– Мне плохо. Господи… Кажется, я сейчас отключусь, – сказал Муста. Мир завертелся. – Тсс… – не отводя взгляда, сказала она. – Сейчас все пройдет. Сознание Мусты ухватилось за ее глаза, и в тот же миг все преобразилось. Ее голос отдавался в голове с силой средневекового органа. В ушах вибрировали сотни труб, и тело Мусты завибрировало в ритме вселенной. Он понял: они с женщиной в маске связаны навечно. Его предназначение неизбежно и прекрасно. Ничто не имеет подлинного значения, а сущее – всего лишь тень, которая растает без боли и следа. «То, что гусеница назовет концом света, остальной мир назовет бабочкой». Он вычитал эту фразу у какого-то китайского философа[14], и сейчас она показалась ему как нельзя более уместной. Страх совершенно исчез, и Муста ощутил странную эйфорию, будто сбросив тяжелый груз, который давил ему на плечи с самого рождения. – Скоро ты переродишься, – сказала ему женщина. Муста восторженно кивнул. Скорее бы. – Спасибо, спасибо, – со слезами благодарности проговорил он. – Могу я узнать, кто ты? Надев на Мусту снаряжение, женщина наклонилась к нему и нежно заговорила ему на ухо. Он вел себя хорошо и заслужил награду. Она назвала ему свое имя. 13 Сантьяго подъехал к китайскому бару, где ему назначили встречу Коломба и Данте, и нажал на гудок. Посетители обернулись, и их взорам предстал парень с татуированными шеей и руками, сидящий за рулем морковной «BMW-33d» с белыми покрышками. С ним приехала худая как жердь девица в легинсах и с растаманской гривой до плеч. Это была Луна – проститутка, которой только недавно исполнилось восемнадцать. Обнявшись с Данте и расцеловав его в щеки, парочка подсела к ним за стол. Сантьяго заказал себе пиво, а своей спутнице – бокал спуманте. – Ясное дело, ты платишь, – сказал он Данте. Сантьяго – красивый парень с коричневой кожей – держался с подчеркнутым достоинством, которое плохо вязалось с его угрожающими татуировками и надписями на куртке. На ногах у него красовались золотые кроссовки. – Как жизнь, КоКа? – Меня не так зовут, – бросила Коломба, не отводя глаз от телевизора. – А мой друг считает иначе. – Ему можно. Тебе нельзя. О’кей? – За что она на меня взъелась? – спросил Сантьяго Данте. – Не волнуйся. Ее отстранили, и она не может тебя арестовать. – Что она сделала? – тонким голоском спросила Луна, впервые открыв рот. Коломба со стуком опустила на стол чашку капучино. – Не лезь в чужие дела. Ты все принес, Сантьяго? Парень протянул Луне сотенную бумажку: – Иди поиграй в видеопокер. Она наморщила носик: – Не хочу. – Ну так не играй, просто посмотри, поняла? – сурово сказал Сантьяго. Девушка торопливо схватила купюру и испарилась. Коломба сурово воззрилась на Сантьяго потемневшими зелеными глазами: – Ты что, руки распускаешь? Он рассмеялся: – Днем и ночью. Когда ей не платит кто-нибудь еще. Коломба не отводила от него пристального взгляда. Сантьяго посерьезнел: – Я никогда ее не бил. Никогда. – Браво. Продолжай в том же духе. Сантьяго положил на стол сумку и достал из нее убитый ноутбук – рухлядь, от которой он мог при необходимости избавиться без лишних сожалений. – Даже не знаю, чего я пришел сюда, чтобы меня тут дерьмом поливали? После того, что случилось в прошлый раз, надо было держаться от тебя подальше. – Раз уж ты здесь, хватит ныть, – сказала Коломба. Сантьяго показал на нее пальцем и повернулся к Данте: – Что я тебе говорил? Она думает, я ее раб. Ладно, я тут прошелся по жесткому диску. Нашел фото камикадзе из Сети и карты вокзалов в Риме и Милане. – Что еще? – спросил Данте. Сантьяго ввел бесконечно длинный пароль, и заставка с тигром уступила место списку документов. – Снимки поездов. Ссылки на сайты джихадистов. Инструкции по изготовлению бомб на дому… Обычное террористическое барахло. – Он не почистил историю? – спросил Данте. – Нет. И даже не использовал VPN для анонимного соединения. Редкостная тупость. – Или редкостная хитрость. Что еще? Сантьяго ухмыльнулся: – Шикарные кадры, на которых ты разбиваешь витрину. Камера оставалась включенной. Хочешь глянуть? – Может, позже. – И два мейла на арабском. – Юссеф не говорил по-арабски, – сказал Данте. – Значит, выучился, hermano, потому что письма лежат у него на мыле. По ходу, что-то насчет поездки в Ливию в прошлом году. Но я не уверен. Сам знаешь, что такое машинный перевод. – Можешь узнать, настоящие это письма или кто-то их туда добавил? – спросила Коломба. – Пришлось бы влезть на сервер, с которого они отправлялись. Но прошел почти год, и вряд ли логи сохранились… – Хакер пожал плечами. – А помимо информации о поездах, он еще что-то искал? – спросила Коломба. – Был у него один запрос. – Сантьяго показал им карту одного из римских кварталов. – Он интересовался Тибуртинской долиной. – То есть? – спросил Данте. Коломба изумленно присвистнула: – Тибуртина – это квартал на северо-востоке города. Там расположено бог знает сколько технологических компаний и фабрик. Как можно этого не знать? – Я же не таксист, – сказал Данте. – Он искал какую-то конкретную улицу? – Нет, – ответил Сантьяго. – Значит, нам нужно поехать туда и оглядеть квартал. – Как думаешь, зачем Мусте Тибуртинская долина? – спросила Коломба. – Ему-то незачем. А вот его похититель, возможно, планирует еще один теракт. Если хочешь, можешь сообщить целевой группе, чтобы нам не пришлось ехать туда самим. Пожалуй, через пару недель тебе поверят. Коломба со вздохом поднялась. – Нам нужна твоя машина, – сказала она Сантьяго.