– А как долго продолжался спектакль? – спросил Гуров. – Собственно спектакль начался в семь вечера. Но мы, естественно, собрались в драмтеатре гораздо раньше, часа в четыре. Мы ведь все же не профессиональные артисты, навыков нужных нет. Да и репетиций было всего несколько. Так что мы часа три репетировали. Всего я пробыл в театре в тот день с четырех до одиннадцати часов. Да, такого Гуров не ожидал! Он даже слегка растерялся. Подобное алиби подозреваемого встречалось в его практике впервые. «Действительно, этот Мельников – незаурядный человек, – подумал он. – Кажется, возразить тут нечего. У него несокрушимое алиби, и из списка фигурантов его надо вычеркивать». В сущности, допрос на этом можно было прекращать. Ведь если подозреваемый не имел физической возможности совершить инкриминируемое ему деяние, потому что всю вторую половину дня находился на глазах многочисленных свидетелей, то совершить преступление он никак не мог. И все дальнейшие расспросы – например, о том, видел ли Мельников когда-либо автомобиль Гурьянова, знает ли, где расположен детский сад, куда ходил сын погибшего, – все они теряли смысл. Надо было переключать все внимание на последнего человека из «списка шести» – владельца таксопарка Цыплакова. Однако Гуров не мог просто так признать свое поражение. И он задал еще один вопрос: – Вы сказали, что вместе с вами в спектакле выступала ваша жена. Она что, тоже предприниматель? – Что, Ирина? – отреагировал Мельников. – Ну, какой она предприниматель! Так, зарабатывает понемногу… – Недвижимость в аренду сдает? – уточнил Лев. – И это тоже. Я ей отдал в управление несколько домов, пусть порулит. Ей всегда хотелось покомандовать. Но главная ее гордость – это сеть кондитерских и пекарен. Она сама готовить любит, в особенности печь. Хлеб печет замечательно! Ну, я ей и выделил деньги, чтобы создала собственную пекарню. Она основала сначала одну, потом вторую… Сейчас у нее их шесть штук. Дохода особого они не приносят, но и убытка нет. А главное – жена довольна, у нее есть дело, в семье мир и покой. А что еще нужно человеку для счастья? – Пожалуй, ничего, – согласился Гуров. Глава 24 Отпустив Павла Мельникова, Лев первым делом направился в криминалистическую лабораторию и разыскал фотографа Андрея. – Ну как, получились снимки? – спросил он. – А, вы про ухо вашего Мельникова? – отозвался фотограф. – Все прекрасно получилось. Вот, смотрите. Вот диск, а тут пленка. Я, знаете, продолжаю по-старинному работать. Пленка как раз успела высохнуть. – И он передал сыщику диск и пакет со снимками. Да, вот в чем преимущество прежней, пленочной технологии – носитель информации не нужно было никуда вставлять, не нужен был монитор – все можно было увидеть прямо здесь, в коридоре. Гуров взглянул на один снимок, на второй… И в душе его шевельнулось угасшее было азартное ощущение. Черт побери, он мог бы поклясться, что видел точно такую форму уха – видел ее у человека, шедшего с журналистом Угрюмовым по тоннелю! «Может быть, по Гурьянову у него и есть безупречное алиби, – подумал Лев, – а вот насчет Угрюмова это еще неизвестно. Да мы его и не рассматривали в связи с гибелью Угрюмова, он у нас только по Гурьянову проходил. А тут еще жена! Ведь это его жена Ирина упоминалась в деле, которое вел Конягин. Выходит, актер и пчеловод Павел Мельников связан с тремя из четырех смертей. Такого, кажется, не было ни с одним из наших подозреваемых. Но не будем слишком большими оптимистами. Не стоить думать, что Мельников – тот самый человек, которого мы ищем, просто не надо сбрасывать его со счетов. А пока можно заняться таксистом Цыплаковым». Он поблагодарил фотографа, отнес снимки в свой кабинет и посмотрел на часы. Шел уже одиннадцатый час вечера. Начинать сегодня какое-то новое дело не было смысла, тем более не имело смысла вызывать кого-то на допрос. Гуров решил позвонить майору Березину. Услышав в телефоне голос майора, он спросил: – Ну как дела, майор? Собрал нужные данные по своему таксисту? – Да ну их, эти данные! – взволнованно воскликнул Березин. – Тут не до них. У нас тут самое настоящее ЧП! Мне только что сообщил наш сотрудник, что Цыплаков исчез из дома! – Что значит «исчез»? Уехал? – Скорее всего – да, уехал. Но не просто уехал, а сбежал! Я уже объявил по городу план «Перехват». Доложил руководству. Теперь, конечно, получу нагоняй, но тут уж ничего не поделаешь… – Ладно, твой нагоняй меня не очень интересует, лучше суть дела изложи. Что тебе сказал твой сотрудник? – Понимаете, я дал задание двоим ребятам, которые у нас в Управлении занимаются наружным наблюдением, установить слежку за Цыплаковым, – начал рассказывать Березин. – Мне нужно было знать его распорядок дня, привычки, – в общем, все, вплоть до любимых блюд. Один сотрудник «пас» подозреваемого, когда он уезжал на работу, а второй поджидал его у дома и следил за домом до самого утра. Как видно, этот второй сотрудник, Ялалов, повел себя неосторожно и в какой-то момент попался Цыплакову на глаза. А тот все же мужик опытный, с лагерным прошлым. В общем, он, видимо, понял, что за ним установлено наблюдение. Понял – и запаниковал. – И в чем эта паника выразилась? – спросил Гуров. – Сегодня он вернулся с работы раньше, чем обычно. Обычно не возвращается раньше девяти, а тут приехал уже в семь. Занавесил все окна, так что с улицы не видно было, что делается в доме. Моего Ялалова это насторожило, и он активизировал свою агентурную сеть… – Он кого-то из слуг подкупил? – Точно так. Горничную Настю. И эта Настя успела улучить минутку и позвонила моему оперу. Сказала, что хозяин мечется по всем комнатам и собирает вещи. Рвет какие-то бумаги, жжет их в камине. Настя еще что-то хотела сообщить, но не успела. Как она потом рассказала Ялалову, хозяин заметил, что она говорит по телефону, отобрал аппарат, а ее саму запер в кладовке. Она только недавно сумела выбраться, когда его уже не было. – Хорошо, и как дальше развивались события? – Наш опер хотел звонить мне, доложить, но едва успел набрать мой номер, как увидел, что ворота гаража открываются, и выезжает «Лендкрузер». Это одна из машин Цыплакова, он на ней за город ездит. Ялалов решил, что докладывать некогда, важнее проследить, куда подозреваемый поедет, и устремился за ним. Однако Цыплаков сразу заметил слежку. На одном из перекрестков проскочил на красный свет – и оторвался от моего опера. Тот еще пытался продолжить погоню, но не догнал и уже тогда доложил мне. – Значит, наш таксист, когда узнал, что за ним следят, сжег какие-то документы, а сам ударился в бега? – подытожил Гуров. – И сейчас мы не знаем, где он находится? – Все так, как вы сказали, – мрачно отозвался Березин. – И что ты думаешь предпринять? – Я уже говорил, что доложил руководству. По городу объявлен план «Перехват». Данные о Цыплакове переданы в аэропорт, на все вокзалы. Всем постам ДПС на выездах из города дано указание отслеживать «Лендкрузер» с его номером. – Поздно его на выезде отслеживать! – ответил на это Лев. – Да он уже через пятнадцать-двадцать минут после того, как оторвался от твоего опера, выехал за городскую черту. Так что сейчас или катит куда-то в убежище, или уже забился в него. На дорогах ловить его нет смысла. Надо составить список всех возможных мест, где он мог укрыться, и все их проверить. – Опять у вас список на первом месте! – с досадой отозвался майор. – Вместо того чтобы погоню устроить… – Да, нам сейчас нужен список! – жестко повторил Лев. – И мы с тобой будем его составлять. Давай мне адрес Цыплакова, я сейчас туда подъеду. И ты езжай туда же. Побеседуем с драгоценной супругой нашего таксиста, поговорим со слугами. Все, диктуй адрес! Майор сообщил адрес, и Гуров тут же позвонил Крячко. – Ты далеко от Управления? – спросил он. – Нет, пока недалеко, – сказал Стас. – Вот только со стоянки возле Управления выезжаю. – И куда направляешься? – В гостиницу, куда же еще? Время одиннадцать, пора бы проглотить кусок хлеба – и на боковую. – Кусок хлеба позже проглотишь. Дело есть, причем срочное. Стой, где стоишь, я сейчас спущусь. Лев быстро спустился на стоянку и сел в «Опель» Крячко. – И куда едем, шеф? – тоном бывалого таксиста спросил тот. – Вот адрес. Туда и едем. – И кто же по этому адресу проживает? – Проживал там владелец таксопарка Виктор Цыплаков, – объяснил Гуров. – Но уже не проживает: примерно час назад наш таксист ударился в бега. Я собираюсь его найти. – Понятно… – протянул Стас. – А что с моим фигурантом, с Павлом Мельниковым? – У него на убийство Гурьянова оказалось стопроцентное алиби, – ответил Гуров. – Однако меня смутила форма его ушей. Так что с Мельниковым у нас такой расклад: уши против алиби. – Сложная ситуация, – хмыкнул Стас, и больше до конца пути они не разговаривали. Подъехав к дому, где жил Цыплаков, оперативники увидели, что почти все окна в доме ярко освещены. – Я вижу, майор Березин уже на месте, – констатировал Гуров. – Пойдем, посмотрим, чем он там занимается. Майора они застали в гостиной. Кроме Березина здесь присутствовали жена Цыплакова Людмила, горничная Настя и тот самый оперативник Ялалов, который упустил подозреваемого. Гуров поздоровался со всеми, после чего спросил Березина: – Ну что, майор, что-нибудь удалось выяснить? – Выполняю ваше указание, – ответил Березин. – Составляю список мест, где бы мог укрыться хозяин дома. – Ты погоди немного о списке, – остановил его Лев. – Хотелось бы задать хозяйке несколько вопросов. – И, повернувшись к Людмиле Цыплаковой, спросил: – Когда ваш муж вернулся сегодня домой, он сразу начал готовиться к отъезду? – Нет, почему сразу? – проговорила Людмила, женщина лет сорока, с ухоженной кожей лица. – Ничего такого особенного не было, все как обычно… Это господин Березин почему-то решил, что Виктор куда-то сбежал. А он просто перебирал вещи… потом поужинал… – Ай-ай-ай, Людмила Петровна! – покачал головой Лев. – Память вас явно обманывает. Ваш муж конечно же не ужинал – это легко проверить. Зато он нашел время, чтобы жечь какие-то документы. В доме до сих пор стоит запах горелой бумаги. Вы притерпелись и не чувствуете, а я вошел с улицы и сразу унюхал. Что он сказал вам, как объяснил свой внезапный отъезд? – Я же говорю – ничего внезапного не было, – упрямо повторила госпожа Цыплакова. Как видно, она привыкла доверять мужу и теперь повторяла легенду, которую он ей внушил, так что толку от беседы с ней никакого. – Майор, поднимись с госпожой Цыплаковой в спальню, посмотрите, какие вещи Виктор взял с собой, – попросил Гуров. Как только Березин и Людмила вышли, он обратился к горничной: – Настя, я верю, что вы сможете нам помочь. И хозяйка ничего не узнает. Какие у ваших хозяев имеются загородные строения? Вы ведь наверняка знаете. – Конечно, знаю, – кивнула Настя. – У них дача есть на берегу Камы, в Усолье. Здоровый такой домина, убирать его замучишься. Еще есть охотничий домик в Займище. А еще… еще была какая-то сторожка, кажется, на Березовских прудах. Но про нее мне ничего не известно, я там не была. – Настя, вы просто золото! – улыбнулся Лев. – Скажите, а в эту сторожку хозяина кто-нибудь возил? Есть водитель, который может показать дорогу? – Нет, Виктор Викторович всегда сам за рулем сидел. Даже когда выпьет, не разрешал, чтобы кто-то его вез. Но есть человек, который туда ездил. Это Колька – он у нас вроде завхоза, все чинит, поправляет… У меня есть его телефон, я вам сейчас дам. – И, полистав блокнот на своем айфоне, девушка сообщила номер Кольки, а также его фамилию и отчество. Больше сыщикам было нечего делать в этом доме.