Конечно, странно, даже ненормально. Разве требовать деньги – это нормально? – Понятно, – Ялович стало ясно, что от Воронцова толку не добьешься. «И как только его держат директором филиала?» – подумала она. – Скажите, Юлий Александрович, а чайник кипел в вашем присутствии? – Был там чайник, кипел. Да не до чая ей было. Она деньги считала.