5 Данте проснулся на рассвете, но был настолько заторможен, что ему понадобился целый час, чтобы войти в комнату и принять душ. Обнаружив, что он оставил окно в ванной настежь распахнутым и температура снизилась до уровня ледникового периода, Коломба выругалась и ограничилась тем, что почистила зубы. После этого она спустилась на завтрак в гостиничный ресторан, в то время как Данте завтракал в машине с поднятыми дверцами, сделав себе кофе в подключенной к гнезду прикуривателя электрической кофеварке. Он привез с собой банку кофе «блэк айвори», который потеснил в его сердце даже «копи-лувак», хотя у этих сортов было много общего. «Лувак» представлял собой полупереваренные мусангами кофейные зерна, а «блэк» – зерна арабики, которые собирались из испражнений проживающих в природном заповеднике слонов. Данте пришлось взять на душу непростительный грех, заранее перемолов их перед отъездом, но он старался как можно реже открывать банку, чтобы не выдохся аромат. То ли из-за воды, то ли из-за непривычной кофеварки кофе вышел не таким, как ему хотелось: фруктовые и цветочные нотки были довольно стойкими, а вот животный привкус почти исчез. Тем не менее Данте выпил четыре чашки, закусывая печеньем с отрубями. Заправившись сосисками и яйцами, Коломба подошла к нему и насмешливо наблюдала, как он неуклюже стряхивает с себя крошки. – Ты похож на бомжа, – сказала она. – К твоему сведению, этот бомж расплатился по счету. Наличными, – раздраженно ответил Данте. – Я, конечно, не жалуюсь, но откуда взялись деньги? Ты вроде был на мели. – Коломба села за руль и под аплодисменты сбежавшихся детей закрыла дверцы специальной кнопкой. Похоже, «Назад в будущее» пользовался популярностью и у новых поколений. – Я договорился с консьержем. Он ссужает меня наличными и отправляет счет моему приемному отцу, накинув двадцать процентов себе на чай, – со своей обычной ухмылкой сказал Данте. Коломба завела автомобиль, и из холодного двигателя вырвалось облачко недогоревшего газа. – Это незаконно. И безнравственно. – Думаю, ситуация меня оправдывает. Что будем делать после встречи с журналистом? – Сориентируемся по обстоятельствам. И помни – я надеюсь, что ошибаюсь. – Какое трогательное упрямство. Они приехали в Берлин около семи часов вечера. У Коломбы разболелась спина, и она отказалась вести автомобиль – тем более такой броский – до самого места встречи. Припарковавшись у Центрального вокзала, они продолжили путь пешком и, перейдя по деревянному мосту через Шпрее, вышли на набережную. Коломба уже бывала в Германии – почти всегда по работе, – но в последний раз видела Берлин десять лет назад во время короткой поездки на встречу с немецкими собратьями. Только теперь, под скрип колесиков чемодана Данте, она впервые начала испытывать на себе очарование этого города, застроенного старыми и новыми высотками в тысяче разных архитектурных стилей. Ночью он напоминал европейский Нью-Йорк. Коломба была римлянкой до кончиков ногтей, и такие чистые и благоустроенные метрополисы казались ей научной фантастикой. В отличие от нее Данте оказался не в состоянии ничего оценить и упорно смотрел себе под ноги. Приятное волнение, охватившее его перед отъездом, превратилось сначала в беспокойство, а потом и в удушающую тревогу. Он был вырван из привычной среды, каждый шаг стоил усилий, в каждом темном углу мерещились неведомые опасности. Гильтине больше не была для Данте абстрактной сущностью: казалось, он улавливал в воздухе химический запах цитрусов, тянущийся за ней едким шлейфом. – Все хорошо? – спросила удивленная его неразговорчивостью Коломба. Данте неуверенно кивнул. «Сони-центр» на Потсдамской площади представлял собой ансамбль из семи высоток, накрытый похожим на цирковой шатер куполом, воспроизводящим абрис горы Фудзи. Вдоль всего периметра «Сони-плаза» тянулись магазины, рестораны и пивные с открытыми верандами, которые, как и в любой уважающий себя субботний вечер, были полны посетителей. – Вот мы и на месте, – сказала Коломба при виде зеленой вывески «Старбакса» и резко остановилась, заметив, что Данте как вкопанный застыл на тротуаре Бельвюштрассе. – В чем дело? – Просто перевожу дух, – солгал он. – После прогулки. – Ты в лучшей форме, чем я. Что происходит? Он показал на толпу: – Я не выдержу такого скопления людей. – Стен тут нет, крыша высокая. И дырявая. – Коломба показала на пересекающие свод стальные тросы. Но Данте с тем же успехом мог смотреть на гигантскую мышеловку. Часть его мозга знала, что стоит ему ступить в «Сони-центр», как тент обрушится на него и раздавит в лепешку. Паниковала иррациональная часть, но это ничего не меняло. – Прости, – сказал он. Коломба фыркнула и взглянула на часы. До встречи, назначенной на восемь вечера, оставалось всего пара минут. – Как выглядит онанист? – Понятия не имею. Он должен был сам меня узнать, потому что уже видел на фотографиях, – уныло сказал Данте. Коломба смягчилась и похлопала его по руке: – Ты не виноват, Данте. Никуда не уходи, а то без мобильника я тебя не найду. Она взглянула на него с таким пониманием, что Данте почувствовал себя еще более униженным. – О’кей. Если смогу, я к вам присоединюсь, – сказал он. Коломба смешалась с толпой, и Данте прошел несколько метров по тротуару, провожая ее взглядом. Он оказался перед одной из высоток, построенных по проекту знаменитого архитектора Ренцо Пиано. По ее огромному медиафасаду пробегали цветные фракталы, чередующиеся с рекламой спорткара. Такой же автомобиль стоял на подиуме перед экраном, а вокруг порхали две хостес в форменных платьях и белых перчатках. Когда Данте приблизился, на экране отобразилось гигантское изображение его усталого лица, снятое скрытой камерой с фотоэлементом. И он потерялся в экране. Все началось с того, что он проследил за движением в толпе за своей спиной. Его внимание привлекло легкое колебание, но он не успел сосредоточить на нем взгляд. Краем глаза ему удалось заметить только мужчину в длинной синей куртке, который резко отвернулся, натянув на глаза козырек яркой бейсболки. Данте с абсолютной, неестественной ясностью понял, что этот человек прячется от камеры. Попадание в кадр стало для него неприятным сюрпризом – он не хотел быть увиденным. Не хотел, чтобы его увидел Данте. Озарение обрушилось на него, как удар кувалды, мгновенно перечеркнув месяцы терапии, благие намерения и доводы рассудка. Коломба вышла из «Старбакса» с фраппучино – вопреки ее ожиданиям этот кофе подавался холодным, – и ее взгляд упал на кучку людей, которые пытались привлечь внимание полицейского. Они столпились вокруг какого-то предмета, в котором заподозрили бомбу. Подойдя поближе, она увидела, что загадочным предметом был брошенный чемодан. Этот чемодан принадлежал Данте. А сам он исчез. 6 Стаканчик кофе выпал из руки Коломбы. Она на ходу подхватила чемодан и, выкрикивая «Извините!» и «Сорри!», кинулась к выходу с площади. Оказавшись на Бельвюштрассе, она различила далеко впереди спину Данте. Тот неуклюже бежал по улице, размахивая руками как марионетка. Коломба бросилась за ним, обгоняя и расталкивая пешеходов, но из-за тяжелого багажа не могла сократить расстояние. Кто-то возмущался ей вслед, кто-то взволнованно останавливался, опасаясь, что стряслась какая-то беда, но Данте, не обращая внимания на ее окрики, продолжал нестись вперед. Собрав все свои силы – если бы существовали олимпийские соревнования по бегу с чемоданом, она бы заняла одно из призовых мест, – Коломба выиграла несколько метров, а Данте принялся без всякой видимой причины перебегать с одной стороны улицы на другую, заставляя машины резко тормозить. Свернув на улицу, в глубине которой виднелись руины Берлинской стены, Данте столкнулся с молодой парой и упал на тротуар. Коломба бросила чемоданы и молниеносно преодолела последние сто метров, а он после секундной растерянности резко вскочил. Подбежав к нему сзади, она схватила его за талию: – Данте… Прошу тебя, успокойся, это я. Что случилось? Тот молча вырывался, не подавая никаких признаков, что узнал ее. Удерживать его было не легче, чем кусающегося, выворачивающегося из рук дикого кота. Его помутившиеся распахнутые глаза смотрели в никуда. Коломба подставила ему подножку, а когда он растянулся на асфальте, уселась ему на живот. – Данте! Будь умницей… Успокойся, ради бога! – задыхаясь, взмолилась она. Парочка, которую он сшиб с ног, спросила по-английски, не нужна ли ей помощь. Коломба ответила, что все в порядке, просто ее брат – эпилептик. Ребята настаивали на том, чтобы вызвать врача, но она повторила, что все под контролем, и те наконец пошли своей дорогой. В рюкзаке у Коломбы лежал пистолет, о котором она должна была сообщить на границе, и прибытие властей пришлось бы ей совсем некстати. – Прости, Данте, – сказала она и отвесила ему пару оплеух. Он перестал брыкаться и шумно задышал через рот. Глаза его начинали проясняться. Коломба решила не спешить с третьей затрещиной и оказалась права – уже через несколько секунд Данте назвал ее по имени. – Больше не будешь убегать? – Что?.. Нет… – пробормотал он. – Вот и славно! – сказала она, поднимаясь из неудобной позы. Ее одежда промокла от пота. Данте медленно сел и покачал головой: – Дерьмо. Он безуспешно попытался застегнуть порвавшийся спереди, рядом с пуговицами, пиджак. – Дерьмо, – повторил он. – Дай я тебя подниму. Коломба протянула руку, и Данте ухватился за ее ладонь, как получивший солнечный удар старик. Да и взгляд у него был такой же пустой.