Сантини наклонился к нему: – Повторите, что вы только что сказали. Коломба поднялась и встала между ними: – Не быкуй. – Отвали. – Разве не видишь, что ему плохо? – Да мне насрать. – Правда? – Коломба шагнула вперед, и Сантини невольно попятился. – Похищение нанесло ему тяжелейшую травму. Он страдает от клаустрофобии и до сих пор находится на медикаментозном лечении. Если увезешь его против воли, попадешь под суд за принуждение и превышение полномочий. – Ты сама его в это втянула, Каселли! – вне себя от ярости воскликнул Сантини. Коломба почувствовала укол совести: – Верно. Но с этого момента отвечать за его благополучие будешь ты. Сантини сделал над собой усилие и попытался говорить рассудительно: – Судья хочет с ним поговорить. Он что, в гости к нему должен прийти? – Почему бы и нет? – Потому что так не делается! Один из экспертов положил руку ему на плечо: – В километре отсюда есть придорожная закусочная с застекленной верандой. Может, согласитесь поехать туда, господин Торре? Коломба склонилась над Данте: – Если откажетесь, я сразу отвезу вас домой. – Я должен ехать. – Ничего вы не должны. – Позвольте, пожалуйста, мне самому это решать. – Ну так что? – спросил Сантини. – Едем в долбаную закусочную или как? – Хорошо, – ответил Данте. Пока Сантини звонил Де Анджелису, чтобы согласовать встречу, пожилой эксперт улыбнулся Данте. – Он ведет себя так не потому, что плохой человек, – сказал он. – Просто он кусок дерьма. – Вы двое знакомы? – спросила Коломба. Данте покачал головой и, казалось, потерял интерес к разговору. – Лично мы не встречались, но я знаю, кто он такой, – объяснил эксперт. – Помните случай с детским садом в Путиньяно? – Конечно. Этой случившейся вскоре после Катастрофы истории удалось просочиться даже сквозь обволакивавшее ее облако безразличия. Несмотря на то что Коломба тогда была в плохом, в очень плохом состоянии, ей казалось невероятным, что кто-то может в такое поверить. Все воспитатели детского сада обвинялись в фантастически изобретательных издевательствах над детьми на основании одних лишь голословных утверждений родителей. Тем не менее многие на эту чушь купились. – Он как-то участвовал в расследовании? – По легенде, да. – О чем это вы? – Короче, никто из наших его не видел, но поговаривали, что он консультировал адвокатов обвиняемых. Какие только слухи о нем не ходили… Чую, что все они правдивы? – Мужчина улыбнулся. – Он надрал задницы обвинителям. – Никакого толку из этого не вышло, – загробным голосом произнес Данте. – В возбуждении дела было отказано за неимением оснований, – возразила Коломба. – Этим людям всем до одного пришлось уехать из города, – продолжал он. – Родители до сих пор уверены в их виновности. А дети уже не могут отличить действительность от вбитых им в головы больных фантазий. Они вырастут несчастными и искалеченными. – Это точно, – кивнул эксперт. Сантини сунул телефон в карман: – Господин Де Анджелис встретится с вами в закусочной через час. Как по мне, это пустая трата времени. Тем временем на площадь выехала полицейская машина. Сантини показал двум вышедшим из нее агентам на столб: – Проследите, чтобы никто его не трогал и к нему не приближался, ясно? Если кто-то спросит почему, отвечайте, что таково распоряжение дорожной полиции. – Дорожной полиции? – растерянно переспросил один из них. – Ты глухой, что ли? – прорычал Сантини. – Нет, господин начальник, – вздрогнув, ответил тот. – Ты же подбросишь своего дружка? – спросил Сантини Коломбу, садясь в машину. – А то еще обвинишь нас потом, что мы с ним жестоко обращались. – Осторожнее на дороге, – посоветовала она. 7 Когда Коломба, Данте и поминутно жалующийся на распухший нос Альберти подъехали к придорожной закусочной, у входа уже была выставлена охрана. Покупатели могли свободно входить и выходить, но доступ на просторную застекленную веранду забегаловки был закрыт. За время поездки чувство вины, испытываемое Коломбой, раздулось до абсурдных масштабов. Данте выставит себя на посмешище перед этими гиенами – Де Анджелисом и его прихвостнями. А все потому, что она не смогла сказать «нет» будущему бывшему шефу. Когда она услышала, как Данте звонит своему адвокату, у нее немного отлегло от сердца, – возможно, это и есть спасительное решение. Данте смотрел на двери в закусочную, как висельник на петлю. Столбик его внутреннего термометра просто зашкаливал, а две таблетки ксанакса, принятые по дороге, вызвали лишь тошноту и головокружение. В голове у него вспыхивали мимолетные образы из прошлого. Отец, каменный мешок силосной башни, пробивающиеся сквозь трещины в бетоне полосы света. Наледь на серебрящемся в вышине окошке. Вонь собственных экскрементов. В ушах звенели слова, которые так любил повторять Отец: «Нигде ты не будешь в такой безопасности, как здесь». Когда-то Данте в это верил. Временами он верил и сейчас. – Еще немного – и на сегодня вы свободны, – сказала Коломба. – Как бы там ни было, мне очень жаль, что я втянула вас в это дерьмо. Правда. – Вы ни во что меня не втягивали. Это все он. – Отец? – Да. «Ну, замечательно», – подумала Коломба. Навстречу им размашистой походкой вышел высокий сухопарый человек в твидовом пальто. Смуглый мужчина отдаленно напоминал молодого Джереми Айронса, разве что стрижка была покороче. Коломба сразу поняла, что это Минутилло. Адвокат положил ладони на плечи своему клиенту: – Ну как ты? Данте не удостоил его ответом. – Роберто, это Отец, – сказал он. Адвокат обеспокоенно покачал головой: – Уверен? – Да, – ответил Данте. – Тогда ты должен на это пойти. – Он пожал руку Коломбе. – Приятно познакомиться, Роберто Минутилло. Если в связи с этой историей у моего клиента возникнут какие-либо проблемы, отвечать придется вам. – Могу я переговорить с вами наедине? Это займет всего минуту. Минутилло вопросительно взглянул на Данте.