– Посмотрим, не поможет ли нам сонар, – сказал военный врач. Как выяснилось, «ровер» обладал способностью делать чрезвычайно точные трехмерные снимки, что было необходимо для работ по разминированию. Врач повертел картинку на экране: – У скелета проблемы с шейным отделом. Третий и четвертый шейные позвонки сломаны. – Какие симптомы у него могли наблюдаться? – Покойный испытывал боль, а если случай был тяжелый, то мог и получить повреждения костного мозга. – Это не Данте, – со вздохом облегчения сказала Коломба. – Он карабкается и лазит по деревьям не хуже обезьяны. – Так, может, это проклятый сукин сын? – спросил Сантини. – Нет. Бонаккорсо тоже был очень подвижным, – с деланым безразличием ответила Коломба. Она вспомнила, как познакомилась с Лео во время обыска в римской мечети. Как и прочие агенты из ОБТ, он был в балаклаве, но ее сразу поразил его ироничный, умный взгляд. Надо было не улыбаться этому ублюдку, а вырвать ему глаза. Голос Ди Марко вернул ее на землю. – Значит, мы нашли еще одного террориста, – сказал он. – Превосходно. – Ну да, и он тоже с радостью укокошил себя во имя Аллаха, – язвительно сказала Коломба. – Госпожа Каселли, ваш сарказм неуместен, – сказал Ди Марко. – Начинайте подъем. Из-за трудоемких работ по разгрузке корпуса операция заняла больше шести часов. Все это время Коломба разрывалась между мостиком и палубой, куда лебедка сгружала черные поликарбонатные контейнеры размером с сундук. Вспомогательная команда вскрывала их и перекладывала содержимое в стерильные контейнеры поменьше, каждый из которых был занесен в опись. Даже находившуюся в них воду переливали в специальные емкости, снабжая их соответствующими номерами. Скелет подняли первым делом. За ним последовали обломки, предметы обстановки и навигационные приборы. Потом настал черед еще не вскрытых деревянных ящиков. Внутри оказались флаконы с разноцветными жидкостями, с которыми обращались будто с радиоактивными, пробирки и бутыли: складывалось впечатление, что разбирают лабораторию Франкенштейна. Последний ящик был пуст, за исключением остатков черного мужского костюма – того, что был на Данте в день его исчезновения, – и такой же черной кожаной перчатки. Коломба перегнулась через борт, и ее вырвало. 8 Незваные гости, явившиеся по ее душу, как всегда, перепугали собак. Ее доберманы принялись носиться по двору, мешая соседям смотреть телевизор. Доктор Бартоне проклинала спесь военных, которые вместо того, чтобы просто позвонить или отправить за ней такси, предпочитали нагрянуть к ней домой или в ее лабораторию ЛАБАНОФ – миланскую лабораторию криминалистической антропологии – с автоматами наперевес. После венецианского теракта военные начали обращаться к ней, стоило им обнаружить кусочек кости или пятнышко на одежде какой-нибудь жертвы убийства, не реже пары раз в месяц. Доверие Министерства обороны ей льстило, но ее внимания требовали прямые обязанности: холодильные камеры у нее на работе полнились неопознанными телами. Установить их имена, позволить их родным и близким преодолеть боль утраты и жить дальше казалось ей куда более важным, чем выкрутасы Ди Марко. Она отказалась бы помогать, если бы речь не шла о Данте. С тех пор как во время расследования преступлений Отца ей поручили анализ содержимого неких канистр с кислотой и фрагментами человеческих останков, Данте и Коломба стали для нее почти родными. Дрожащую от холода, несмотря на накинутое на плечи термоодеяло, Барт посадили на буксирное судно, где ее уже ждал Сантини. Ей подумалось, что он стареет, как пес – в семь раз быстрее, чем люди. Всего за пару лет он превратился из пышущего здоровьем крутого копа с обильной порослью на груди в престарелого дядюшку, страдающего от хронической боли в ноге и усыхающего с каждым днем. Не изменилось только одно – вечно надвинутая на нос ирландская кепка. – Добрый день, док, – сказал он, подавая ей руку. – И вам того же, Сантини. Не угостите сигареткой? Полицейский протянул ей пачку и ввел в курс дела. Водолазы продолжали работу, придавая затонувшей яхте плавучесть с помощью огромных камер сжатого воздуха. – Как там Коломба? – спросила Барт. Сантини покачал головой: – Не верит, что это Торре. – Может, она и права, – сказала Барт, выпуская облачко дыма. – Надеюсь, ваше заключение сможет ее убедить. Барт уныло покачала головой. Она не знала, на какой исход надеяться. Если она не сможет с уверенностью опознать труп Данте, Коломба будет по-прежнему надеяться, что он жив, в чем Барт не видела ничего хорошего. Увидев, как на палубу выходит Коломба, она через силу улыбнулась. Они не виделись шесть месяцев, с тех пор как Барт сдуру навестила ее в глуши, а та весь вечер почти не раскрывала рта. Сейчас Коломба в шубе из искусственного меха, которая больше подошла бы какому-нибудь бездомному, выглядела еще более бледной и похудевшей. Ее обведенные темными кругами глаза лихорадочно блестели. Сантини, похлопав ее по плечу, молча пошел прочь, и она отряхнулась, будто на нее нагадила чайка. – Эй, – сказала ей Барт и обняла ее, делая вид, что не чувствует острого запаха пота. Коломба приехала, не захватив с собой даже сменной футболки. – Ты совсем отощала! Хоть иногда питаешься? – Барт, Данте здесь нет, – произнесла Коломба, словно не услышав ее вопрос. Барт вздохнула: – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы разобраться в произошедшем. – Ты не найдешь ничего, что противоречило бы теории, которую пытается подсунуть нам Лео. Он слишком умен. – Думаешь, он намеренно потопил яхту? – спросила Барт, заранее зная, какого мнения придерживается ее подруга. – Да. Он хотел, чтобы мы перестали его разыскивать. Тогда он сможет делать все, что ему заблагорассудится. – Слушай, Коломба… Ты бы умерила свои надежды, – скрепя сердце сказала Барт. Коломба напряглась: – Ты мне не веришь? – Солнышко… – нежно ответила Барт, – ты чувствуешь, что виновата перед ним. Переживаешь. Скучаешь. И готова на все, ради того чтобы вернуть его домой. Поэтому ты чуточку сгущаешь краски. И я тебя прекрасно понимаю. – Каков, по-твоему, процент вероятности того, что Данте еще жив? Только честно. – По статистике, если о похищенном человеке нет известий больше двенадцати месяцев… – Скажи навскидку, – нетерпеливо перебила Коломба. – Один из ста. – Если бы похитили тебя и существовал один шанс из ста вернуть тебя домой, ты бы молилась Господу, чтобы кто-нибудь им воспользовался. По крайней мере, я бы точно лелеяла даже крохотную надежду на спасение. Барт сжала ее ладонь в своих: – Я не собираюсь сдаваться. Но ты лучше передохни, на тебе лица нет. Почему бы тебе не пожить у меня в Милане какое-то время? – Потому что мне нужно кое с чем разобраться в Портико. – Какой-то моряк помахал Коломбе с катера, и она показала ему раскрытую ладонь – «пять минут». – По-твоему, мы нашли всех жертв Отца? – спросила она. Вопрос застиг Барт врасплох. – Боже, надеюсь, что да. Почему ты спрашиваешь? – В моих краях есть парень, поведение которого… – Она замялась. – Ладно, проехали, ты и так меня за сумасшедшую считаешь. – Вовсе нет… Я понимаю, как тебе тяжело. Расскажи об этом парне. Коломба облокотилась на фальшборт. – Он аутист и ведет себя так же, как узники, которых мы освободили три года назад. – То есть его освободил кто-то другой или он сбежал сам? А что говорят его родители? – Их убили. У него тяжелый аутизм, он не разговаривает. Значит, тебе ничего в голову не приходит? – Нет. Ничто из того, что попало ко мне на экспертизу, не указывало на существование других узников и темниц, хотя исключить такую возможность я не могу. Однако если они и были, то давно умерли от голода. – Нет, если кто-то ими занимался. Пришвартованный в паре метров от них катер включил сирену. Барт вздрогнула: – Новый Отец? – Сообщник, соучастник. Может, даже не один… – Похоже на одну из баек Данте. – Вот именно, и мне надо было к нему прислушиваться. Он слишком часто оказывался прав. – Да, иногда он попадал в точку. Но только потому, что ты его уравновешивала. Из вас двоих только ты была способна трезво смотреть на вещи. Ты не можешь просто взять его роль на себя. – Из нас двоих я была тупицей. Не повторяй моих ошибок. – (Моряк снова помахал Коломбе с катера и подозвал к себе.) – Мне пора. Может, со временем что-то придет тебе на ум. Вдруг найдешь какую-то важную деталь в своих документах или свидетельских показаниях. Если я права насчет этого парня, он уже достаточно настрадался. – Когда я вернусь… – с сомнением протянула Барт. – И сообщи, если обнаружишь что-нибудь на «Шурмо», – сказала Коломба ей на ухо.