– Я пропустила конец смены. – Не притворяйтесь, что не понимаете. Я старше вас. – Это моя работа. Обстоятельства чрезвычайные. Что тут еще скажешь? – Сказать можно многое. Вы проводили осмотр поезда, заваленного трупами, рисковали погибнуть от отравления газом, а потом, вместо того чтобы передохнуть, снова вышли на службу. Вам не кажется, что вы чересчур надрываетесь? – Хотите сказать, что я трудоголик? – Не совсем, – уклончиво сказала Спинелли. – Вы не впервые применяете оружие. – Да, не впервые. – Сколько раз вы участвовали в вооруженных конфликтах до перевода в Рим? Коломба поджала губы: – Всего однажды. Во время службы в палермском отделе по борьбе с наркотиками я застрелила грабителя. – Затем за один год вы успели пережить два взрыва, один из которых закончился гибелью начальника мобильного подразделения Ровере, и поучаствовать в перестрелке при освобождении Данте Торре, во время которой лишились жизни двое преступников и был ранен их сообщник. И это не считая сегодняшних событий. Глаза Коломбы потемнели, как болотная вода. – К чему вы клоните, госпожа Спинелли? – В вашей жизни произошел водораздел – дело Отца. И теперь служительница закона, которой вы были ранее, вынуждена иметь дело со служительницей закона, которой вы стали сейчас. Я думаю, что никому не под силу пережить столь суровые испытания, не понеся бремя последствий. Бремя, на которое вы, похоже, старательно закрываете глаза. – Я не закрываю на него глаза. Но оно никак не повлияло на мою способность к здравому суждению. Меня осмотрели и оценили. – Невозможно лишить жизни даже одного человека, не получив тяжелой травмы. В римской полиции работают первоклассные психологи, но вы даже не подумали обратиться к ним за помощью. «Чтобы все мои сослуживцы решили, что я сумасшедшая. Только этого мне не хватало». – Потому что я в ней не нуждалась. Спинелли разочарованно поморщилась: – Вы знаете, откуда человек, которого вы убили, достал свое ружье? Резкая перемена темы застала Коломбу врасплох. – Нет. – Около полугода назад посетитель этого центра убил жену. Он признался и после ускоренного разбирательства был осужден за предумышленное убийство. Ружье принадлежало ему. Оно зарегистрировано на его имя. Коломба вздрогнула: – Это я его арестовала. Но я не знала… – Вы проводили обыск в квартире, где было совершено убийство? – перебила ее магистрат. – Да. Оружия там не было, иначе я бы его конфисковала. – Все это время ружье было спрятано в тайнике мечети. Вы отдавали распоряжение его разыскать? Коломба порылась в памяти. Приказывала ли она найти ружье? Этот человек задушил свою жену. Неужели ей не пришло в голову проверить, владеет ли он оружием? – Я не помню. Нужно свериться с отчетом. – Прошло всего шесть месяцев. – Я же сказала, не помню! – Коломба повысила голос и попыталась взять себя в руки. – Я тогда только вернулась на службу, мне было… – Она запнулась. – Тяжело? Коломба вонзила ногти в ладони: не хватало только поругаться с магистратом. – Я должна была заново освоиться. – Но вы, возможно, совершили ошибку. Именно потому, что должны были заново освоиться. – Не исключено, – сказала Коломба. – Это была бы не первая и не последняя моя ошибка. Но сегодня я не ошибалась. Окинув ее долгим взглядом, Спинелли надела на ручку колпачок. – Увидимся завтра в прокуратуре. Я распоряжусь распечатать ваши показания, чтобы вы их подписали. – Когда я смогу вернуться к работе? – Боюсь, не раньше, чем закончится расследование. Используйте это время, чтобы поразмыслить над тем, что в полиции есть должности, которые не требуют применения насилия. Коломба почувствовала, что у нее горят щеки. – Хотите перевести меня в архив? Улыбка Спинелли не предвещала ничего хорошего. – Я прошу вас только подумать над этим, по крайней мере до тех пор, пока судья предварительного слушания не огласит вердикт. – Магистрат встала и протянула ей руку. – Отдохните. «Иди на хрен», – подумала Коломба и молча обменялась с ней рукопожатием. Прежде чем уходить, она подождала, пока магистрат и прочие шишки покинут здание, но в ту же минуту в центр вошел начальник полиции, за которым, как цыплята за курицей, следовала группа арабов в штатском. Они направились к лестнице, ведущей в мечеть, и заинтригованная Коломба пошла за ними. С порога спортзала она увидела, как начальник полиции объясняет арабам, как происходила перестрелка. Его голос эхом отскакивал от бетонных стен. Гости кивали, не произнося ни слова. Коломба развернулась, чтобы уйти, и столкнулась лицом к лицу с сослуживцем в синей боевой униформе. Этот атлетически сложенный мужчина лет сорока запросто прошел бы кастинг для рекламы бритвы. – Простите, – сказала она и попыталась его обойти. – Как ты? – спросил мужчина. Только услышав его голос, Коломба поняла, что перед ней тот самый симпатяга-оперативник, но уже без маски и снаряжения. Она остановилась. – Я тебя не узнала, – сказала она. – Поэтому мы и носим балаклавы. Но я сейчас не при исполнении. Ну или почти. Кстати, – он протянул ей руку, – комиссар Лео Бонаккорсо. Твое имя мне, конечно, известно… Коломба, да? – Точно. Они и тебя допросили? – Да, я только что пообщался с одним из помощников Спинелли. – Ты сказал, что я облажалась? – Нет. Я сказал, что ты заметила то, что должны были заметить мы. – Лео покачал головой. – Ума не приложу, как это случилось. А ведь мы находили мафиози, которые скрывались в самых невероятных местах. Коломба пожала плечами: – От мафиози знаешь, чего ждать. У нас же совсем другой случай. «А ведь схрон уже существовал, когда я приходила сюда в прошлый раз. Еще одна ошибка, в которой меня обвинят». Она показала на гражданских: – А это кто такие? – Делегаты из нескольких умеренных мечетей в провинции, – ответил Лео. – Операция «Прозрачность»… – Тебе это даже на руку. Так они поймут, что у тебя не было выбора… Коломба опустила голову. Наступила неловкая тишина. – Ты собиралась поговорить с криминалистами? – нарушил молчание Лео. – Я уже с ними говорила. Я только хотела… понять, что происходит. – Она попыталась улыбнуться. – Мне пора. – Оставишь мне визитку? Я бы хотел позвонить тебе, узнать, как дела. – Я оставила визитки дома. Прости, но мне правда надо… Лео, кивнув, отступил в сторону, и Коломбе удалось ускользнуть, не попавшись на глаза Сантини, который мрачно мерил шагами помещение. Только на улице она вспомнила, что на служебной машине укатили три амиго. Просить кого-то из патрульных подвезти ее до дому было бы неуместно, и она пошла в направлении главной улицы, стараясь держаться подальше от журналистов и демонстрантов. Уже стемнело, и она не слишком походила на собственные фотографии, которые крутили в выпусках новостей. И все-таки осторожность никогда не помешает. По пути Коломба позвонила в «Снэпчат» Данте.