– Сделайте одолжение, не жалейте меня. Терпеть этого не могу. – Я просто хочу быть откровенной. Вся эта ситуация нравится мне не больше, чем вам. Я не привыкла вмешивать в расследования гражданских и не люблю закулисных интриг. – Что-то непохоже. – Раз уж об этом зашла речь, то я выпила ваш выжатый из беличьих задниц кофе только из вежливости. Да, я заметила название на упаковке. Хоть я всего лишь сотрудница полиции, но что такое «копи-лювак» – мне известно. И пока вы не объявили мне, каких деньжищ он стоит, скажу вам, что мне известно и это. – Я не настолько дурно воспитан, – пробормотал он. – А я не хрупкий цветочек: за тринадцать лет службы я навидалась и наглоталась такого дерьма, что вам и не снилось. Я не сказала всего, что о вас знаю. Я знаю и о том, что произошло с вашими родителями. Пока вы находились в розыске, ваш отец почти не вылезал из-за решетки. А мать покончила с собой, когда вам было сколько? Десять лет? – Девять, – сухо произнес он. – В то время моим сослуживцам не удалось ни найти вас, ни даже предположить, что вы все еще живы. На вашем месте я бы тоже обозлилась на полицейских, судей и весь мир. Мы бросили вас и обвинили во всем ваших родителей. Вам пришлось спасаться самому. – Коломба пристально посмотрела на него. – Но неужели вам хотелось бы, чтобы случившееся с вами повторилось с другой семьей? – По-вашему, вы можете заявиться в мой дом и играть на моем чувстве вины? – Прошу прощения и за это. Только ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Данте посмотрел ей в глаза: – Каждый день умирает около тридцати тысяч детей. Половина из них погибает от голода. Я не в ответе за все зло мира. Коломба не сводила с него взгляда: – Сын Мауджери не в Африке. Гораздо ближе. – Вот и найдите его сами. – Вы могли бы спасти этого ребенка. Вы же это понимаете? Данте покачал головой: – До вчерашнего дня вы даже не подозревали о моем существовании. Скажите мне, кто вас сюда прислал. Коломба поняла, что, если она надеется чего-то добиться, придется говорить начистоту: – Начальник спецподразделения Ровере. – А как зовут придурка из магистрата? – Де Анджелис. Данте снова покачал головой: – У вас и правда неприятности. – Так вы нам поможете? – спросила Коломба. Данте изучающе посмотрел на нее: – Вы правда полагаете, что я могу что-то сделать для ребенка? Или просто хотите втянуть меня в склоки между вашим шефом и судебными инстанциями? Коломба решила быть искренней до конца: – Я могу лишь надеяться, что вы сможете вынуть кролика из шляпы, но мне слабо в это верится. – Вы больше не верите в чудеса? – Как и в Санта-Клауса, – ответила она, подумав о Катастрофе. Данте медленно кивнул, словно прочитав ее мысли. В какой-то мере так оно и было. Сидящая перед ним решительная женщина явно скрывала какую-то глубокую боль. И дело было не в том, что Ровере использует ее в своих неблаговидных и противоречащих всем принятым процедурам целях и, очевидно, в случае чего готов ею пожертвовать, а в том, что она сама на это согласилась. Никто не рискнул бы профессиональным будущим во имя туманной возможности, в которую сам не верит, если он не убежден, что такого будущего у него нет. Коломба оказалась в положении заходящего в пике камикадзе, и перед этим обстоятельством Данте устоять не мог. Он любил драматические и героические порывы, даже самые глупые. А может быть, глупые порывы он любил еще больше. – Будь по-вашему, – сказал он. – Я готов посмотреть бумаги, которые наверняка лежат у вас в сумочке, и сказать вам свое мнение. – Спасибо. – Не спешите благодарить. Сначала вам придется оказать мне услугу. – Какую? – настороженно прищурилась Коломба. Данте провел ее на балкон и указал на человека на дороге: – Займитесь им. 3 Альберти, позевывая, стоял рядом с патрульной машиной, припаркованной в нескольких сотнях метров от дома Данте, возле Аврелианской стены. Коломба велела не ставить автомобиль поблизости, чтобы не привлекать лишнего внимания, и в глубине души Альберти был с нею вполне согласен. В отличие от сослуживцев, которым, похоже, было плевать, он болезненно осознавал, какое беспокойство вызывает у гражданских вид патрульной машины и полицейских в форме. Достаточно было зайти отлить в кафе, как это становилось очевидно. «Народ нас недолюбливает, – говорил ему пожилой напарник. – Они вечно боятся, что мы их возьмем под арест, причем законопослушные трясутся больше всех. Мы их пугаем». Альберти тогда ответил, что это печально, на что коллега сказал, что он, как и все пингвины, ни черта не смыслит. «Стоит им перестать бояться – и тебе конец, болван, – добавил он. – На одного из наших приходится десять тысяч баранов». Баранами его пожилой партнер величал гражданских, которых по большей части ни во что не ставил. Альберти спрашивал себя, не станет ли он сам таким же через несколько лет службы. Неужели однажды и он разучится общаться с кем-то, кроме полицейских, а может, даже женится на сослуживице? Он надеялся, что с ним такого не случится. У него были другие планы. По выходным он ночи напролет сидел за MIDI-клавиатурой, подключенной к компьютеру, на котором была установлена программа для создания музыки MusicMaker. Композиции, которые он сочинял и выкладывал на «Фейсбуке» под псевдонимом Руки Блу, набрали уже почти десять тысяч лайков. Денег они еще не приносили, но это лишь вопрос времени. Пока он уже в который раз зевал, зазвонил его мобильник. На мелодии звонка стоял трек, который он назвал «Time». Звонила Коломба. Будучи официально в административном отпуске, использовать рацию она не могла. – К вашим услугам, госпожа Каселли. – Брось машину и иди на угол улицы Тибуртина Антика. – Что-то случилось? – Пока нет. Но не привлекай к себе внимания. Я повишу на линии. Альберти направился, куда было приказано. – Я на месте, – отчитался он. По улице перед ним к зданию начальной школы одна за другой спешили мамочки. – Видишь перед собой вазы с цветами? – спросила Коломба. – Вижу. Вазы украшали вход в бар, перед которым были выставлены два столика. – Там должен стоять курящий мужик в красной куртке. – Вижу. Крупный мужчина лет пятидесяти смотрел в противоположную сторону от Альберти. – Что я должен делать? – Пригляди за ним, пока я не приду. Не хочу, чтобы он ушел, пока я спускаюсь по лестнице, о’кей? – Простите, но что он натворил? – Не задавай бесполезных вопросов, – отрезала Коломба и отключилась. Альберти подумал, что, поскольку это он стоит в паре метров от мужчины в куртке, ему этот вопрос бесполезным не кажется. Чего ему ожидать? В тот же миг мужчина обернулся и заметил, как Альберти на него глазеет. Даже не скрывая нервозности, он быстрым шагом пошел прочь. Еще пара секунд – и он скроется на одной из боковых улочек. Альберти пошел за ним. – Прошу прощения! – крикнул он. – Эй! Мужчина в куртке притворился, что не слышит. Альберти ускорил шаг и положил руку ему на плечо: – Я с вами разговариваю. Мужчина развернулся и с размаху засветил Альберти в лицо кулаком. Перед глазами у него потемнело, ноги подкосились. Он упал на задницу, зажав нос, из которого, наполняя рот, хлестала кровь. Когда он снова открыл глаза, прямо перед ним материализовались армейские ботинки Коломбы. – Жив?