Коломба хорошо знала Ди Марко. Он стал одним из главных противников Данте, когда тот попытался вытащить на свет божий связи Отца со спецслужбами, а Данте, в свою очередь, отвечал ему неменьшей неприязнью. – И какие же обвинения он собирался мне предъявить? – Идет расследование теракта, совершенного ИГИЛ. Думаешь, с тобой станут церемониться? Тебя могли задержать и дома, но это выглядело бы явным злоупотреблением властью, ведь ты вроде как народная героиня. – То ли героиня, то ли назойливая стерва, – пробормотала она. – Как тебе удалось так быстро обо всем узнать? – Двое из наряда были моими подчиненными. Это они преследовали тебя на площади. – Они намеренно позволили мне уйти? – Могу сказать только, что им ты тоже нравишься. – Значит, я тебе нравлюсь? – спросила Коломба и тут же пожалела о своей несдержанности. Лео улыбнулся: – Ведь я здесь. – Ты мог назначить мне встречу по самым разным причинам. Например, потому, что тоже считаешь, что с этим игиловским терактом что-то нечисто. Лео откинулся на спинку стула и изучающе посмотрел на нее: – Тебе никогда не говорили, что ты ужасно упрямая? – И везде сую свой нос? Говорили, причем буквально только что. Лео рассмеялся. – У спецслужб свои принципы. Не в их правилах докладывать о мотивах своих действий, – наконец серьезным тоном сказал он. – Я выполняю приказы и расследованием не занимаюсь. Мое дело – вопросы безопасности и поимка преступников… – Но? – Они слишком торопятся. Возможно, хотят предстать в выгодном свете. Если существует вероятность, что кто-то снова распылит смертельный газ, я предпочел бы об этом знать. – Не спеши с выводами. Я только навестила вдову. Он погрустнел: – Я ради тебя карьерой рискую, а ты мне не доверяешь. Коломба молча прикончила свое пиво. – Спасибо за помощь. Я серьезно, – наконец выговорила она, пряча глаза. – Ладно, – сказал Лео. – Тогда пойду расплачусь. Он уже поднимался, когда Коломба неожиданно для себя самой удержала его за руку. Не ожидала она и того, что Лео нагнется к ней и она поцелует его в губы. – Полагаю, возможность продолжить вечер где-то еще исключается? – хрипло спросил он, когда они оторвались друг от друга. – У меня есть твой номер, – сказала Коломба. – А у меня твой, – с ослепительной улыбкой заметил он. – С каких это пор? – Я знал его, уже когда просил. У сотрудничества с целевой группой есть свои преимущества. Коломба дождалась, пока он заплатит по счету и выйдет из бара, после чего, пригнувшись, прошла под приспущенными рольставнями и снова включила телефон. Поговорив с Эспозито, который разразился ликующими восклицаниями, она позвонила Данте. – Ты на воле? – спросил тот, делая долгие паузы между словами. Коломба поняла, что он накачался какими-то сильнодействующими препаратами. – В тюрьме обычно отбирают телефоны. Я заскочу забрать машину. – Хорошо. Поднимись ко мне, есть новости, – в таком же замедленном темпе сказал он. – Что еще ты узнал? – Ничего. Но похоже, что наша Гильтине действовала гораздо более скрупулезно, чем я предполагал. И тебе предстоит предпринять небольшую поездку, чтобы это проверить. 10 Гильтине опустошила один из глухих чуланов, не оставив ничего, кроме полок, тщательно его продезинфицировала и очистила от каждой крупицы пыли. Надев поверх бинтов хирургические перчатки, она простерилизовала на походной плитке иглу, положила споры на десять стерильных предметных стекол и немедленно их запечатала. Между всеми двойными, как птифур, стеклами лежала тонкая прослойка агар-агара. Споры принадлежали псилоцибе мексиканской – грибу, который ацтеки считали даром Шочипилли, «принца цветов» и бога любви, а агар-агар обеспечивал питательную среду для начала колонизации. Выращивать «магические» грибы очень непросто. Мельчайшей частички грязи достаточно, чтобы загубить всю культуру, а после того как грибы распространятся по стеклам, их необходимо перенести в стерильные сосуды с рисовой мукой и вермикулитом – минералом, использующимся в качестве субстрата для террариумов, – и дождаться, пока они разрастутся. Чреватый бесконечными осложнениями процесс выращивания занимает две недели, но споры обладают важным преимуществом: их не чуют таможенные и полицейские псы. Это идеальное переносное оружие, которое пусть и не убивает жертву, но обезвреживает и делает чрезвычайно подверженной гипнотическому внушению. Выращивала Гильтине и другую культуру – Claviceps Purpurea, гриб семейства спорыньёвых, вызывающий интоксикацию и чудесные сны. Из дистиллята спорыньи производится ЛСД, однако в естественной форме она смертельна. Помимо галлюцинаций, у отравившихся начинаются судороги и гангрена. У спорыньи есть и другое преимущество: она жароустойчива, как на собственном опыте убедились в Средние века тысячи людей, заболевших антоновым огнем, съев пораженный хлеб. Гильтине умела изготавливать и другие яды – из эфирных масел, выжатых из фруктовых косточек, и даже из некоторых видов насекомых, которые легко плодились в неволе. Насекомых она разводила в маленьком террариуме, стоящем на полке рядом со спорами, но предполагала, что в Венеции они ей не понадобятся. А потом… Возможно, «потом» никогда не наступит. В дверь позвонили. Услышав шаги на лестнице еще до того, как гость нажал на кнопку звонка, Гильтине бесшумно подошла к двери и посмотрела в глазок. Это был уже знакомый ей водный таксист. – Что вам угодно? – имитируя французский акцент, спросила Гильтине. На ней не было макияжа, и открыть дверь она не могла. – Госпожа Пупан, это Пеннелли. – Да? – Я забыл попросить вас подписать квитанцию для агентства. Откройте, пожалуйста, это займет всего минуту. Мужчина поднес к глазку листок бумаги, и Гильтине изучила его из-за двери. Квитанция выглядела подлинной, и, скорее всего, так и было. Но мужчина явно лгал. – Секунду, – сказала она. – Я только что из душа. Забежав в спальню, Гильтине надела халат и парик. Времени накраситься у нее не было, и она вынула из упаковки тканевую маску с морскими водорослями. Приложив ее к лицу, она испытала мучительную боль, но эта маска должна была сослужить ей службу. На руки она надела латексные перчатки. Иногда в таких перчатках работали косметологи, и Пеннелли должен был решить, что они требовались, чтобы равномерно распределить по коже крем. Гильтине также положила в карман халата скальпель. На всякий случай. Когда она открыла ему дверь, таксист закинул голову и по-хозяйски осмотрелся. – Красоту, значит, наводите, – остановив на ней взгляд, сказал он. За безобидными словами чувствовалась плохо скрытая враждебность, но Гильтине притворилась, что ничего не заметила. – Дайте, пожалуйста, квитанцию, я подпишу, – сказала она. – Только если вы покажете мне документы. Ваш паспорт. Гильтине склонила голову набок и изучающе посмотрела на таксиста. Определить выражение ее лица под маской было невозможно. – Почему? – Знаете, кем я работал, пока не начал водить такси? – Меня это не интересует. – Ну же, попробуйте угадать, – сказал таксист, удобно устраиваясь в кресле. – Вы были военным. Полицейским, – сказала Гильтине, думая, что лучше всего будет расчленить его и сбросить в воду. С помощью профессиональной мясорубки управиться она могла бы довольно быстро. Однако риск был очень высок: возможно, Пеннелли сообщил кому-то о своих планах и, прежде чем она закончит работу, к ней заявятся его друзья или полиция. – И работа вам нравилась. Пеннелли этого не ожидал. – Черт, да у вас глаз-алмаз. Но я и сам приметливый. Если быть точным, я служил пограничником. Проверял, являются ли люди, желающие въехать в Италию, теми, за кого себя выдают. Я всегда их засекал, так что меня все волшебником называли. Даже когда документы были в порядке, я безошибочно чуял, если нечисто было с их предъявителем. – Он облизнул губы. – И с вами что-то нечисто. – (Пеннелли слегка преувеличил свои способности. Он и правда с рождения обладал отличной визуальной памятью, запоминал лица разыскиваемых преступников и узнавал их даже под париками и накладными усами. Но волшебником его никто не называл, и коллеги знали его как отпетого мерзавца. Никто особенно не удивился, когда его поймали на краже ценностей из багажа путешественников.) – Да и с вашими документами, которые мне дали в агентстве, явно что-то не так. Пока не знаю, что именно, но думаю, что смогу узнать. Если постараюсь. Гильтине молчала. – Откуда мне знать, может, вы террористка и приехали, чтобы подложить бомбу в собор Святого Марка. – Я не террористка. Пеннелли взглянул на нее из-под полуприкрытых ресниц: