– Где они взяли тело? – Надеюсь, украли из какого-нибудь морга; может, подкупили врача. Но боюсь, что… – Это его очередная жертва. Может, непослушный пленник… Еще совсем малыш. – Казалось, Данте вот-вот взорвется. – Нужно провести эксгумацию тела мальчика, – возбужденно сказал он. – Необходимо установить, кто он. – Для этого потребуется распоряжение магистрата. А у нас нет ничего, кроме гипотез. Чтобы картинка сложилась, придется найти Отца. Тому мальчику торопиться уже некуда. Как и его родителям. Если все так, как мы думаем, они давно считают его мертвым. – Господи! – пробормотал Данте, потом на всякий случай сунул в рот какую-то таблетку и, не запивая водой, проглотил. – Все эти годы он продолжал похищать и убивать. – Мы не можем быть в этом уверены. Возможно, он только недавно взялся за старое. – Я уверен на все сто. Он никогда не останавливался. И не остановится, пока ты не всадишь пулю ему в лоб. Кстати, забери свой пистолет. Она снова заткнула оружие за пояс. – Я не мстительница, творящая самосуд под покровом ночи, Данте. Я из полиции. И хочу видеть его за решеткой. – А я – нет. Я хочу видеть его мертвым. Он не должен дышать с нами одним воздухом. Коломба заметила, что его трясет. – Обещаю, он тебя больше не тронет, – сказала она. – Я не могу… – начал он, запнулся и продолжил уже более твердым голосом: – Я до сих пор не могу держать себя в руках, когда чувствую, что он где-то поблизости. Когда-то я думал, что рано или поздно этому научусь. – Ты прекрасно справляешься. Мне на твоем месте тоже было бы страшно. После всего, что он с тобой сотворил. – Неужели он тебя не пугает? – Нет, он вызывает у меня только ярость. И… не знаю… Возможно, лучше сказать ошеломление. Просто невероятно, как земля носит подобного монстра. Он словно сказочный злой гоблин или Фредди Крюгер. Но я больше не собираюсь притворяться, что в него не верю. Он существует, он все еще на свободе, и мы должны найти способ убедить в его существовании остальных. – Коломба завела автомобиль. – Пора навестить семью Палладино. Даже не думай отсидеться в машине. Мне пригодится твое мнение. – Даже если я нагрублю матери? – Только попробуй, и я тебя в багажнике запру. – Не посмеешь. – Хочешь проверить? Однако, как оказалось, в столь крайних мерах не было никакой необходимости. Они застали семейство Палладино за скудным ужином. Перед лицом царящей в доме скорби воинственный пыл Данте изрядно поугас. Супругов словно поразил злой недуг из тех, что медленно пожирают жертву изнутри, не убивая до конца. Насколько было известно Коломбе и Данте, отцу мальчика было сорок, а матери тридцать пять, но выглядели они почти стариками: у него были глубокие морщины, залысины и впалые щеки, а ее преждевременно поседевшие волосы спадали на лоб беспорядочными прядями. Коломба подумала, что эта женщина так и не перестала винить себя в гибели сына и отказалась от какого бы то ни было ухода за собственным телом – даже от легкого макияжа и периодических визитов к парикмахеру. Глаза мужа глубоко запали. Коломба никогда не сталкивалась с такими серийными похитителями, как Отец, однако, расследуя убийства, повидала немало подобных семей: родных жертв, родных убийц, да и самих убийц тоже. Последние, вынужденные отвечать за последствия собственных действий, начинали понимать, что разрушили две жизни: жизнь жертвы и свою собственную, которая теперь будет ограничена периметром тюремной камеры. Утрата наложила отпечаток и на домик Палладино: повсюду были развешены фотографии сына, а одну из стен гостиной целиком занимало подобие алтаря с распятиями и иконами Богоматери. Не в состоянии вынести их горя, Данте, как всегда, постарался отстраниться и, пока Коломба беседовала с родителями мальчика, сосредоточенно анализировал каждое их движение со своего укромного местечка у большого центрального окна комнаты, в которое заглядывал серп луны. Очевидно, они нисколько не сомневались в печальной участи сына и ежедневно корили себя за то, что отпустили его одного в поездку, затеянную приходским священником, которого они считали ответственным за случившееся. – Он был слишком стар, чтобы садиться за руль, – произнес мужчина. – Да еще на такой допотопной колымаге. Мне надо было отвезти сына на своей машине, раз уж ему так хотелось посмотреть на этот долбаный храм. – Карло… – вполголоса пристыдила его женщина. Муж посмотрел на нее с жалостью, к которой не примешивалось ни капли любви. – Она до сих пор верит в Бога, – сказал он Коломбе и Данте. – В отличие от меня. А вы бы не утратили веру после всего, что произошло? Но объясните, зачем вы приехали? Коломба выдала им слегка видоизмененную версию истории, которую она рассказала старшине. Согласно этой версии, новое расследование проводилось с целью определить, не было ли у аварии свидетелей, оставивших пострадавших в опасности. Коломба дала понять, что при выявлении каких-либо новых обстоятельств об этом сразу же сообщат Палладино. Данте она представила в качестве специалиста по подобным случаям. – Даже если бы кто-то остановился, чтобы помочь, что бы это изменило? – спросил муж. – Мой сын умер мгновенно. – Это заключение аутопсии? – впервые открыв рот, спросил Данте. – Мы не дали разрешение на вскрытие, – ответила мать. – Он и без того был изувечен. Они провели аутопсию тела дона Паоло, который был за рулем. Хотели проверить, не случился ли у него приступ. – И?.. – спросила Коломба. – С ним все было в порядке, – пожала плечами мать. Коломба подумала, что случай словно специально играл на руку Отцу, способствуя благополучному осуществлению его планов, в то время как не веривший в совпадения Данте видел в этом дополнительный уровень сложности, но не понимал, в чем тут дело. Как Отец ухитрился столь надежно замести следы? Как избавился от всех улик? Поскольку лед был сломан, Коломба решилась перейти к вопросам, имеющим весьма отдаленное отношение к обстоятельствам аварии. Данте заверил ее, что супруги ничего не заподозрят, но могут разозлиться, что их вынуждают заново переживать случившееся. Однако в них, казалось, угасла и способность к гневу. Даже в богохульствах мужа не чувствовалось ни силы, ни убежденности. – Поездку организовал церковный приход? – Нет, – впервые ответила мать. – Это была личная инициатива дона Паоло. Сам он постоянно ездил туда молиться, ну и нас звал с собой. А как-то спросил, не отпустим ли мы с ним Руджеро. И мы согласились. С радостью согласились… – Когда он сообщил вам о поездке? – спросил Данте. – Какая разница? – отозвался муж. – Боюсь, начальство станет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить. Я не хотел бы, чтобы снова пришлось вас беспокоить, – сказал Данте. – Он позвонил за неделю до поездки, – сообщила мать. На этот раз Коломба и Данте подумали об одном: преступникам явно не хватило бы недели на организацию похищения, а значит, они заранее готовились воспользоваться удобным случаем. Отец следил за домом Палладино. Но как он выбрал жертву? – Кто-то еще, помимо погибших, участвовал в организации поездки? – спросила Коломба. – Не думаю, – сказал отец. – Никто не связывался с вами в дни перед поездкой? Может быть, врач? Новый педиатр? – осведомился Данте. На этот раз родители мальчика не могли не изумиться столь странному вопросу. – Врач? С чего бы с нами стал связываться какой-то врач? – Я имел в виду одного из лечащих врачей мальчика. Ведь у него были особые потребности, – добавил Данте, пристально глядя на мать. Женщина опустила голову. Щеки ее горели, как от пощечины. – А, так вы все знаете, – пробормотала она. – Да. – Несмотря на то что она отвела взгляд, Данте не отрывал от нее глаз. – Я сразу бросила, как только узнала, что жду ребенка, – принялась оправдываться мать. – Этих людей не это интересует, – не сдерживая гнева, сказал муж. – К тому же бросила ты не так уж и сразу. – Но почти. Почти! – повторяла мать, взглядом ища у гостей сочувствия. Ее переживания оставили Данте безучастным, однако Коломба с бесконечной жалостью улыбнулась женщине. – Расскажите нам о докторе, пожалуйста, – пытаясь сменить тему, попросила она. – У Руджеро был педиатр. А еще он ходил в «Серебряный компас». – Что это? – спросила Коломба. – Это был центр поддержки для проблемных детей. – Почему вы говорите в прошедшем времени? – спросил Данте. Его внутренние маячки предупреждающе замигали. Как выяснилось, отделения этого центра когда-то действовали по всей Италии, однако вскоре после смерти мальчика организация закрылась из-за недостатка финансирования. Задав еще несколько вопросов, которые ни к чему не привели, Коломба и Данте направились к выходу. Во дворе Коломба прошептала: – Думаешь, он нашел этого ребенка через «Серебряный компас»? – Не исключено, что не только его. Нам нужен список пациентов, – рассеянно ответил Данте. И дело было не только в том, что ему хотелось насладиться долгожданным свежим воздухом – в доме ему пришлось нелегко, хотя столбик его термометра и не поднимался выше отметки «опасность», – просто его голова была занята мрачными мыслями, которые он не мог отогнать. Линии, соединяющие все интересующие его события, тесно переплелись, но в то же время оставались спутанными и прерывистыми. По мере того как расследование продвигалось вперед, он вместо ответов находил лишь новые и новые вопросы, ответить на которые становилось все сложнее. Представляя себе Отца, затаившегося во мраке, как тигр перед прыжком, он ничуть не удивлялся, что полиция до сих пор не села ему на хвост. Прежде всего, никто, кроме Данте, не верил в его существование, и потом, он настолько же восхищался интеллектом своего похитителя, насколько презирал умственные способности сил правопорядка. Однако сейчас, узнав, что все эти годы Отец не переставал действовать и беспощадно убивать, он не мог не спрашивать себя, как тому удалось столь безупречно заметать следы. Ведь столько всего могло пойти не так – например, отчаявшиеся родители могли потребовать ДНК-экспертизы сына… Как же вышло, что для Отца все складывалось настолько удачно? Пусть обстоятельства и не привели к его поимке, но на него могла бы пасть хотя бы тень подозрения, которая затруднила бы его «работу». Данте, которого судьба никогда не баловала, в удачу не верил. И тем более не мог поверить, что на удачу полагается Отец. Следовательно, Отец должен был разработать сложный, изощренный план выживания, постигнуть который Данте пока был не способен. Не давала ему покоя и другая загадка: как случилось, что при первом же промахе Отца полиция обратилась именно к Данте, который был его жертвой? Совпадение было слишком маловероятным, чтобы в него поверить. Однако и в этом случае ему удалось лишь определить проблему, но найти ее решение он не мог. Не мог до тех самых пор, пока не попрощался с проводившей их до двери матерью мальчика и взгляд его не упал на нечто вроде маленького памятника, украшающего вход в дом. На мраморном пьедестале около метра в высоту стояла пара покрытых бронзой детских ботинок. Несколько кусочков пазла встали на место в его мозгу с таким громким щелчком, что Данте показалось, будто его услышала вся округа. Показав на памятник трясущейся рукой, он спросил у женщины, что это, хотя не сомневался, что ответ ему уже известен. – После аварии, в которой погиб Руджеро, кто-то оставил возле нашего дома его ботинки. Наверное, их нашли на дороге и принесли сюда. Муж сделал из них памятник. Сначала мы хотели установить его на кладбище, но… он так и остался тут. Данте словно охватила лихорадка. Он тяжело дышал, а его еще недавно бледные щеки залил нездоровый румянец. – Все хорошо? – встревоженно спросила Коломба. Неопределенно взмахнув рукой и предоставив ей интерпретировать это как угодно, он бросился вслед за матерью ребенка, которая уже прощалась и даже начала было закрывать за ними дверь. Коломба услышала, как он говорит: