Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 10 из 83 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Альберти сделал грустное лицо. – Данте Торре, – сказал он. – Его нашли? – Нет, но нашли «Шурмо» – яхту, на которой Бонаккорсо вывез его из Венеции. Она затонула на двухсотметровой глубине. 6 Сразу после теракта во Дворце спорта «Мизерикордия» в одном из венецианских яхт-клубов отключилось электричество и, соответственно, система видеонаблюдения. Прежде чем камеры снова заработали, из клуба была угнана двадцатиметровая яхта под названием «Шурмо». Согласно версии следствия, Лео Бонаккорсо скрылся с места взрыва, взвалив Данте на плечи, и смешался с толпой из сотен разбегающихся в панике людей. Траспондер на «Шурмо» был тотчас же отключен, и судно со своими вместительными топливными баками и мощными двигателями вполне могло дойти хоть до Ближнего Востока. Когда на место событий прибыл Сантини, Бонаккорсо, должно быть, был уже далеко. Сантини прилетел в Венецию только в два часа ночи и долго смотрел с моста Мизерикордия на разложенные по площади тела. Представители службы гражданской обороны и полиции накрыли брезентом и поместили в мешки сорок девять погибших. У многих не хватало конечностей, лица были обезображены, одежда разорвана в клочья. Половину жертв составляли карабинеры и полицейские, а остальные – гости и руководство филантропического общества «Care of the World», устроившего благотворительный вечер. Широкая железная лестница на верхний этаж, наполовину сорвавшаяся с опор, трещала и подрагивала, когда снижались военные вертолеты. В десять вечера предыдущего дня пьяный Сантини еще валялся на диване в одних трусах, но срочно вылетел в Венецию на правительственном самолете вместе с начальником полиции и шишками из Министерства внутренних дел, которые его старательно игнорировали, – единственное преимущество опалы. Предъявив удостоверение и надев бахилы, Сантини вышел на освещенную прожекторами площадь, которая была усеяна жакетами, пиджаками, туфлями, сумочками, ожерельями и браслетами, оброненными во время бегства или сорванными с хозяев ударной волной. Взрыв оставил после себя трехметровую воронку цвета сажи. Здесь взорвал себя один из террористов, пока остальные расстреливали ни в чем не повинных людей и полосовали их ножами. Двоих террористов ликвидировали, третий сломал позвоночник, упав в пришвартованную лодку с набережной. Сантини вошел во Дворец спорта, где, лавируя между обломками мебели и растоптанными закусками, работали криминалисты. В освещенном желтоватыми аварийными лампами, включившимися после взрыва, зале для торжеств стоял рвотный запах вина и фруктов. Один из криминалистов провел Сантини по залу, освещая фонариком самые темные углы. На ступенях парадной лестницы лежали двое охранников: у одного был вырван кадык, у другого сломана шея. Криминалисты сообщили, что обоих с изрядной сноровкой убили голыми руками. Сантини не слушал. А может, и слушал. В тот момент в голове у него была полная каша. Верхний этаж представлял собой лишь узкую галерею вдоль главной стены, обставленную как ВИП-зона ночного клуба: пластиковая мебель кислотных цветов, разбитые стеклянные перегородки между комнатами. Все покрывала пыль и обломки. Поперек одной из перегородок лежал почти обезглавленный молодой человек в элегантном костюме, он напоролся шеей на острый осколок. Перед ним распластались тела еще двоих охранников. Какая-то криминалистка указала Сантини на пятно крови на полу. «Здесь нашли вашу коллегу», – сказала она. И на мгновение Сантини понадеялся, что Коломба умерла на месте, избавив его от грядущих неприятностей. Альберти постучал о косяк двери и вернул его к реальности. – Шеф, машина приехала, – сказал он. – Есть какие-то подвижки? Альберти покачал головой: – Только подтверждение. Пока автомобиль с мигалкой вез Сантини в военный аэропорт, его желудок жгло от кофе из автомата. Двое вооруженных агентов из ОБТ – отдела по борьбе с терроризмом – с закрытыми балаклавами лицами проводили его на взлетно-посадочную полосу, где ждал предоставленный командованием флота вертолет «NH90 NFH» с выключенными двигателями. Эта почти двадцатиметровая махина способна была перевозить до двадцати пассажиров. Рядом с открытой дверцей вертолета стоял полковник Ди Марко, и Сантини охватило уныние: он-то надеялся, что тот не станет путаться у него под ногами. А ведь следовало бы догадаться, что полковник ни за что не пропустит последний акт этой пьесы. Прямой и несгибаемый, Ди Марко был на несколько лет старше Сантини. Под его не по сезону легким пальто виднелись синий костюм и полковой галстук. Мужчины обменялись рукопожатием. – Господин Сантини, как ваша нога? – Болит. Полетим на этой штуке? – Если вас не укачивает. – Ди Марко повернулся к нему спиной и влез в вертолет. Пилоты отдали честь. – По пути заберем Каселли, – добавил он. – Пристегните ремень. 7 В два часа ночи «NH90», перебудив половину горожан, приземлился на крыше больницы в Портико. Многие, вообразив, будто началась война, бросились в ближайшие отделения экстренной медпомощи. Тем временем привезенную на армейском джипе Коломбу проводили до служебного лифта, на котором она поднялась на крышу. Лопасти огромного вертолета, напоминающего светящееся в ночи, рычащее доисторическое чудовище, наполняли воздух ледяной крошкой. Один из сопровождавших Коломбу военных помог ей подняться на борт и пристегнуть ремень безопасности. На другом конце ряда пустых сидений сидел Сантини. Ди Марко, находившийся в кабине с пилотами, обернулся, чтобы на нее взглянуть, и Коломба с трудом подавила желание закатить ему оплеуху, чтобы стереть мерзкую улыбочку с его лица. Взлетели они быстро – быстрее любого гражданского самолета, – и ее желудок ухнул вниз. Портико превратился в россыпь желтых огоньков во мгле. Окна заиндевели, небо обернулось шиферной плитой, луна сделалась маленькой и бледной. Выбравшись из области непогоды, Коломба отстегнула ремень и подсела к Сантини. Со времени их последней встречи он похудел, усы его стали гуще, а лицо прорезали новые морщины. Она приподняла его наушники и выкрикнула ему в ухо: – Твой дружок что-то сказал тебе насчет тела? – Нет, и он мне не дружок, – так же громко ответил Сантини. Он отметил про себя ее худобу и порез на губе. – Как ты? – Веду здоровый образ жизни. А тебе как живется с новыми нашивками? – Тяжеловато. – Уволься, как я, вот и отдохнешь. Где нашли яхту? – Слышала про риф Кита?
– Он рядом с банкой Скерки, – сказала Коломба, когда-то занимавшаяся подводной охотой. – И находится в тридцати сантиметрах под водой. Либо на «Шурмо» был выключен гидролокатор, либо Бонаккорсо заснул за штурвалом. Как бы то ни было, яхта напоролась на риф и затонула. – Как глупо. – Quandoque bonus dormitat Homerus. Даже добрый наш Гомер… – …иногда дремлет. Но не Лео. Кто ее нашел? – Ливийские моряки. Они узнали обломки и были так любезны, что сообщили о них нам. С тех пор как мы дарим им суда, они стали более склонны к сотрудничеству. – Он сунул в рот сигарету, но даже не попытался ее зажечь. – Судно недалеко ушло от Венеции. Кровь отхлынула от лица Коломбы. – Ты уверен? – Так мне доложили. – Твой дружок. – Я уже сказал, что он мне не друг. Но ведь это вполне возможно, правда? Мы воображали, что Бонаккорсо – сверхчеловек, но он просто ошибся курсом. Коломба вернулась на свое место и притворилась, что заснула. Они приземлились на территории военной базы на острове Пантеллерия рядом с портом и пересели на армейское буксирное судно. Острова, не считая отдаляющейся береговой линии, они так и не увидели, но Коломба как-то во время учебы в академии провела там прекрасные каникулы. Ей вспомнились отражение огней тунисского мыса Эт-Тиб в ночном заливе, теплое море, африканские водоросли. Буксир подпрыгивал на волнах до рассвета, когда наконец показался риф Кита и патрулирующие его катера. Всю поездку Коломба крепко держалась за фальшборт, сдерживая тошноту. Воздух стал ощутимо теплее. Волны бросали на скалы обглоданные останки дельфина, источавшие запах разложения. Они сошли на вспомогательное судно команды подводных операций военно-морского флота. От манипулятора в воду тянулись кабель-тросы, поддерживающие «ровер» – небольшой телеуправляемый подводный аппарат, обычно используемый для осмотровых работ и операций по разминированию. На верхней палубе они прошли мимо четверых водолазов, которые с помощью группы техников надевали глубоководные скафандры. На лебедках висели какие-то огромные черные приспособления, похожие на игрушечных суставчатых роботов с шарообразными головами. Взгляд Коломбы скользнул мимо них. Тревога высасывала из нее все силы, и она едва держалась на ногах. Она предпочла бы снова попасть в комнату Томми или голыми руками закапывать мертвые тела собственных родителей. Все пережитое накануне уже исчезало под грузом вечно довлеющего прошлого. Помимо эскорта из команды подводных операций, на мостике находилась группа чиновников в боевой военной форме, среди которых были старший офицер и военный врач. Судя по почтению, с которым они обращались к Ди Марко, он был здесь старшим по рангу. На мониторе отображался освещенный фарами «ровера» борт «Шурмо». – Где тело? – не успев обменяться с присутствующими рукопожатиями, спросила Коломба. – С другой стороны затонувшего судна, – ответил старший офицер. – Вы его идентифицировали? – Состояние тела не позволяет опознать его удаленно, госпожа Каселли, – сказал военный врач. – Я хочу его увидеть. – Через пару часов мы начнем поднимать его на поверхность. – Я хочу увидеть его сейчас, а не через пару часов. Неожиданно на ее сторону встал Ди Марко, приказавший старшему офицеру не создавать проблемы на ровном месте. Сантини, за всю поездку даже не взглянувший на полковника, одобрительно кивнул ему, но тот притворился, что ничего не заметил. Моряк за пультом управления взялся за ручку джойстика, и изображение побежало вдоль борта. Несмотря на покрывающие его водоросли, он выглядел невредимым, однако подруливающие устройства в кормовой части яхты оказались повреждены. Правый винт отсутствовал вообще – вместо него зияла брешь в киле, – а левый был смят, как засушенный цветок. – Это место удара, – сказал старший офицер. – Коленчатый вал врезался в риф, и судно начало набирать воду. Оттуда водолазы смогут заплыть в яхту, расширив проем в стальном корпусе домкратами. Теперь можем приблизить изображение. Пробоина на экранах увеличилась, став окном в невесомый мир водорослей и посидонии. Столы и электробытовые приборы свисали с потолка, среди колышущейся растительности и ткани, которая когда-то была простыней или занавеской, показались матрас и шезлонг. Из стороны в сторону сновали стайки флуоресцирующих рыб, от луча прожектора медленно отползали моллюски, из ила торчали стеклянные бутылки и неузнаваемые металлические приборы. Коломба задержала дыхание. Камера остановилась на куче гнилья, в которой виднелись зеленоватые кости. Это был торс скелета, внутри которого порхали разноцветные медузы. Испуганные светом фар, они отпрянули, открыв взглядам провалившийся в грудную клетку череп. С глазниц свисали нити водорослей, трепещущие, будто ресницы. Какой-то безглазый угорь полз по черепу, поднимая облака слизи. Коломба прикусила разбитую губу так сильно, что она снова закровоточила. Неужели это Данте? Это и правда его останки? Она повернулась к военному врачу, который молча стоял, держа под мышкой форменный берет: – Доктор, вам выдали медкарту Данте Торре? – Да, госпожа Каселли. – Неужели нельзя определить… – Ее подвел голос. – Определить, он ли это? – Сделать это дистанционно очень затруднительно. Но позвольте взглянуть. – Он приблизил изображение. – Судя по костной массе, это, скорее всего, мужчина. – Он приблизил еще. – Судя по швам на черепе, ему было лет сорок-пятьдесят. – Это может быть как Торре, так и Бонаккорсо, – впервые за все время заговорил Сантини. – И еще миллион человек, – сказала Коломба. Ей не удавалось оторвать взгляд от экрана – она искала хоть какую-то зацепку. У Данте была искривленная рука, но скелет лишился рук вовсе.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!