– Нет, Данте. Не любимица. Мне было нелегко вернуться на службу, и многие из моих сослуживцев не очень-то довольны моим возращением. – А ведь я тебя предупреждал. – Пожалуйста… Я не хочу ссориться. Не сейчас. Данте немного расслабился: – Прости, ты права. Уверена, что тебя не послушают, если будешь настаивать? – Может быть, в конце концов ко мне и прислушаются. Но я не знаю, сколько времени на это уйдет. По сути, расследованием теракта занимается целевая группа, без одобрения которой не пройдет ни одна операция. Представляешь, чего стоит убедить этих болванов из спецслужб, что они ошибаются? А без согласования с ними магистрат не сможет принять ни единого решения. – Да уж, – протянул Данте. – Не говоря уже о том, что, если ошибаемся мы, я не только подставлюсь сама, но и подставлю шефа и все мобильное подразделение. – О’кей, понял. Но я не вижу проблемы. Этих двоих вы все равно рано или поздно найдете. За плохими парнями охотятся сотни копов. – Если построить все расследование на неверной предпосылке, можно потерять очень много времени, – сказала Коломба. – Если эти двое не связаны с исламскими радикалами, к тому времени, как мы на них выйдем, их и след простынет. Или они убьют кого-нибудь еще. Я должна предоставить магистрату неопровержимые доказательства. – Удачи. – Я здесь застряла. Поняв, что от него требуется, Данте почувствовал, что ему срочно необходимо пропустить стаканчик, и, пожалуй, не один. – КоКа… Ты серьезно просишь, чтобы я стал ищейкой вместо тебя? – Нет, я только прошу, чтобы ты занялся тем, что умеешь лучше всего, – розыском пропавших. – Пропавших, а не террористов. – Только ты можешь их найти с теми крупицами информации, которые у нас есть. – Ты меня подмазываешь? – Есть немного, – признала Коломба. – Но поверь мне, если я обратилась к тебе после всего, что произошло, значит у меня не было другого выхода. Данте усмехнулся и еще немного оттаял. – Не очень-то приятно такое слышать. – Честно говоря, ты также мой лучший кандидат. Бывают и такие совпадения. Раздираемый противоречивыми чувствами, Данте на несколько секунд задумался. – Ну, я мог бы взглянуть на друзей Хоссейна, – неохотно сказал он. – На тех, что сейчас не под микроскопом у твоих коллег, то есть на умеренных мусульман и атеистов. Судя по произношению, оба парня выросли в Риме. Но я ничего не смогу сказать с уверенностью, пока не познакомлюсь с ними лично. Ну а что до доказательств, посмотрим, не всплывет ли что. – О’кей, спасибо. Правда. – Да-да, хорошо. И как мы это сделаем? – Моя команда останется с тобой. Ребята помогут тебе в поисках и будут тебя защищать. Но если запахнет жареным, мы тебя вытащим, хорошо? Не хочу подвергать тебя опасности. Данте покосился на трех амиго: олуха, который только и мечтал отличиться, депрессивного зануду и вояку, который распускал руки. «А кто защитит меня от них?» – подумал он. – Ладно, раз уж иначе никак. Я предпочел бы иметь дело с тобой. – Не знаю, насколько я бы тебе сейчас пригодилась. – Коломба потерла глаза. – Я тут недавно психанула. Стоило Данте услышать, как дрогнул ее голос, и его броня окончательно треснула. – Приступ паники? – мягко спросил он. – У меня их не было с тех пор, как умер Отец. Я надеялась… что поправилась. Но я снова начала задыхаться… и у меня опять появились галлюцинации. Данте решил оставить свое мнение при себе. Он считал, что Коломба никогда не поправится. Урон нанесен, течь открылась, и задраить ее уже невозможно. По крайней мере, так случилось с ним самим. Он останется порченым товаром на всю жизнь. – КоКа, кончай со всем этим, – сказал он. – Жизнь тебе задолжала, обналичь чек. – Не могу. Представь, каково мне будет, если я все брошу, а потом что-то случится, – еле слышно сказала Коломба. – Позови Эспозито, я сообщу ему, о чем мы договорились. – Попроси его, пожалуйста, чтобы не стрелял во все, что движется. – Дай ему трубку. Данте передал телефон Эспозито и улегся на капот, глядя в ясное небо. «Почему я все время ведусь?» – спросил он себя. Вопрос был риторическим, и ответ на него он прекрасно знал. После разговора с Коломбой три амиго минут десять совещались между собой и наконец подошли к нему. – Не то чтобы мы вам не доверяли, – сказал Гварнери. – Но мы не совсем поняли, чем вы можете помочь. Эксперты анализируют ролик целый день, а вы посмотрели его в течение пяти минут. – Госпожа Каселли вам не сказала? Я волшебник. Троица без выражения уставилась на него. «Какая неблагодарная публика», – подумал Данте. – Я хорошо узнаю людей. И умею их находить, – сказал он. – Это даже я знаю, – сказал Эспозито. – Но у тех парней были закрыты лица… Не слишком ли много вы на себя берете? – Открою вам секрет: лица не мой конек. Я даже с трудом их различаю. – Это заявление не совсем соответствовало истине, по крайней мере с тех пор, как Данте повзрослел, но так история лучше звучала. – Вы же знаете, что меня похитили? На протяжении тринадцати лет единственным человеком, которого я видел, был Отец. Он всегда прятал лицо. Приходилось определять его настроение по телодвижениям, и я неплохо разобрался в языке тела. И научился видеть то, чего остальные обычно не замечают. – Например? – спросил Эспозито. – У вас змея на шее, – сказал ему Данте. – Чушь собачья! – Да, чушь, но вам тут же захотелось проверить. Ваше сознание блокировало это действие – иначе вы бы выглядели глупо. Но у тела есть собственный мозг, распределенный между тысячами километров нервных волокон. На наши жесты и движения оказывают влияние самые разные факторы, например образование, среда и возраст, но они не менее уникальны чем отпечатки пальцев. Если завтра я встречу вас с закрытым капюшоном лицом, будьте уверены, я вас узнаю. В том числе и благодаря тому, что, играя в футбол, вы порвали мениск. У Эспозито отвисла челюсть. – Как вы узнали? – Это видно по походке. А что до футбола… По вам не скажешь, что вы увлекаетесь художественной гимнастикой. Эспозито невольно расхохотался и повернулся к Альберти: – Он всегда такой? – Всегда, – ответил молодой человек, гордясь своим знакомством с Данте. – О’кей. У нас есть три-четыре часа, прежде чем господин Сантини заметит наше отсутствие и вызовет нас в участок, – сказал Гварнери. – Успеете совершить чудо? «Как бы не так», – подумал Данте. Но разочаровывать публику он не привык. – Вот увидите, – сказал он. 3 Следующий час Данте провел, запершись в машине трех амиго: несмотря на боязнь замкнутых пространств, пребывание в автомобиле он вполне мог выносить, если только тот не находился в движении. Он разлегся на заднем сиденье, упираясь одной, обутой в шипованный крипер ногой в подголовник переднего, а другой – в заднее стекло, и лихорадочно стучал здоровой рукой по клавиатуре ноутбука, проклиная черепашье интернет-соединение через модем мобильника. Не обращая никакого внимания на дым, ставший таким густым, что слезились глаза, Данте курил одну сигарету за другой. Он блуждал по соцсетям, проверяя немногие имена, которые трое амиго выудили из полицейских отчетов о знакомых и сообщниках Хоссейна в период торговли наркотой, когда тот еще не обратился к религии и не начал посещать мечеть в Ченточелле. Никто из них не походил на парочку из видеоролика. Тогда Данте занялся самим Хоссейном, прибегнув к помощи слегка нелегального программного обеспечения, которое хранил в зашифрованном разделе жесткого диска.