– Вы нам не доверяете. Вы не доверяете силам правопорядка, потому что Торре запудрил вам мозги. – Это не так, – пробормотала Коломба, зная, что по меньшей мере отчасти лжет. – Не важно. Вас ждут шесть месяцев отпуска, по истечении которых вы предстанете перед комиссией для психической и физической оценки, после чего получите новое назначение. – Новое назначение… – Другого выхода нет, Коломба. В этот момент Коломба, несмотря на окутавшую ее пелену усталости, осознала, что ее карьере пришел конец. Даже если ей позволят вернуться на службу, исполнится мечта Спинелли: ей придется просиживать задницу, перебирая бумажки и штампуя паспорта. Или – почему бы и нет? – учить каких-нибудь новичков-пингвинов, как снимать цифровые отпечатки пальцев. – Коломба… – сказал Курчо, и она поняла, что, погрузившись в мысли, даже не заметила, как начальник протянул ей руку на прощание; она торопливо, даже испуганно обменялась с ним рукопожатием. – Прежде чем уехать домой, загляните в отдел персонала, чтобы уладить этот вопрос. Бумаги уже готовы. И верните, пожалуйста, удостоверение, – сказал Курчо. – Боитесь, что я стану им злоупотреблять? – Я бы сказал, что не хочу рисковать. Коломба положила удостоверение на стол. Не запустить им в стену и не хлопнуть за собой дверью стоило ей невероятных усилий. 17 Для Данте все прошло гораздо более гладко. Его тоже допрашивали и магистрат, и сотрудники спецслужб, однако в немалой степени благодаря его адвокату и другу Роберто Минутилло с ним обходились вежливо и держали на одном из балконов прокуратуры. Несмотря на усталость, давая показания, он не отступал от разработанной ими с Коломбой версии событий, которой никто ни на секунду не поверил. Минутилло горячо противился даже его задержанию, ведь его клиент всего лишь «исполнял долг добропорядочного гражданина». В три часа ночи Данте отпустили и отвезли в гостиницу «Имперо». Поспав несколько часов, он купил новый мобильник, заявился в офис мобильного подразделения за новостями о Коломбе и скандалил с охранником, пока к нему не вышли Эспозито и Гварнери. Данте отвели во внутренний двор, куда выходили покурить полицейские, и усадили за стоящий неподалеку от переполненных пепельниц стол, где он и оставался до конца смены двух амиго, которые по очереди спускались, чтобы его проведать. – Что с Коломбой? – спросил Данте ближе к вечеру, когда оба полицейских наконец смогли подсесть к нему и поговорить. – Ее уволят? – Ее не могут уволить, не предъявив серьезных обвинений, – ответил Эспозито. – Жаль, – сказал Данте. – На этой работе она растрачивает себя попусту. Эспозито достал из пачки Данте сигарету. – Вы правда думаете, что эти сукины дети невиновны? – Один из них был насильником, а значит, точно не воплощением невинности, а другой убил двоих. Но они были не террористами, а орудием в чужих руках. – Это вам ясновидение подсказало? – Нет, всего лишь глубокое знание человеческой природы. Гварнери покачал головой: – Я признаю, что вы отлично читаете эти… как их? – Микродвижения. – Но людей нельзя свести к примитивной схеме. Они непредсказуемы. – Не настолько, как вам кажется, – ухмыльнулся Данте. – Я попадаю в яблочко в девяноста процентах случаев. – Бум! – сказал Эспозито. Данте пожал плечами: – Могу продемонстрировать. – Один из ваших фокусов? – Глаза Гварнери блеснули. – Найдется колода карт? – Кажется, у меня есть колода из тех, что распространяли американские войска в Ираке[15], – сказал Эспозито. – Подойдет. Эспозито исчез, а через десять минут вернулся с упакованной в пластик покерной колодой. – Пришлось перевернуть ящик стола вверх дном. Я даже нашел потерянные ключи от дома. – Вот видите. Значит, уже недаром потратили время. – Данте разорвал упаковку и бросил колоду на стол. – Новенькие. Прекрасно. – Причем настоящие, а не итальянские подделки, – сказал Эспозито. – Вы с ними поаккуратней. – Вы могли бы продать их на eBay. Уйму денег бы заработали. Сколько получает инспектор? – Мы вам не скажем, а то плакать будете, – сказал Гварнери. Данте снял с больной руки перчатку: – Мне понадобятся обе руки. Вы ведь уже привыкли? – Никаких проблем, – сказал Гварнери. Дома у Мусты ему не представился случай хорошенько разглядеть руку Данте, зато теперь он смотрел во все глаза. Вопреки его предположениям все пальцы Торре были на месте, но они были искривлены, прижаты к ладони и вдвое меньше, чем у взрослого человека. Почти нормальными выглядели только большой и указательный пальцы Данте, и он даже мог ими шевелить, но ногти на них отсутствовали. Всю его руку покрывала частая сетка шрамов. Гварнери покачал головой: – Позвольте спросить, почему Отец бил вас только по левой руке? – Потому что я правша, а значит, она была менее полезной. И он никогда меня не бил. – Данте обеими руками выбрал две карты: пикового туза с Саддамом Хусейном и червового туза с Кусеем Хусейном – его младшим сыном и руководителем службы безопасности. – Я предпочел бы красивую женщину, но будем довольствоваться тем, что имеем, – сказал он, отложив карту с червовой дамой – командующим Специальной республиканской гвардией Барзаном аль-Гафуром Сулейманом аль-Маджидом. – Да, мрачновато: все трое мертвы. Не то чтобы я по ним слезы лил. – Разве вы не говорили, что Отец вас пытал? – настойчиво спросил Эспозито. – Я сам наказывал себя розгой по его приказу, но Отец никогда ко мне не прикасался. По крайней мере, мне так кажется, потому что мои воспоминания о силосной башне немного недостоверны. – Данте выложил три карты в ряд и закурил. – Готово. Эспозито презрительно взмахнул рукой: – Только не говорите, что будете показывать фокус с тремя картами. – Именно. Вот тузы, а вот да-а-а-ма, – заключил Данте тоном ярмарочного зазывалы и, перевернув карты рубашкой кверху, ловко перебросил из одной руки в другую. – Кто из вас двоих желает попытать удачу? – Я, – сказал Эспозито и дотронулся до центральной карты; он угадал. – Неужто вы правда думаете одурачить меня этим трюком? – Мы просто разминались, а теперь будем играть всерьез, – сказал Данте. На этот раз он тасовал карты гораздо быстрее, и увечье ему нисколько не мешало. Однако Эспозито заметил, что угол дамы испачкан упавшим с сигареты Данте пеплом. – Надо определить ставку. – Десять евро? – от души развлекаясь, предложил Гварнери. – Пфф! Я приближаюсь к черте бедности, но еще не настолько обнищал. – Данте улыбнулся уголками рта. – Стимулирующие препараты, конфискованные на таможне? – Вы и без того на взводе, – сказал Эспозито. Пятнышко пепла было почти неразличимо, но с его места метку было прекрасно видно. – Как насчет вопроса? Данте разложил карты лицом вниз. – Вопроса? – Если я угадаю, ответите правду. – Любопытно. О’кей. Где? – Первая слева, с моей стороны. Данте перевернул карту: Эспозито угадал. Он растерянно вскинул брови: – Как вы это сделали? Эспозито торжествующе улыбнулся: – Знали бы вы, сколько шулеров я повязал. – Выкладывайте свой вопрос.