– Ты меня напугала…. – Я не нарочно, – все еще растерянно сказала она. – Мне сказали, что тебя отпустили домой, но ты не отвечала на телефон. – У Энрико было много друзей из полиции, с которыми он познакомился через нее. – Я волновался и прибежал сюда сразу после работы. – Мобильник сломался, – сказала Коломба. Ее запущенный вид вдруг приобрел для нее огромное значение. Энрико обнял ее, а она так нуждалась в человеческом тепле, что не нашла в себе сил его оттолкнуть. – Дай мне открыть дверь, – сказала Коломба ему в плечо. – Конечно, прости. Она пропустила его в квартиру: – Хочешь выпить? Он снял куртку, под которой оказались рубашка и галстук. – Давай так. Я приготовлю тебе что-нибудь перекусить, пока ты сходишь в душ. А то ты похожа на приятеля Чарли Брауна, который расхаживает везде в облаке пыли[18]. Коломба рассмеялась: – У меня в холодильнике мышь повесилась. – Я творю чудеса даже из консервов, помнишь? Коломба многое помнила, но в эту минуту все, что она так ненавидела в Энрико, словно испарилось из ее памяти. Она согласилась. Когда спустя полчаса она вышла из ванной в чистой футболке и спортивных штанах, кухонный стол был накрыт скатертью, которую она купила почти год назад и с тех пор ни разу не вытащила из шкафа. В центре стола стояла бутылка красного вина. Коломба медленно отпила из протянутого ей Энрико бокала. – А это откуда? – Я принес. Садись, я за тобой поухаживаю. – Он вернулся с ароматной сковородой. – Паста с тунцом. Пришлось выковырять остатки из десятка жестянок, чтобы наскрести на две приличных порции. Боюсь, у кое-каких продуктов вышел срок годности, но я старался не присматриваться… Разложив еду по тарелкам, Энрико сел напротив нее. В былые времена он часто устраивал ей такие импровизированные ужины. Коломба наколола на вилку микс макарон, фузилли и пенне, которые каким-то чудом оказались идеально проварены «на зубок». – Пальчики оближешь, – сказала она раньше, чем почувствовала вкус, но не ошиблась. На деликатес из шикарного ресторана не потянет, но после двадцати четырех часов почти полного голодания вполне сойдет. Слюнные железы почти свело. – Мне сказали, что это ты остановила парня, который собирался взорвать принадлежавшую еврею фирму, – сказал Энрико. – Типа того. – Сначала поезд, потом это… Не хочешь продать свои мемуары кинопродюсерам? – с улыбкой спросил он. – Кому они интересны? – Мне, например. – Он подлил ей еще вина. – У меня уже и так голова кружится, – сказала она. – Пусть кружится. Итак, ты довольна? Коломба покачала головой: – Какой антоним у слова «довольна»? – Недовольна. – Тоже не подходит. Я бы сказала, скорее, «вне себя от ярости», но уж точно не «недовольна». Лицо Энрико вытянулось от удивления. – Ты остановила двух террористов. – Скоро их место займут другие. – Коломба отодвинула тарелку. – Извини, было очень вкусно, но я больше не могу. – Выпей хотя бы еще вина. Нет лучше способа поднять настроение. – Он снова наполнил ее бокал. – Хочешь меня напоить? – Если выпивка тебя взбодрит, то конечно. – Энрико тоже отодвинул тарелку. – Я скучал по тебе, ищейка. – Правда? Он взял ее за руку: – Правда. Ведь я здесь. – Ты здесь. Но тебя не было рядом, когда я в тебе нуждалась. – Я пытался тебя поддержать. Но… Хочешь знать правду? – Энрико посерьезнел. – Я не знал, как себя вести. Я был напуган не меньше тебя, но стыдился в этом признаться, ведь это ты чуть не погибла. Так что я сбежал, а когда понял, что натворил… Было уже поздно. От вина щеки Коломбы приятно горели, а ладонь в руке Энрико стала обжигающе горячей. Сжав ее, он словно включил нить накала, восходящую по ее руке и спускающуюся к низу живота. – Я тоже по тебе скучала, – не удержавшись, сказала она. – Правда? – Энрико встал и скользнул к ней за спину. – Правда. Она подняла лицо, и Энрико поцеловал ее. Его руки легли ей на грудь, потом оказались у нее в штанах. Коломба изогнулась, и пальцы Энрико проникли к ней внутрь. Он развернул ее на стуле и, не переставая гладить ее тело, поднял на ноги. Она расстегнула молнию на его брюках. Не отрываясь друг от друга, они проделали путь по коридору до спальни и торопливо сорвали с себя одежду. – Я так давно тебя хочу, – выдохнул он, входя в нее медленными толчками. – Не знаю, как я мог так долго терпеть. Коломба обвила ногами бедра Энрико, с голодом и злостью проталкивая его еще глубже, и крепко прижалась к нему. Наслаждение разливалось по телу, становилось все острее. Ей всегда требовалось время, чтобы достигнуть оргазма, и быстрые перепихоны не приносили ей удовольствия, но сейчас она знала, что долго не протянет. Ей нужно было кончить и хоть на миг потушить окружающий мир. – Скажи еще раз, что скучал, – сказала она. – Я скучал, – прошептал ей на ухо Энрико. – Я пытался тебя забыть, но это невозможно. – А как же остальные женщины, с которыми ты был все это время? – выдохнула Коломба, ускоряя ритм. – Не было никаких женщин. Ни одной. – Он снова впился ей в губы удушающим поцелуем. Его вкус смешивался во рту Коломбы с винным послевкусием. «Вино». Коломба похолодела. Холод шел от головы и гасил всякое желание. Она высвободилась из его объятий: – Перестань. Энрико продолжал входить в нее ускоряющимися толчками. – Расслабься, – сказал он. Коломба согнула ноги и ударила его коленями в грудь. Он отлетел на пол. Посмешище. Теперь он казался ей жалким посмешищем. – С ума сошла? – спросил Энрико, с трудом поднимаясь на ноги. При падении он ушиб крестец. – Ты могла мне спину сломать. – Какая жалость. – Она встала и накинула халат, который бросила в спальне еще два дня назад. – Можно узнать, что я сделал не так? – Вино. – Вино? – Ты так за меня волновался, что со всех ног бросился ко мне домой, да? – с сарказмом спросила Коломба. – Но не забыл заскочить в магазин и купить вина. Ты знал, чем все закончится. Ты даже хотел, чтобы все так закончилось. – И что в этом плохого? – Ты воспользовался мной, ублюдок. – Ты сумасшедшая! – Энрико кипел от возмущения. – И после этого ты еще говоришь, что меня не было рядом! Ты сама меня оттолкнула. Своим поганым поведением! – И оттолкну снова. На выход! – сказала она, выталкивая его в коридор. Он прыгал на одной ноге, пытаясь влезть в брюки.