— Да этот… их… пусть его и спросят. — Кого? Но художник уронил голову на руки и захрапел. Саша тихонечко поднялась и на цыпочках прошагала к двери. * * * Соня смело вошла в вестибюль, посмотрела в расписании, где находится кабинет гинеколога, неопределенно отмахнулась от вопроса тетеньки в регистратуре и потопала на третий этаж. К концу приема у кабинета сидело всего две женщины, и Соня порадовалась, что не придется торчать здесь до ночи. Ей еще больше повезло: обе женщины пришли за справкой, осмотр им не понадобился, и Соня, заулыбавшись во весь рот, толкнула дверь в кабинет коллеги Панковой И.В., как сообщило ей расписание на первом этаже. С этого она и начала — с коллеги. Представилась, сообщила что живет в Италии, но периодически будет приезжать и хотелось бы познакомиться с врачами, к которым придется обращаться. Она слегка приврала, рассказав, что работает вместе с мужем и пустилась в пространные рассуждения о нелегких буднях итальянских кардиологов. — Я сначала в больнице работала, как такового гинекологического отделения у нас нет, но ставка положена. Ну, а год назад ушла вот сюда… по семейным обстоятельствам. — Поделилась врач. Она была очень приятной женщиной, высокой, что называется статной, в отличие от худенькой Сони, все достоинства были при ней. — Ну, очень интересная женщина, — с легкой завистью подумала Соня. — И что, вы здесь одна? Я очень удивлена, что всего две женщины сидели в конце приема. Тут весь город сидеть должен. — Так прием закончился, на сегодня записи больше нет. Когда медосмотры начинаются, особенно если школьников или студенток колледжа присылают, тут толпа, и пообедать некогда. А сейчас февраль, людям на улицу лень выйти, но это затишье обманчиво. — А карты у вас оцифрованы? Или все вручную? — Ну, что вы, мы, конечно, не в Италиях, — обиженно ответила женщина, — но все в компьютере, сейчас и фельдшеры в деревнях уже все на компьютерах пишут. — Чем плоха компьютеризация — если кому-то надо, данные могут украсть. — У нас такого никогда не было. — Уверены? Иногда это незаметно случается. — Может это у вас так бывает, а у нас тут хакеров не водится. Да и в любом случае меня бы взламывать не стали. — Почему? — У меня муж в полиции, майор. Это все знают, и никто не стал бы связываться. Городок маленький, кто ж будет рисковать. Да и зачем! — Погодите… а я, наверное, слышала про вашего мужа. Он когда в колледже учился, был в краеведческом кружке, правда? — Ну, надо же, только приехали, и уже про все знаете. Когда это было! Много лет назад. Руководительницу их жалко, мне она ничего плохого не сделала, а многие позлорадствовали, настигла, мол, карма Онисью Федосеевну. — Ваш муж и детей и вас заразил интересом к истории? У вас же есть дети? Вот этого я как раз не знаю, — засмеялась Соня. — Да вроде никогда на эти темы не разговаривали. Я знаю только, что музей первый благодаря им открыли, а больше и не вникала. А дочкам вообще история не интересна, все в телефонах сидят. А почему вы вдруг заинтересовались? — Да просто так. — А просто так — давайте-ка раздевайтесь. Раз уж пришли, я должна вас осмотреть, заодно и узнаете, как работают коллеги в маленьких городах. Раздевайтесь-раздевайтесь, я вас без осмотра не отпущу! * * * Программист из отдела информатики (именуемого отделом борьбы с компьютерными преступлениями, хотя таковых в Городенце не имелось) не обманул, буквально через день список из ста фамилий лежал на столе начальства. Правда с группой крови было сложнее, не по всем лицам из «ручного» списка она была известна, поэтому списка оказалось два. В первом, без учета группы крови, было сто фамилий, во втором всего тридцать. С них и решили начать более тщательную проверку, не исключая и оказавшегося в списке майора Анатолия Панкова из городского управления полиции. Начали с последнего убийства. С соседками Онисьи Федоровны поговорили еще раз, уже предметно спрашивая, знакомы ли они с мужчинами из списка, не видели ли кого-то из них в тот день. Все отрицательно мотали головой. Но женщина из дома на другой улице, со стороны заднего двора Онисьи, вдруг вспомнила: — Видела Толика Панкова, я из магазина шла, а он за угол заворачивал. Но сказать, что точно от Онисьи, не могу, не видела. — А почему раньше не говорили? — Так вы про чужих спрашивали и подозрительных, а он из полиции. Панкова пригласили на допрос. Он долго возмущался, что работника полиции могли заподозрить в совершении преступления: — Соседка все перепутала, я заходил к Онисье за день до ее убийства, помог сумку из магазина донести, мы ж давно знакомы. С соседкой поговорили еще раз. Женщина смутилась: — Да не могла я ошибиться, если б не убийство, то и спутала бы, а тут такое событие. Хотя… — задумалась она, — Вот теперь уже боюсь утверждать. Память уже не та, вдруг в другой день и правда было, а я человека оговорила. На момент убийства трех девушек Панков алиби предоставить не смог. — Дома я был… где ж еще… а потом я первым приезжал на место преступления, вы забыли? Меня вызывали, и я прямо из дома ехал, даже если не дежурил. Ну, вы даете, как вы могли меня подозревать? А по поводу той девушки, что под машину попала, я же тоже сразу приехал… А до этого… ну, только между нами… у знакомой я был… она точно подтвердит. Знакомая подтвердила. Не прекращая проверки людей по списку, подняли всю информацию по майору. Вспомнили, что год назад он чуть не вылетел из органов из-за драки, которую устроил в городской больнице, орал, обвинялзаведующего отделением, что тот изнасиловал его жену. Драка была нешуточной, еле разняли. Жене пришлось уволиться, Панков запретил ей работать в больнице. Он поверил врачу, уверившему обманутого мужа, что все было по взаимному согласию. Больше никаких проступков за майором не числилось, в жестокости обвинить его никто не мог. Все наоборот: не слишком привлекательный внешне Панков обладал каким-то особенным мужским обаянием, многие сотрудницы отдела вздыхали по харизматичному офицеру. Не удивительно, что после измены жены он и сам завел подругу, ходили сплетни, что не одну, но обид на него никто не держал. В свои выходные и в отпуске Панков подрабатывал, возил туристов и местных то в Нижний, то во Владимир, даже в Москву несколько раз ездил. — Анализ на ДНК берите, нет вопросов, — благодушно согласился майор. — Но не забывайте, что я первый приезжал на место преступления, там и следов, и частичек моих много должно быть, я и тела осматривал. Панкова отпустили, даже извинились: — Сам понимаешь, никого пропустить не имеем права. Тот покивал: — Да ладно, что уж, я все понимаю. — Андрей Иванович… вы только не ругайтесь, — зашел в кабинет начальника один из следователей. — Помните, мы опрашивали врачей по поводу девушек? — Конечно, и что? — Мы когда с гинекологом говорили, то знали, что она одна из наших, поэтому особо не наседали с вопросами, а сейчас я задумался, вдруг это не совпадение, а таким образом он и узнавал про невинность девушек? — Кто узнавал? — Майор Панков. Гинеколог- его жена. — Она же вроде в больнице работала. — Так уже год, после того скандала с дракой, она ушла в поликлинику на прием. Коллеги Панкова говорят, что он тогда ходил чернее тучи, но потом вроде все наладилось, простил жену. — После того, как весь город узнал, что он рогоносец. Вот если б он жену убил, я бы понял, а девушек зачем? — Панковы, кстати, всегда скотину держали, у майора многие мясо покупали, сам забивал. — Это ты к чему? — К тому, что ему не сложно вскрыть грудную клетку. Давайте изымем ножи для разделки туши и отправим на экспертизу? — Хорошо, я подпишу запрос в суд. Только, боюсь, бесполезно, избавится он от улик, узнав про запрос ордера на обыск. Давай сразу Панкова к нам, еще раз допросим, и жену тоже, но так, чтоб друг друга не видели. Запел что-то патриотическое мобильный, Андрей снял трубку и жестом остановил подчиненного, собиравшегося уйти. Включил громкую связь. — Повтори еще раз, Саша, чтоб сотрудник услышал. — Их не 12! Их 4! — Кого четыре? — Сердец. Это Онисья придумала, сказала, так интереснее, если 12 сердец. Так что осталось одно убийство, раз с Аллой ему не повезло. И если удастся, его уже не поймать, больше убийств не будет.