Кружась, сходясь и прядая в стороны, совершая выпады и парируя атаки противника, эльф и орк вели свой собственный бой, не обращая более никакого внимания на сражавшихся совсем рядом людей и скелетов. Поединок затягивался. Эльф по имени Зиамадэль оказался настоящим мастером фехтования, на стороне Дрогга же был опыт сотен схваток, через которые он прошел во время своих странствий по Садрии. Отступая после очередной атаки, орк будто бы случайно оставил открытым правый бок. Эльф не преминул воспользоваться оплошностью противника. Острие изогнутого клинка должно было глубоко погрузиться под ребра орка, но к вящему изумлению лесного жителя его клинок лишь бессильно проскользил по чешуе Дрогговой брони. Верно, и вправду орочий доспех был изготовлен из шкуры дракона. Улучив возможность, орк незамедлительно оказался возле эльфа и вогнал стилет тому под подбородок, так что окровавленное трехгранное острие вышло из покрытого рыжими волосами темени. - Говорил я тебе – уши отрежу, - елейно прошептал на ухо медленно оседающему эльфу Дрогг. Затем орк наклонился над мертвым телом, достал разделочный нож с изогнутым лезвием, откинул в сторону рассыпавшиеся волосы и двумя ловким движениями срезал длинные заостренные кверху уши. После Дрогг вытащил из прикрепленной на поясе сумы объемный тряпичный сверток, откинул в стороны края ткани, явив на свет не менее двух дюжин высушенных эльфийских ушей. Присовокупив новые трофеи к уже имеющимся, орк бережно завернул ветошь, убрал кулек обратно в поясную суму и развернулся, чтобы вернуться и подобрать брошенный перед поединком шар на стальной цепи. Он уже не увидел, как мертвое тело эльфа дернулось, конвульсивно пошевелило рукой, а секундой позже мертвец неловко, ровно едва начавший осваивать движения ребенок, сел, озираясь по сторонам мутными глазами. Раскручивая на цепи железную сферу, Дрогг присоединился к сражавшимся людям. Через несколько секунд отряд скелетов, так удачно теснивший Тамиру и Зиамадэля до появления Роберта и его спутников, перестал существовать. Но за то время, пока происходила схватка на эспланаде, оставшиеся в коридоре воины-скелеты сумели-таки выбить створки подпертых секирой Лимии ворот. И теперь с тыла на людей и орка надвигалось почти три десятка мертвых воинов. - Я жадержу их. Идите в бароншкие покои, - бросил спутникам Дрогг, поворачиваясь лицом квысыпавшим во двор мертвецам. - Тебе не справиться с ними в одиночку, - Роберт сделал шаг в сторону орка. – Ты погибнешь. - У меня имеетшя для них пара шюрприжов, - орк осклабился и похлопал себя по поясу, в многочисленных отсеках которого находились различные пузырьки, скляницы, мешочки и ладанки с неведомым Роберту содержимым. - Хорошо, оставайся, - кивнул охотнику опальный граф, отчетливо сознавая, что ему вряд ли доведется вновь увидеть Дрогга живым. - Я останусь с тобой, орк, - неожиданно произнесла Тамира.- С моими ранами мне все равно не выбраться из Сивона живой. Роберт вновь кивнул – на этот раз женщине-следопыту. Он, Лимия и Бриан развернулись и спешной рысцой направились к воротам в северной части двора. Однако неожиданный шум, донесшийся с противоположной стороны эспланады, заставил их остановиться и обернуться. Из ведшего к главным воротам тоннеля слышался пронзительный скрип раздававшихся в стороны тяжелых створок. Скрежетали поднимавшие герсу толстые цепи. Стучали и щелкали зубчатые колеса опускавшего мост механизма. Спустя полминуты звук открывающихся ворот сменился топотом сотен кованых сапог. Первым из черного провала захаба галопом вылетел всадник на вороном жеребце, позади него точно сотканный из первозданной тьмы шлейф развевался черный плащ. Завидев неприятелей, наездник резко натянул поводья, так что конь встал на дыбы, и сорвал с седла боевой топор с двумя расходящимися в стороны полукружьями лезвий – бродэкс – любимое оружие варваров Дормира и Сарминхейма. Голову рыцаря покрывал куполообразный топфхелм, увенчанный целой короной длинных рогов. - Думаш Гард шобштвенной першоной, - гневно пророкотал Дрогг. Вслед за всадником из прохода выдвигались ряды скелетов. В отличие от замковой стражи новоприбывшие были с ног до головы закованы в пластинчатую броню, лишенные плоти черепа скрывались под похожими на кадки топфхелмами. Мертвые воины прикрывалисьвысокими, едва ли не в человеческий рост, прямоугольными щитами. Скелеты наступали, выставив пятнадцатифутовые сариссы – куда более смертоносные, нежели годившиеся более для парадов эспонтоны стражников Сивона. За сплошной стеной щитов первого ряда, располагались державшие наготове взведенные арбалеты стрелки. Видно, хозяевам Сивона надоело возиться с незваными гостями, и они вознамерились покончить с ними раз и навсегда. - Похоже, тебе потребуется моя помощь, орк, - сказала Лимия, смеряя взглядом торопко заполнявшие южную часть двора ряды нежити. - Роберт, - обратился Дрогг к опальному графу. – Мы жадержим их и выиграем для тебя время. Иди к Пэю и убей его! И есе, - голос орка стал глух и мрачен. – Береги Бриана. Это не его бой. Он попал шюда волею шлусая. Не дай ему погибнуть. Бывший граф вздрогнул. Он явственно осознавал, что двое его спутников и только что встреченная ими женщина-следопыт, идут на верную смерть ради его дела. - Бегите, Роберт! Бегите в бароншкие покои, пока не пождно! – прорычал Дрогг, заметив колебания бывшего графа. Резко, словно выпущенная в упор стрела, сознание пронзила мысль. Они идут на смерть не ради него и его целей. Они страждут избавить мир от нечестивого и богомерзкого колдуна. И теперь целью Роберта являлось то, чтобы жертва его спутников не сделалась напрасной. А для этого необходимо любой ценой уничтожить Милора Пэя. Ухватив за рукав Бриана, Роберт рванулся к воротам в главные покои замка. Вслед им прянули арбалетные болты. Впрочем, они успели порскнуть под защиту массивных колонн за миг до первых выстрелов. А секундой позднее разжалованный граф сомкнул тяжелые створки. Они очутились в парадном зале Сивона. Как только они попали в коридор, Деррит сразу же приметил небольшие отдушины, располагавшиеся на высоте около десяти футов приблизительно каждые двадцать шагов. В подобный лаз вор мог протиснуться без особого труда, однако для его широкоплечих спутников – особенно орка и амазонки - этот проход являлся слишком узким. Когда путь отряду преградил первый страж – уродливый костяной многоног - Деррит тут же смекнул, что ввязываться в драку крайне недальновидно. Вор отскочил к стене, в прыжке выбросил руки вверх и зацепился за узкий край проема. В последующее мгновение он уже скрылся в лабиринте вытяжных ходов замка. За свою долгую воровскую жизнь Деррит не раз хаживал подобными тропами. Взять хотя бы тот случай, когда ему пришлось совершить побег из казематов Цитадели Трех Орденов. К великому огорчению Деррита, и тот доблестный подвиг меркнет в сравнении с делами, совершенными вором из далекой Сармины – Милором Пэем. И истории совершенно безразлично, что свои деяния Пэй совершал с помощью бесчестной магии. История помнит лишь подвиги, а не способы их достижения. Тем не менее, у Деррита еще есть шанс все исправить. Истории придется заучить имя нового героя – Деррита Бравна – убийцы Милора Пэя. Пусть эти дураки во главе с бывшим графом гибнут в битвах со стражей. Он, Деррит Бравн, доберется до Пэя первым. Ему хватило одного взгляда на карту, чтобы понять и запомнить схему вытяжных ходов Сивона. Уже скоро он встретится лицом к лицу с некромантом, и тогда тому не поможет вся его хваленая магия. Деррит очень долго и тщательно готовился к этому поединку. Конечно, у него не было в помощниках помешавшегося на некромантах отца Сертиана, но вор сумел найти собственные источники, потрафившие ему в этом непростом предприятии. Орочьи ведуньи Дормира заговорили и закляли его нож. Теперь клинок Деррита был способен пробить любую магическую защиту, составленную из самых изощренных заклятий. У одного из диких племен Этролдской Пустыни он выкрал магический камень - «сердце Маливана», - способный пленить душу поверженного чародея, аки черные кристаллы некромантов. Также в различных местах вор раздобыл несколько защитных амулетов и оберегов, которые теперь находились у него на шее и за поясом. Деррит полз на четвереньках по узкому лазу. Ход заполняла густая и обволакивающая темнота, которая, впрочем, ему совершенно не мешала. Вор легко находил дорогу вслепую, полагаясь на свой богатый опыт и развитые чувства. До него доносились приглушенные звуки недалекой схватки: лязг оружия, хруст ломающихся костяков, сдавленные крики Роберта и его товарищей. Вор довольно ухмыльнулся. Как легко эти дураки попались в ловушку некромантов. Ну что же, ему не придется лично убивать Роберта, вместо него это сделают сами колдуны или их клевреты. Им с графом все равно бы не удалось поделить Милора Пэя. Роберт жаждал уничтожить некроманта, дабы восстановить свое доброе имя (хотя вряд ли бы это ему удалось, учитывая то, что в последние годы садрийский монарх совсем лишился рассудка). Дерриту же Пэй нужен для того, чтобы согласно древней воровской традиции – в поединке (пусть и не всегда честном) решить, кто из них достоин носить титул величайшего вора Садрии. Дорога Деррита теперь вела вверх. Баронские покои располагались на последнем ярусе донжона. Вор точно знал, что сейчас Пэй находится там. Об этом ему давал знать еще один древний и очень редкий артефакт. В стеклянной ампуле на шее Деррита покоился глаз аннора – давно вымершей ящерицы-трупоеда, от нашествий которой во время оно страдали многочисленные гробницы и усыпальницы Индарской Империи. Ради этой реликвии Дерриту пришлось прикончить одного чересчур несговорчивого корла-торговца и пятерых его телохранителей. Глаз аннора теплел, улавливая эманации смерти, источаемые мертвыми телами, а также остающиеся после совершения заклятий из области некромантии. Сейчас артефакт буквально пылал, нещадно обжигая кожу на груди вора, что свидетельствовало о наличии поблизости сильнейшего средоточия магии смерти. Деррит не сомневался, что источником этих эфирных возмущений является Милор Пэй. Вор свернул в боковой ход и теперь двигался в горизонтальном направлении. По его расчетам он достиг нужного яруса. Еще несколько поворотов и он окажется в баронских покоях. Негромко выругавшись, Деррит сорвал с груди глаз аннора, раскалившийся ровно сталь в горне. Эта штуковина ему больше не понадобится. Он уже на месте. Вор свернул направо, темный проход заканчивался бледно-красным пятном – в баронских покоях горел свет. Он елико возможно бесшумно придвинулся к краю отдушины и выглянул. Его взору открылась довольно просторная комната, освещенная четырьмя увенчанными красными кристаллами факелами. Стены залы были задрапированы толстыми шпалерами с изображениями сцен охоты и рыцарских турниров. Посередине находился небольшой круглый стол из мореного дуба и три стула. На столешнице стояли керамический кувшин с высоким горлом и серебряный кубок. Почти четверть помещения занимала расположенная в углу высокая кровать с атласным балдахином. К основанию постели был приставлен громоздкий обитый бронзовыми полосами рундук с тяжелым навесным замком. В дальней стене виднелся камин, в его очаге не горел огонь, поскольку личам и прочей нежити тепло без надобности. У забранного пестрым витражом стрельчатого окна притулилась небольшая конторка с развернутым на ней желтым свитком, пером и чернилами. Верно, недавно здесь что-то писали. Деррит еще раз внимательно осмотрелся. В комнате никого не было. Вор подался вперед и легко спрыгнул на устланный толстым ковром пол. Он на мгновение замер, прислушиваясь и озираясь по сторонам. - Я ждал тебя, Деррит Бравн! – холодный неживой голос резал не хуже ножа. 6 6 Вор неторопливо, сохраняя достоинство, обернулся. Перед ним в дверном проеме стоял высокий человек, облаченный в просторную черную мантию. Хотя даже это мешковатое одеяние не скрадывало неестественной худобы его тела. Едва вьющиеся темные волосы ниспадали на плечи. Большие серые глаза, вероятно некогда имевшие ярко голубую радужку и лишившиеся лазурного блеска после умерщвления их обладателя, смотрели спокойно и холодно. Бледно-белое лицо не выражало никаких чувств, будто являя собой выточенную из мрамора маску. Деррит осклабился, правда, из-за скрывавшей лицо защитной повязки этого невозможно было увидеть. Его взору предстал сам Милор Пэй. - Итак, ты хотел сразиться со мной, Деррит Бравн? Узнать, кто же из нас лучший? – немного торжественно, но без лишней патетики заговорил чародей. - Да, я прикончу тебя, некромант, ибо ты украл мое величие. Я – перший вор Садрии, а ты – всего лишь жалкий колдун, - сквозь сжатые зубы проскрежетал Деррит. - Украл? – в притворном изумлении поднял брови Пэй. – Кража есть главное ремесло вора. Я – первый из воров, если уж я сумел украсть у тебя, самого Деррита Бравна, твое никчемное величие. Знай же, вор, некромантам не нужны ни величие, ни слава, ни могущество, ни богатство. Нам вообще чужды пороки и страсти живых существ. - Мне плевать на некромантов, колдун, - начиная гневаться, заговорил Деррит. – Сарминский пройдоха Милор Пэй бесчестно присвоил себе звание величайшего вора Садрии. Ты похитил фолианты и артефакты Сахора Эддиса, одного из десяти сильнейших магов Гальтариума, применив магию, что недостойно истинного вора. И за это ты умрешь. - Тот Милор Пэй уже мертв и притом достаточно давно, - темные, почти черные, губы некроманта растянулись в подобии улыбки. Он поднял вверх неестественно бледную, отливающую синевой длань. – Посмотри внимательно, я лишен жизни. А того, в ком нет жизни, нельзя убить. Деррит злобно хохотнул: - Не беспокойся, я найду способ. - Ладно, посмотрим на нашу проблему с другой стороны, - Пэй с деланным равнодушием пожал плечами. – Твое самое громкое дело – похищение из библиотеки королевского дворца древнейшего среди сохранившихся экземпляров священного писания Лигта. Ты выкрал бесценный фолиант, а затем просто сжег его. Отчего ты совершил сей поступок? Что движило тобой? Алкал ли ты тогда славы величайшего вора? Тщился показать всем свои храбрость и мастерство? Нет. Тобой правило совсем иное чувство. Глупая человеческая месть. Твои родители истово, если не сказать фанатично, почитали Лигта. И что с ними сталось? Их бог защитил их? Даровал им счастье и благодать? Твой отец безвестно сгинул на войне с варварами, а мать была изнасилована и задушена пьяным солдатом прямо у тебя на глазах, - Пэй ехидно прищурился, губы некроманта скривились в гадливой усмешке. – А ты… Ты решил выместить боль и злость на беззащитной реликвии. Ты винил во всех своих злоключениях веру и бога. Ты жалок, Деррит Бравн. Твои прославленные кражи – всего лишь выплескивание бессильного гнева слабого человека, ненавидящего всех и вся за утраченное детство. - Залез ко мне в голову или заранее нанял шпиков, чтобы они выведали подробности моей жизни? Хочешь сломить меня? – Деррит задрал подбородок. – И не пытайся. У тебя ничего не выйдет. Я без жалости и колебаний прикончил собственного братца и не горюю по сему поводу. - Вот видишь, Деррит, ты убил родного брата, дабы стереть снедающие тебя воспоминания о родителях и потерянном детстве. Силился подобным образом избавиться от ночных кошмаров? Забыть все и начать жизнь сначала? Не получилось, не так ли, Деррит? – продолжал глумиться Пэй. - Посмотрим, настолько ли ты хорош в схватке, как велеречив, некромант, - Дерриту обрыдли пустопорожние турусы колдуна, и он резким, едва уловимым, движением, извлек из-за пояса нож. - Кажется, я задел тебя за живое, Деррит? – Пэй вновь злорадно улыбнулся. - Защищайся, треклятый малефик! – вор проигнорировал очередную издевку колдуна и стремительно атаковал. Выпад получился хорош. Ни один человек не сумел бы ни защититься, ни уклониться от такого удара. Тем не менее, Пэй парировал атаку Деррита непонятно откуда взявшимся в его руке ножом – точной копией клинка Бравна – таким же имеющим широкое причудливо загнутое книзу лезвие. Подобное оружие использовали все воры ойкумены от Сарминхейма на востоке до Садрийского Королевства на западе. Не обратив внимания на неуспех своей первой атаки, вор вновь пошел в наступление. На этот раз некромант решил увернуться от клинка вора и ему это удалось. Правда, не без труда: нож Деррита распорол ворот рясы Пэя, пройдя всего лишь на расстоянии пальца от шеи колдуна. В ответ чародей сделал собственный выпад – по стремительности и точности не уступавший атакам Деррита. Клинок колдуна скользнул по боку вора, взрезав кожаный котарди, но не задев плоти. Тотчас же вор выбросил вперед левую руку, резко растопырив пальцы. Горсть серого порошка разлетелась в стороны, обратившись в довольно густое сизое облачко, быстро заполнившее все пространство комнаты. - Ха! Снадобье, которым воры травят умертвий в индарских криптах! Я ожидал от тебя большего, Деррит, - походя уворачиваясь от нацеленного ему в грудь лезвия, бросил Пэй. Выяснилось, что разлагавшая костяных стражей древних гробниц, смесь никак не действовала на тела личей Некромантии. - Вкуси-ка вот этого, - черная кожа облегавшей левый кулак Деррита перчатки лопнула, обнажив золотой перстень-печатку, с которого сорвалась и устремилась в Пэя искрящаяся плавая молния. Несмотря на то, что золотистый росчерк прожил лишь краткий миг, пройдя путь от руки вора до тела колдуна, лицо некроманта успело исказиться в гримасе неподдельного ужаса (видно, он мгновенно сумел распознать суть сотворенного чародейства). Пэй неестественно изогнулся, норовя увернуться от нацеленного в него заклинания, и у него это почти получилось: вместо того, чтобы поразить грудь колдуна, молния едва зацепила его правое плечо. Как ни удивительно, изломанная магическая стрела оставила на одеянии некроманта лишь небольшое пятно белесого налета. Изготовившийся к прыжку Пэй замер: туловище наклонено вперед, вес тела перенесен на левую ногу, правая – едва касается пола. Некромант дернулся, по его телу прокатилась судорожная волна, но пошевелиться он так и не смог. На его лице вздулись желваки, дрожа от напряжения, губы колдуна несколько раз сомкнулись и разомкнулись, но заместо слов его уста исторгли лишь бессвязное чваканье. Деррит расхохотался: - Как видишь, я тоже способен опростать колдовские тайники. Конечно, в Гальтариум или Тирполис я не совался, но Чародейская слобода в Бальтолузии оказалась мне по зубам. Вор перехватил нож поудобнее и быстро двинулся к застывшему некроманту. По заверениям гоблинского шамана, обучившего Деррита обращаться с волшебным перстнем, действие выпущенного заклятия могло продолжаться несколько часов. Тем не менее вор не собирался тратить времени даром в ожидании, пока Пэй выкинет какой-нибудь магический фортель. - Сейчас мы на деле проверим правдивость легенд о сердцах личей, - пробормотал Деррит, занося нож. Однако мощный порыв неведомо откуда взявшегося ветра отбросил его к стене. - Горазд ты, братец, стращать додревней магией. Где ты только откопал эдакое старье? Я с трудом вспомнил отпорное заклятие, - теперь настал черед некроманта смеяться. Вор изумленно вытаращил глаза. Мархак, так звали гоблинского знахаря, утверждал, что ни один чародей не устоит супротив магии этого перстня. К несчастью, сей артефакт мог испустить парализующую молнию лишь единожды, но, как увещал зеленокожий прохиндей, строивший из себя знатока в области волшебства, повторной попытки и не должно было потребоваться. - А теперича отведай моего оружия, – Пэй воспользовался замешательством Деррита, и, молниеносно возникнув рядом, полоснул клинком по защищавшей лицо вора маске.