– Он знал, что впоследствии след от инъекции скроет рана, и, напав исподтишка, сделал ей укол. Для человека, не страдающего диабетом, большая доза смертельно опасна, особенно на голодный желудок. Уже через пару секунд у него откажут ноги. Потом Лео дал ей сахара, чтобы снова поднять гликемический индекс, а когда понял, что она приходит в себя, сбросил ее с обрыва на дерево. – Боже… – И бедняжка пережила агонию в сознании, – с отсутствующим взглядом добавил Данте. – Если бы она уехала, то могла бы остаться в живых, – сказала Коломба. – Она сказала квартирной хозяйке, что ее должны перевести, хотя в отчетах, которые я читала, об этом нет никаких упоминаний. Данте приподнял правую бровь из-под очков: – Интересно. Кто может знать, опущено ли что-то в отчетах? – Только карабинеры. – Тогда у меня для тебя плохие новости. 8 Дежуривший на проходной бригадир Бруно уставился на Коломбу через видеодомофон, словно ко входу пригнали грузовик навоза. Она не смотрела в объектив и, казалось, нервничала еще больше его самого. – Что вам нужно? – спросил он. Динамик придавал его голосу электрическое потрескивание. – Мне нужен Лупо. Передай ему, пожалуйста, что я жду его в баре на углу, чтобы поговорить о Мартине Кончо. – Не смейте даже имя ее упоминать, понятно? – Мне и самой это не слишком приятно. Скажи, что, если он не поторопится, я вернусь домой. Бруно промаршировал по коридору до кабинета Лупо, который был занят чтением отчетов подчиненных о текущих делах. Его гематомы исчезли, но в последние несколько недель он неизменно был не в духе и оставлял на автоответчике Виджевани все более гневные сообщения. «Проклятье! Они не могут отстранить меня от дела!» – надсаживал горло он. Переданные Бруно слова Коломбы привели его в холодную ярость. – Я пошлю ее в задницу, – сказал Бруно. Лупо выпятил подбородок: – Нет. Я сам ее пошлю. – Держи себя в руках, – сказал Бруно. – Не забывай про ее крышу. Лупо не удостоил его ответом. Надев куртку, он форсированным шагом вышел из участка. Рука его инстинктивно опустилась на рукоять пристегнутого к ремню пистолета. Не дойдя до бара нескольких метров, он узнал Коломбу, но тут же заметил, что она не одна. За столиком с ней сидел какой-то хмырь, похожий на бородатого Дэвида Боуи. Мужчина обернулся и, приспустив зеркальные очки, с ироническим блеском в глазах наблюдал за его приближением. – Добрый вечер, фельдфебель. Очень приятно познакомиться, – сказал он. – Кто вы такой? – Самый похищаемый человек в мире: дважды меня похищал один и тот же человек, а в третий раз, как говорят, ИГИЛ. Представьте меня без бороды и перчатки. – Сняв перчатку, Данте продемонстрировал ему свою больную руку. У Лупо подкосились ноги. – Иисус, Мария и Иосиф, – выдохнул он. – Поверить не могу. Данте протянул ему свою водку с тоником, благодаря которой вернул себе немного оживления и тахикардии. – Можете проверить мои отпечатки. Отделав вас в лесу, Коломба отправилась искать меня. Коломба кивнула: – Простите, Лупо, но у меня не было другого выбора. – Вы могли бы все объяснить, вместо того чтобы на меня кидаться! – Вы бы мне не поверили, увидев труп Мартины. Лупо почувствовал, что его гнев тает с каждой секундой. – Но потом бы поверил. Я целый месяц гадал, что за херня происходит. Кто ее убил? ИГИЛ? – Вот именно, ИГИЛ, – ядовито сказал Данте. – В лице Бонаккорсо, – вмешалась Коломба. – Мы считаем, что убийца – он. – Этот говнюк заявился в наши края? – с недоверием спросил Лупо. – Вы не в курсе о текущем расследовании, потому что отдел по борьбе с терроризмом вам не доверяет, – встрял Данте. – Но мы не из ОБТ и предлагаем вам оливковую ветвь. А также что-нибудь выпить. Лупо сел и заказал бурбон, хотя никогда не выпивал днем. Ситуация казалась ему совершенно неправдоподобной: он сидит за одним столом с женщиной, которая сломала ему нос, и спокойно беседует с человеком, которого весь мир считает погибшим. – Что вам от меня нужно? – Информация. Скажем так: мы с ОБТ соревнуемся, кто первым найдет Бонаккорсо, – сказал Данте. – Разумеется, если вы станете об этом болтать, нас всех обвинят в разглашении государственной тайны, – сказала Коломба. – Так что держите язык за зубами. – Вы правда считаете всех карабинеров за идиотов? – спросил Лупо. – Это я так считаю, шериф, – сказал Данте. – Не называйте меня шерифом. Меласы как-то связаны с этой историей? Коломба помолчала и, посмотрев фельдфебелю прямо в глаза, ответила: – Они были тюремщиками. Бонаккорсо убил их, прежде чем исчезнуть. Лупо покачал головой: – Брехня какая-то. Данте снял галстук и расстегнул рубашку: – Видите шрам? Бонаккорсо вставил сюда дыхательную трубку. Он продержал меня в заложниках полтора года. Называйте как хотите, но это не брехня. Лупо отвел взгляд: – Что вы желаете знать? – У Мартины был парень? – спросил Данте, застегиваясь. – Насколько мне известно, нет. Я бы знал. – Коломба говорила, что видела ее с механиком, который покончил с собой. – Данте сделал вид, что задумался. – Как же его звали… Лупо снова вскочил: – С Лорисом Мантони? С этим наркоманом?! Да ни в жизнь! – Может, она не знала, что он наркоман, – сказала Коломба. – Это все знают. – Официантка принесла виски, и Лупо покрутил стакан в руках. – Особенно мы, карабинеры. Проблемы с законом он нажил еще до совершеннолетия. – Всегда из-за наркотиков? – Лориса судили за мошенничество и преследование, хотя, по его словам, девушку ту он просто «доставал». Его даже пару раз отправляли на принудительное лечение. – Фельдфебель пожал плечами. – В последнее время он завязал с наркотой, да только ненадолго. Но не стоит винить в этом его одного. Папаша его – настоящий говнюк. Своими тумаками сделал из сына дебила. – Кто его папа? – Конченый алкаш из тех, что вечно отираются в барах Конельяно. Он бил жену, сына и всех, кто на свою беду ему не приглянулся. Как и Лорис, он успел несколько раз побывать за решеткой – всегда по глупости, – а теперь работает шофером. Гаспаре его зовут. Коломба записала имя. – Это все, что вы хотели спросить? Меня работа ждет, – сказал Лупо. – Расскажите только, почему Мартина хотела уехать из Портико. Лупо напрягся: – Кто вам сказал такую ерунду?