– Докажите свои слова. Докажите, что папаша не убил мальчика, что у преступления есть общие черты с вашим похищением. Я добьюсь, чтобы материал попал в нужные руки, у ребенка появится шанс на спасение, а вы будете в безопасности. – А если у меня ничего не выйдет? – Это будет означать, что ребенка убил Мауджери, а на вас никто не охотится. Вы вернетесь к своей жизни, ну а я – к своей. Данте откинулся на спинку дивана. – Что с вами произошло? – Простите? – Почему вы так переживаете за меня и за этого мальчика? Мы вам никто, но вы хотите нам помочь, хотя в этом нет ни капли смысла. – Может, мне просто осточертело сидеть сложа руки. Данте прищурился. На секунду в его глазах появился безжалостный, хищный блеск. – А может, вы хотите искупить грехи. Грехи, которые не дают вам спать и камнем давят на сердце. На этот раз на лице Коломбы не дернулся ни один мускул. – Я прекрасно сплю. – Вы просите меня о сотрудничестве и продолжаете лгать о своем состоянии. Думаете, это правильно? Коломба невольно отвела глаза, и Данте понял, что ей стыдно. Когда-то такое случалось и с ним. – Если вы действительно хотите помочь, я должен вам доверять, – продолжал он. – Мне нужна правда. Ваша правда. Иначе я просто раскопал бы вашу подноготную в интернете. Коломба резко встала, и Данте с сожалением подумал, что она сейчас уйдет и он уже никогда ее не увидит. Однако она лишь устраивалась поудобнее. Она стянула ботинки и принялась растирать ледяные ступни. Данте гадал, куда подевались ее носки, ведь она не переодевалась с полудня. – В интернете вы не найдете интересующих вас сведений. Мое имя нигде не упоминается. Полицейская тайна. – Она снова взглянула на него. – Вот как мы поступим, господин Торре. Если однажды я почувствую себя особенно непринужденно в вашей компании, а я не утверждаю, будто это когда-нибудь случится, или в один прекрасный день буду в очень уж хорошем настроении или, наоборот, в плохом, то расскажу вам всю историю. Ну а пока довольствуйтесь тем, что я умею справляться со своими приступами. – Без помощи психотропных препаратов. – Не люблю накачиваться всяким дерьмом. Но в каком бы состоянии я ни находилась, я никогда не применю оружие без реальной необходимости и никогда не подвергну вас опасности. – Сколько раз вам приходилось стрелять в людей, КоКа? – КоКа – идиотское прозвище. И я даже об этом не собираюсь вам рассказывать. Придется вам принять меня такой, как есть. Данте посмотрел ей в глаза, которые теперь приобрели ореховый оттенок. Эти глаза заставили его сказать «да». Самый рациональный из людей – таким, по крайней мере, он привык себя считать – растаял от одного женского взгляда. Он поднялся: – Сделаю вам кофе, перед тем как вы снова выйдете на холод. Коломба встала: – Я не намерена никуда уходить. Но кофе мне не помешает, потому что мне предстоит кое-какая работка. Собираюсь обыскать вашу квартиру. 12 Данте недоуменно моргнул: – Похоже, я еще не пришел в себя. Мне послышалось, вы сказали «обыскать». Коломба уже осматривалась по сторонам: – Если за вами действительно следят, то не в бинокль. Или не только в бинокль. Поищу у вас микрофоны и скрытые камеры. Данте нервно посмотрел на дом напротив, в окнах которого горел свет. – Вы правда собираетесь рыться в моих вещах? Коломба приподняла бровь: – Если не хотите, чтобы я что-то видела, можете это спрятать. – А-а? Нет… Вы меня не так поняли. Я не храню дома ничего незаконного, разве что кое-какие купленные через интернет лекарства. Я просто не хочу, чтобы вы перевернули вверх дном мой архив. – Данте запахнул халат, подошел к гостевой комнате и открыл дверь. – Вот, взгляните. Коломба остановилась на пороге. Комната периметром три на четыре метра была доверху забита коробками. К выходящему во внутренний двор окну вел узкий проход, над которым голо болталась на шнуре тусклая лампочка. – Архив утраченного времени, – произнес Данте. – Простите? – Что вы помните о событиях, произошедших в восемьдесят четвертом году? – Вот так с ходу? Ничего. – Группа «Альфавиль» возглавила хит-парады с синглом «Forever Young». – Он, почти не сфальшивив, напел ей припев. – О да. – Вышел «Красный рассвет» Джона Милиуса. Отличная картина. А ремейк отвратительный. Коломба смутно припоминала этот фильм: – И? – КоКа, я не знаю, что именно делает нас теми, кем мы являемся. – Перестаньте звать меня КоКой. – …Но отчасти это воспоминания. Даже те, что кажутся незначительными. – Данте открыл коробку возле входа и достал синюю игрушку. – Как, например, вот это. Коломба мгновенно ее узнала: – Это же Благоразумник из «Смурфов»! – В киндер-сюрпризах была коллекция смурфиков. Если быть точным, в восемьдесят девятом. Вам родители их покупали? – Да. Мы еще менялись повторками с одноклассниками. – С тех пор как Отец меня похитил, он никогда не давал мне сладости. Только то, что считал здоровой пищей. Он никогда не разрешал мне слушать музыку, не показывал фильмы. Я узнал о существовании Благоразумника на «eBay», где заплатил за него сорок евро. – Он улыбнулся. – По мнению коллекционеров, я провернул выгодную сделку. – Вы пытались наверстать все, что потеряли за годы в башне, – потрясенно сказала Коломба. «Бедняга, – подумала она. – Даже стены тюрьмы строгого режима не могли бы настолько отрезать его от мира. То, что он оправился, пусть и не полностью, – настоящее чудо». Данте кивнул: – Началось с того, что я не понимал некоторых отсылок, которые делали мои ровесники. Они заговаривали о каком-нибудь фильме или начинали сходить с ума по какой-нибудь всем известной песенке, которую я впервые слышал. – Вы собираете все? – Нет. Только то, что связано с западной поп-культурой. Официальную историю можно изучить по книгам, но вам придется посмотреть телешоу и поиграть в игрушки, если вы хотите хоть немного в них разобраться. Если хотите что-то понимать в музыке, необходимо ее послушать. Хотя диски я не покупаю с тех пор, как появился «Spotify»[4]. – Половину из того, что вы находите, все давно позабыли. – То есть думают, что позабыли. Сколько лет вы не вспоминали, как обменивались смурфиками в школе? – Давненько. – Но вы моментально их вспомнили. Ваше поведение, манера говорить, чувство юмора, механизм принятия решений – все это формируется под воздействием опыта. Без коробок утраченного времени я не смог бы выполнять свою работу. В прошлом году я нашел сбежавшую из дома девочку с биполярным расстройством, потому что понял, что подразумевала ее сестренка, когда сказала, что та «уехала со Скуби-Ду»[5]. – И что же? – «Фольксваген-транспортер Т2». Ребята из корпорации «Тайна» разрисовали свой «фургончик тайн» цветами, потому что были хиппи. Вы знаете, что существует теория, согласно которой этот самый Скуби – всего лишь галлюцинация его закинувшихся ЛСД приятелей? – Теории существуют обо всем на свете, – без всякого интереса сказала Коломба и показала на комнату. – Можно?