– Пожалуйста. Пока Данте опасливо маячил на пороге, Коломба вошла и наугад открыла одну из коробок. Та была полна видеокассет. На первой из них была запись телепередачи. – «Нон-стоп», – прочитала она. – Это эстрадное шоу, которое шло с семьдесят седьмого по семьдесят девятый год. Старые фильмы время от времени крутят по телевизору, но передачи приходится доставать через телекомпании или коллекционеров. – Груда барахла. – В этом выпуске какой-то тип, одетый под моряка, запихивает в рот целые чашки. Что-то полузабытое всплыло в памяти Коломбы. – Джек Ла Кайен![6] Меня еще и в проекте не было, откуда я могу его помнить? – Он стал частью коллективного сознания. Или, что более вероятно, вы видели отрывки из его номеров во время повторов передачи. Теперь видите, что я прав? Коломба, скептически хмыкнув, закрыла коробку: – Здесь вся ваша коллекция? – Нет, здесь только то, что я еще не посмотрел. Полная коллекция в хранилище, которое я арендую на складе. Я плачу одному парню, чтоб раз в месяц стирал с нее пыль. Я завещаю ее созданному мною фонду. «Они ее сожгут», – подумала Коломба. – Тогда отсюда и начну, если вы не против, – сказала она. – Похоже, здесь придется попотеть. Обещаю, что поставлю все на место. Данте кивнул: – Но раз уж ты собралась копаться в моих вещах, давай, если не возражаешь, перейдем на «ты». Мне будет не столь неловко. Она кивнула: – Конечно не возражаю. Данте протянул ей здоровую руку: – Зови меня Данте. – Коломба. – Она ее пожала. – КоКа. – Иди на хрен. Он рассмеялся. – Я заварю тебе хороший кофе. Остаток ночи Коломба открывала всевозможные ящики и коробки, переставляла мебель, простукивала плитку и разбирала розетки и светильники. Хотя Данте звукоизолировал пол и стены, она старалась не шуметь, чтобы не разбудить соседей. Пару раз она пошатнулась от усталости, но это была далеко не первая ее бессонная ночь, а рыться в вещах Данте было куда интереснее, чем просиживать штаны в полицейском фургоне прослушки с наушниками на голове. В архиве Данте оказалось множество сувениров из старых добрых времен. Она даже нашла флакон духов с ароматом пачули, какими пользовалась еще в старшей школе. Вдохнув запах, она изумилась, насколько изменились ее вкусы. Первые пару часов Данте хвостом ходил за ней, превознося ту или иную вещицу или привлекая к ней внимание Коломбы. Казалось, для каждой безделушки у него наготове бездонный запас историй. Затем язык у него начал заплетаться, и вскоре Коломба нашла его спящим без задних ног в кровати на балконе. Она вздохнула с облегчением. За последние пару дней Данте успел пообщаться со столькими людьми, сколько не видел в предыдущие полгода. Немного покоя ему не помешает. В семь утра Данте открыл глаза и увидел, как Коломба выходит из ванной с собранными на затылке мокрыми волосами и зажатой в ладонях бульонной чашкой. Футболка липла к ее влажной коже. Она закончила с обыском и приняла душ. – Не хотела тебя будить, – сказала она. Данте перекатился на край кровати, закутав обнаженное тело в одеяло. Он забыл, кто она такая, и на миг принял ее за свою бывшую. – Что у тебя в чашке? – Латте. Данте содрогнулся: – Какой сорт кофе ты использовала? – Не знаю, взяла первый попавшийся. – Какой попало кофе я в доме не держу, – пробормотал Данте. – Прими душ, потом поговорим, – проворчала она. – Да, госпожа. – Данте проскользнул в ванную и спустя полчаса вышел в черном костюме, рубашке и галстуке того же цвета. На его коже еще поблескивали капли воды. Коломба дожидалась за кухонным столом, жуя ломоть черствого хлеба. – Ты всегда одеваешься как могильщик? – мрачно спросила она. – Скорее как Джонни Кэш[7]. – Кто-кто? – Проехали. Ну так что? – Пусто. Я даже телик разобрала. Возможно, твоя паранойя – всего лишь паранойя. – Или он прослушивает меня с помощью лазера, который считывает вибрацию оконных стекол, – сказал Данте. – Ты начитался всякой брехни. Как бы там ни было, здесь тебе оставаться нельзя. Данте замер, не успев поднести чашку к губам: – Ты шутишь? – Скорее всего, никакие разгуливающие на свободе психопаты за тобой не следят и зла тебе не желают, но, если свисток действительно повесил похититель, ты для него – идеальная мишень. Консьержа у тебя в доме нет, спишь ты чуть ли не на улице, кто угодно может видеть тебя в окно… – А может, просто вызовешь патрульную машину, пусть подежурит внизу? – предложил Данте, чувствуя, как поднимается столбик его термометра. – У меня нет подобных полномочий. – Разве я не свидетель? – Данте, все, кто работает над этим делом, считают убийцей неуравновешенного мужа. И честно говоря, я и сама полагаю, что это самая правдоподобная версия. – Но не самая предпочтительная. – Ты правда предпочел бы, чтобы за убийством стоял серийный похититель? – Если это Мауджери, то сына он уже убил. Но Отец оставит мальчика в живых, пока может скрывать его в надежном месте. Оба варианта казались Коломбе одинаково безнадежными. – Утром я позвонила Ровере. Он обеспечит нам все, о чем мы попросим, включая информацию о ходе расследования. – Какой ему смысл рисковать карьерой? Помимо того, чтобы подпортить репутацию магистрату? Коломба задумалась, потом покачала головой: – Может, ему этого достаточно. Итак, куда переезжаем? – Мы с тобой что, съезжаемся? – У тебя нет ствола. У меня есть. Пока я не буду уверена, что все твои страхи – просто паранойя, я от тебя не отлипну. Поверь, меня это радует не больше, чем тебя. – Пожалуй, есть одно местечко, где мы можем пожить, – с улыбкой сказал он. – Мне нужно сделать пару звонков. – Кому это? – Сюрприз. – Всегда ненавидела сюрпризы. – Я почему-то так и думал.