– Проводи меня, так быстрее будет. Оставив машину на ручнике, Альберти повел Коломбу между заброшенных с виду построек. Оттуда доносилось конское ржание, и ей оставалось лишь надеяться, что навстречу им не вылетит какая-нибудь обезумевшая от грозы лошадь. Они подошли к одному из строений, которое охраняли двое полицейских в форме. Те кивком поприветствовали Альберти и проигнорировали Коломбу, приняв ее за штатскую. – Жди здесь, – сказала она и без стука распахнула дверь, на которой висела бумажка с надписью «ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИЦИЯ. БЕЗ ДОКЛАДА НЕ ВХОДИТЬ». Она вошла в заставленное металлическими стеллажами помещение архива. За четырьмя необъятными конторками расположились полдюжины агентов в форме и в штатском, каждый из которых говорил по рации или по телефону. Над развернутой на столе картой склонился Альфредо Ровере – невысокий мужчина лет шестидесяти с аккуратно зачесанными назад редеющими седыми волосами. Она заметила, что его ботинки и брюки по колено забрызганы грязью. Сидевший у входа полицейский поднял глаза и узнал Коломбу. – Госпожа Каселли! – вскочив, воскликнул он. Коломба не помнила его имени – только позывной «Арго-03», который он использовал на смене. Все тут же умолкли и уставились на нее. Коломба через силу улыбнулась и взмахом руки показала им, чтобы возвращались к работе. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимание. Арго пожал ей руку: – Госпожа Каселли, как поживаете? Нам вас не хватало. – А вот я по вас не скучала, – неловко пошутила она. Арго снова взялся за телефон, и вскоре гомон возобновился. Из реплик полицейских она поняла, что вдоль дороги выставлены посты. Странно. Это не входит в стандартную процедуру при розыске пропавших. Ровере подошел к Коломбе и, глядя ей в глаза, слегка сжал ее плечи. Его дыхание отдавало табаком. – Отлично выглядишь, Коломба. Правда. – Спасибо, – ответила она. Ровере, в свою очередь, показался ей усталым и постаревшим. Под глазами у него набухли мешки, и ему явно не помешало бы побриться. – Что происходит? – Все-таки любопытно? – Нисколько. Но раз уж я здесь… – Скоро сама увидишь. – Он взял ее под руку и развернул к двери. – Надо найти машину. – Моя осталась на въезде. – Не пойдет, нужен джип. Они вышли наружу, и прислонившийся к стене Альберти тут же вытянулся по стойке смирно. – Ты еще здесь? – спросил Ровере. – Это я попросила его подождать, – вмешалась Коломба. – Надеялась скоро вернуться домой. – Умеешь водить внедорожник? – спросил паренька шеф. – Да, господин Ровере. – Тогда вернись ко въезду и раздобудь джип. Мы тут подождем. Альберти поспешно повиновался. Стоя под запрещающим знаком, Ровере закурил сигарету. – Едем в Монте-Каво? – спросила Коломба. – Вот так и пытайся ничего не рассказывать тебе заранее. Вечно ты все разнюхаешь, – отозвался он. – Вы думали, я не догадаюсь побеседовать с водителем? – Было бы неплохо. – Ну и что там такое? – Хочу, чтоб ты увидела своими глазами. Едва не столкнувшись с мотоциклом дорожной полиции, во двор задним ходом въехал «дефендер». – Наконец-то. – Ровере подхватил Коломбу под руку и повел к машине. Она нетерпеливо вырвалась: – Мы что, куда-то опаздываем? – Да, еще полчаса, а то и меньше, и нам будут весьма не рады. – Почему это? – Могу поспорить, ты и сама догадаешься. Ровере открыл перед ней дверцу машины. – Я всерьез подумываю вернуться домой, – не шелохнувшись, сказала Коломба. – С детства терпеть не могла загадок. – Обманщица! Тогда бы ты выбрала другую профессию. – Это я и собираюсь сделать. – Значит, ты точно решила? – вздохнул он. – Абсолютно. – Ладно, потом обсудим. Садись давай. Смирившись, Коломба уселась сзади. – Умница, – сказал Ровере, забираясь на переднее сиденье. Следуя указанием Ровере, Альберти вырулил с территории ипподрома на дорогу Виваро, меньше чем через пять километров свернул на улицу деи Лаги и наконец выехал на шоссе, ведущее к коммуне Рокка-ди-Папа. Промелькнули последние домишки и забегаловка, где под навесом на веранде, попивая кофе, курили полицейские. Все гражданские как сквозь землю провалились. На глаза попадались лишь люди в форме и военные автомобили. Проехав еще километр, они выехали на дорогу к Монте-Каво. Наконец они остановились: вокруг не было ни души. Где-то в конце тропинки сквозь кроны погруженных в сумрак деревьев просвечивали лучи прожекторов. – Дальше пойдем на своих двоих, для джипа здесь слишком узко, – сказал Ровере и достал из багажника два ручных фонарика. – Мне что, искать спрятанные записки? – Не отказался бы хоть изредка получать столь явные подсказки. – Он протянул ей фонарик. – Какие еще подсказки? – Имей терпение. Они пошли по тропе меж деревьев, ветви которых сплелись в зеленый свод. Теперь, когда дождь перестал, наступила почти полная тишина, в воздухе веяло влажностью и гниющей листвой. Запах напомнил Коломбе, как в детстве они вместе с дядюшкой (ныне давно покойным) ходили по грибы. Ей так и не удалось припомнить, нашли ли они тогда хотя бы парочку. И без того запыхавшийся от ходьбы Ровере снова закурил. – Вот она, Священная дорога, – произнес он. – Вы о чем? – спросила Коломба. – Эта дорога когда-то вела к римскому храму. Видишь? Еще можно различить древнюю кладку. – Ровере навел фонарик на серые, стертые от времени базальтовые плиты. – Три часа назад одна из поисковых групп прошла по этой аллее до обзорной площадки. – Какой обзорной площадки? Ровере направил луч фонарика на темнеющие впереди деревья: – Вон той. Коломба, пригнувшись, пробралась сквозь заросли, и перед ней открылась просторная каменная терраса, огражденная железным парапетом. Десятью метрами ниже простиралась заросшая соснами и каменными дубами поляна. Между узкой дорожкой и деревьями были припаркованы два «дефендера» и полицейский фургон для перевозки технического оборудования. Снизу доносился приглушенный рокот дизельного генератора, от которого работали прожектора, и отзвуки голосов. – Ребята заметили их по чистой случайности. – Ровере показал куда-то вниз, и она посветила за парапет. На краю темноты мелькнул светлым бликом одинокий камень. Поначалу ей показалось, что за кустарник зацепился пластиковый пакет. Выхватив его из сумрака лучом фонарика, она поняла, что приняла за пакет пару свисающих с ветки и медленно покачивающихся на ветру бело-синих кроссовок. Даже на расстоянии видно было, что обувь детская, не больше двадцать восьмого или тридцатого размера.