Коломба не сводила с него взгляда: – Сын Мауджери не в Африке. Гораздо ближе. – Вот и найдите его сами. – Вы могли бы спасти этого ребенка. Вы же это понимаете? Данте покачал головой: – До вчерашнего дня вы даже не подозревали о моем существовании. Скажите мне, кто вас сюда прислал. Коломба поняла, что, если она надеется чего-то добиться, придется говорить начистоту: – Начальник спецподразделения Ровере. – А как зовут придурка из магистрата? – Де Анджелис. Данте снова покачал головой: – У вас и правда неприятности. – Так вы нам поможете? – спросила Коломба. Данте изучающе посмотрел на нее: – Вы правда полагаете, что я могу что-то сделать для ребенка? Или просто хотите втянуть меня в склоки между вашим шефом и судебными инстанциями? Коломба решила быть искренней до конца: – Я могу лишь надеяться, что вы сможете вынуть кролика из шляпы, но мне слабо в это верится. – Вы больше не верите в чудеса? – Как и в Санта-Клауса, – ответила она, подумав о Катастрофе. Данте медленно кивнул, словно прочитав ее мысли. В какой-то мере так оно и было. Сидящая перед ним решительная женщина явно скрывала какую-то глубокую боль. И дело было не в том, что Ровере использует ее в своих неблаговидных и противоречащих всем принятым процедурам целях и, очевидно, в случае чего готов ею пожертвовать, а в том, что она сама на это согласилась. Никто не рискнул бы профессиональным будущим во имя туманной возможности, в которую сам не верит, если он не убежден, что такого будущего у него нет. Коломба оказалась в положении заходящего в пике камикадзе, и перед этим обстоятельством Данте устоять не мог. Он любил драматические и героические порывы, даже самые глупые. А может быть, глупые порывы он любил еще больше. – Будь по-вашему, – сказал он. – Я готов посмотреть бумаги, которые наверняка лежат у вас в сумочке, и сказать вам свое мнение. – Спасибо. – Не спешите благодарить. Сначала вам придется оказать мне услугу. – Какую? – настороженно прищурилась Коломба. Данте провел ее на балкон и указал на человека на дороге: – Займитесь им. 3 Альберти, позевывая, стоял рядом с патрульной машиной, припаркованной в нескольких сотнях метров от дома Данте, возле Аврелианской стены. Коломба велела не ставить автомобиль поблизости, чтобы не привлекать лишнего внимания, и в глубине души Альберти был с нею вполне согласен. В отличие от сослуживцев, которым, похоже, было плевать, он болезненно осознавал, какое беспокойство вызывает у гражданских вид патрульной машины и полицейских в форме. Достаточно было зайти отлить в кафе, как это становилось очевидно. «Народ нас недолюбливает, – говорил ему пожилой напарник. – Они вечно боятся, что мы их возьмем под арест, причем законопослушные трясутся больше всех. Мы их пугаем». Альберти тогда ответил, что это печально, на что коллега сказал, что он, как и все пингвины, ни черта не смыслит. «Стоит им перестать бояться – и тебе конец, болван, – добавил он. – На одного из наших приходится десять тысяч баранов». Баранами его пожилой партнер величал гражданских, которых по большей части ни во что не ставил. Альберти спрашивал себя, не станет ли он сам таким же через несколько лет службы. Неужели однажды и он разучится общаться с кем-то, кроме полицейских, а может, даже женится на сослуживице? Он надеялся, что с ним такого не случится. У него были другие планы. По выходным он ночи напролет сидел за MIDI-клавиатурой, подключенной к компьютеру, на котором была установлена программа для создания музыки MusicMaker. Композиции, которые он сочинял и выкладывал на «Фейсбуке» под псевдонимом Руки Блу, набрали уже почти десять тысяч лайков. Денег они еще не приносили, но это лишь вопрос времени. Пока он уже в который раз зевал, зазвонил его мобильник. На мелодии звонка стоял трек, который он назвал «Time». Звонила Коломба. Будучи официально в административном отпуске, использовать рацию она не могла. – К вашим услугам, госпожа Каселли. – Брось машину и иди на угол улицы Тибуртина Антика. – Что-то случилось? – Пока нет. Но не привлекай к себе внимания. Я повишу на линии. Альберти направился, куда было приказано. – Я на месте, – отчитался он. По улице перед ним к зданию начальной школы одна за другой спешили мамочки. – Видишь перед собой вазы с цветами? – спросила Коломба. – Вижу. Вазы украшали вход в бар, перед которым были выставлены два столика. – Там должен стоять курящий мужик в красной куртке. – Вижу. Крупный мужчина лет пятидесяти смотрел в противоположную сторону от Альберти. – Что я должен делать? – Пригляди за ним, пока я не приду. Не хочу, чтобы он ушел, пока я спускаюсь по лестнице, о’кей? – Простите, но что он натворил? – Не задавай бесполезных вопросов, – отрезала Коломба и отключилась. Альберти подумал, что, поскольку это он стоит в паре метров от мужчины в куртке, ему этот вопрос бесполезным не кажется. Чего ему ожидать? В тот же миг мужчина обернулся и заметил, как Альберти на него глазеет. Даже не скрывая нервозности, он быстрым шагом пошел прочь. Еще пара секунд – и он скроется на одной из боковых улочек. Альберти пошел за ним. – Прошу прощения! – крикнул он. – Эй! Мужчина в куртке притворился, что не слышит. Альберти ускорил шаг и положил руку ему на плечо: – Я с вами разговариваю. Мужчина развернулся и с размаху засветил Альберти в лицо кулаком. Перед глазами у него потемнело, ноги подкосились. Он упал на задницу, зажав нос, из которого, наполняя рот, хлестала кровь. Когда он снова открыл глаза, прямо перед ним материализовались армейские ботинки Коломбы. – Жив? – Да. Коломба уже вовсю припустила за беглецом. – Я позвоню в участок… – промямлил Альберти, пытаясь ухватиться за клумбу и подняться на ноги. – Нет! Не смей ничего предпринимать! – крикнула Коломба и исчезла за углом. Мужчина в куртке несся, как на роликах. Коломба заметила его уже на другом конце улицы. Он пролетел мимо овощного киоска, столкнувшись со старушкой, катившей тележку для покупок. Коломба все равно ускорилась, протискиваясь сквозь толпу пешеходов и расталкивая тех, кто не успевал уступить ей дорогу. Как давно она не гналась за кем-то по улице? Много лет, с тех пор как ее назначили помощником комиссара в отдел по борьбе с наркотиками, и подчиненные ей агенты не скрывали, что считают, будто выполнять приказы пингвина да вдобавок женщины – ниже их достоинства. После повышения она по большей части участвовала в облавах внутри зданий и вела наблюдение из автомобиля. В долгих засадах. И в четырех перестрелках, на память об одной из которых у нее остался шрам на ноге. Никаких уличных погонь. Теперь же она преследует какого-то типа, сама не зная почему. Она чуть не сбила мальчишку-велосипедиста, который что-то прокричал ей вслед. Компания юных марокканцев рассеялась, почуяв незримую полицейскую форму. Беглец тем временем ухитрился оторваться от нее еще на пару метров. Улица, по которой бежал человек в куртке, заканчивалась развилкой, и Коломба поняла, что единственный шанс его сцапать – это броситься ему наперерез через переулки и надеяться на удачу. Едва не врезавшись в гранитный столб, она наугад повернула направо, в сторону наземной железной дороги, ведущей к станции Термини и метро. На месте беглеца она предпочла бы это направление, а не вторую улочку, возвращавшую в тот же район. Сзади просигналила какая-то машина, но Коломба продолжала без оглядки бежать по проезжей части. За пару метров до перекрестка она поняла, что интуиция ее не подвела: уверенный, что сбросил ее со следа, мужчина в куртке быстрым шагом направлялся ей навстречу. Он в упор не замечал Коломбу, пока она не двинула его плечом так сильно, что он отлетел к стене здания. – Полиция, – выдохнула Коломба, заломив ему руку за спину. – Руки вверх! Прислоните их к стене! Мужчина попытался врезать ей локтем. С трудом избежав удара в лицо, Коломба схватила его за локоть и запястье и попыталась выполнить рычаг локтя, но его рука оказалась настолько мускулистой, что это было не легче, чем сломать дубовую ветвь. Он снова попытался ударить ее, на этот раз в живот. Она отпрыгнула назад, схватила его за шею и несколько раз съездила правым коленом ему по яйцам и в солнечное сплетение. Мужчина стряхнул ее с себя и сложился пополам. – Долбаная шлюха… – промычал он между спазмами рвоты.