Коломба увидела мужчину с козлиной бородкой и коротко подстриженными волосами с проседью. Сабино Монтанари, рожден и проживает в Риме. В разводе, детей нет. – Он здесь работает, так? – спросил Данте. – Да, служителем, – ответил Ансельмо. – Из вас бы вышел неплохой коп. – Я завербуюсь, только если война начнется. Ансельмо озадаченно моргнул и предпочел с этого момента обращаться к Коломбе: – Я доложил в магистрат и получил ордер на досудебное задержание. Я упомянул об анонимной наводке и позабочусь, чтобы так все и выглядело. – Спасибо, – сказала Коломба. Она знала, чем рискует Ансельмо, покрывая ее. Данте потянул ее за руку и отвел в сторонку. – Я и не думала, что ты такой патриот, – заметила она. Данте непонимающе посмотрел на нее: – Патриот? – Ты сказал, что завербуешься в случае войны. – Только потому, что на войне гибнет больше мирного населения, чем солдат, ты не знала? Я должен с ним поговорить. – С кем? – С Монтанари. – И думать забудь. Его задержит полиция и допросит судья. – Это с его помощью Отец добрался до Луки Мауджери. – Даже если обнаружится связь между камерой и похищением, Монтанари мог провернуть все это в одиночку. – Если это он и ему нужен был Лука, то почему он не демонтировал камеру? – Может, просто не успел. – Она была включена? – Да. – Батарейка не продержалась бы четыре дня. Веришь ты в Отца или нет, но Монтанари – сообщник похитителя. И если ты позволишь, чтобы он попал в шестеренки машины правосудия, мы окажемся в пролете. Мне придется дожидаться, пока его выпустят, чтобы с ним поговорить. Коломба закатила глаза и вернулась к Ансельмо: – Что сказал Ровере? – Только попросил тебе помочь здесь. – Вот и помоги. Позволь мне поучаствовать в аресте. Ансельмо покачал головой: – Ты в административном отпуске. «И мне даже известно почему», – мысленно добавил он. Коломба не была намерена сдаваться: – Для Монтанари я буду всего лишь одной из полицейских, что задают ему вопросы. Ему и в голову не придет рассказывать, что я там была, если кто-то его об этом не спросит. И какого хрена кто-то станет спрашивать? Давай же, не заставляй меня упрашивать. Ансельмо показал на стоящего в нескольких шагах от них Данте: – А с ним что? – Он посидит в машине. – И ты тоже, пока мы не наденем на него браслеты, хорошо? Потому что, если он вооружен и пристрелит тебя, мне придется избавляться от твоего трупа. – О’кей, – согласилась Коломба. Ее лицо оставалось совершенно непроницаемым, но Данте даже на расстоянии понял, что она лжет. 7 Монтанари жил на улице Салария и на звонок не отвечал. Альберти и его пожилой напарник выломали замок с помощью небольшого тарана и отошли, пропустив вперед Ансельмо и Коломбу, которые держали пистолеты наготове. За дверью Ансельмо сразу же остановился, направил пистолет в центр комнаты и закричал: – Это полиция! Выходите с поднятыми руками! Всякий раз, произнося эту фразочку, он казался себе героем второразрядного боевика, но так и не нашел ей столь же действенной замены. К счастью, учитывая особенности его работы, такая необходимость возникала редко, а из пистолета он стрелял только на полигоне. Зато Коломба, похоже, даже бутылки дома открывала пистолетом. Ансельмо слышал, что с ней произошло, и поражался ее напористости. Пожалуй, напор ей не мешало бы поубавить. Стоило им подъехать к дому, как она выскочила из машины, бросив ее посреди улицы, и принялась звонить в домофоны соседей, чтобы ей открыли. Ансельмо подбежал к ней: – Ты забыла, о чем мы договорились? Коломба и ухом не повела. Из домофона донесся женский голос, и Коломба тут же ответила: – Я случайно захлопнула за собой дверь снаружи. Вы не могли бы меня впустить? – Каселли, да ты меня вообще слышишь? – чувствуя себя одураченным, спросил Ансельмо. Дверь в подъезд открылась, и Коломба влетела внутрь, притормозив только для того, чтобы заглянуть в почтовые ящики. Двое других полицейских растерянно посмотрели на него. – Она не должна была идти с нами, – сказал один из них. – Так, может, ты ее переубедишь? – парировал Ансельмо. – Ну уж нет. – Полицейский пошел на попятную. Вслед за Коломбой в квартиру Монтанари вошли двое сослуживцев Ансельмо, а последними – Альберти и его напарник. – Его здесь нет, – сказала Коломба, пряча пистолет в кобуру. Ансельмо, проверивший даже туалет, также убрал табельное оружие. – Нужно запросить ордер на обыск, – сказал он. – Думаешь, он что-то почуял? – спросил один из полицейских. – Сейчас два часа ночи. – Возможно, Монтанари видел нас в поликлинике, – ответил Ансельмо. Коломба начала бродить по квартире, оглядываясь по сторонам: – Похоже, вещички он не собирал. – Она взглянула на единственный в квартире шкаф, ветхий и закрытый на ключ. – Перчатки у вас найдутся? Ансельмо возвел очи горе: – Каселли, учитывая, что здесь и духу твоего быть не должно, ты не слишком церемонишься. – Перчатки, – повторила она. Один из сослуживцев Ансельмо протянул ей коробку с одноразовыми перчатками. Коломба натянула перчатки и, открыв шкаф, внимательно оглядела содержимое. С виду никаких значительных пустот между стопками одежды не было. Когда кто-то поспешно собирает вещи перед побегом, он обычно оставляет после себя заметный хаос: здесь же шкаф, как и остальной дом, был практически в порядке. – Смотрите, – сказал один из коллег Ансельмо. Он открыл дверь кладовой: за ней скрывался раскладной письменный столик, на котором лежал ноутбук. Компьютер был подключен к MiniDV-плееру, который читал диски вроде тех, что использовались в конфискованной ими видеокамере. – Если он и сбежал, то домой перед побегом не заходил, – сказала Коломба. – Иначе взял бы с собой компьютер. – Она подошла и открыла ноутбук, на экране которого появилась заставка «Windows».