– Ей-ей, господа, я ничего не знаю. Ведь я все время здесь был, вы сами видели. – Идемте искать Гуся! Придется работу на сегодня отложить! Вот оказия-то, спишь да выспишь. У громил весь хмель пропал. Положение осложнилось. – Западня, западня, – говорили они. 4 У Коркина Богатый купеческий особняк у самой заставы занимал Илья Ильич Коркин, женившийся недавно на владелице этого дома, вдове Елене Никитишне Смулевой. Оба они молодые еще люди, лет тридцати с небольшим, казались довольными и счастливыми. У Елены Никитишны, кроме дома, был кругленький капиталец, а у Ильи Ильича несколько мелочных лавок и пекарня. Они, по-видимому, были счастливы в своей семейной жизни, хотя редко случается, чтобы супруги не сходились так характерами, привычками, вкусами и взглядами на жизнь. Илья Ильич веселый, разбитной, любил в приятельской компании подвыпить, а Елена Никитишна серьезная, сосредоточенная, сумрачная. Она любила мужа, но не понимала его поведения, когда он спешил пьяненький скорее домой, тихонько пробирался спать в свой кабинет и на утро выпрашивал прощение у своей благоверной. Однажды после такого «покаяния» Илья Ильич прибавил: – Сегодня, Леночка, я пригласил вечером на стуколку Куликова, содержателя «Красного кабачка». Хороший малый. – Разве ты сегодня стуколку устраиваешь? Кто же еще будет? Ты мне ничего и не сказал! – Да никого нового не будет, кроме Куликова. Все свои, церемониться нечего! – Надо же все-таки холодный ужин приготовить! А я собиралась сегодня в оперу. И к чему ты все это выдумываешь?! Ты знаешь, как я не люблю карт; только смотри, по-крупному не играй, а то опять продуешься! Тебе не везет ведь в карты! – А в любовь? Вишь какая у меня жена красотка! Ну, дай я тебя обниму! Ты на меня не сердишься? – Не сержусь, только ты не думаешь никогда обо мне… Пусти, я пойду распорядиться на кухню. – А я поеду лавки осмотреть, да, кстати, проеду на Калашниковскую пристань, муки надо купить, к концу подходит… Вели заложить шарабан. – Только не пей, пожалуйста, с ними, не ходи в трактир! Скажи, что тебе доктор запретил! Тебе ведь в самом деле вредно!.. Я ненавижу, когда ты пьян. Не будешь пить? Обещаешь? – Обещаю, обещаю… Сегодня вечером придется еще выпить несколько рюмок… Илья Ильич строго держал свои обещания, и как господа калашниковцы ни тащили его в трактир, он ни за что не пошел… На него даже обиделись и нашли, что он «не коммерческий человек» и с ним «нельзя дела делать». К 8 часам вечера стали собираться гости. Куликов пожаловал в числе первых. Он был в отличном расположении духа. Илья Ильич представил его жене. – Я так давно хотел с вами познакомиться, – произнес он, целуя ручку хозяйки. – Очень приятно, – ответила Елена Никитишна и мило улыбнулась. Куликов завязал разговор сначала о погоде, потом о торговле и не отходил от хозяйки. Видимо, она не тяготилась этим разговором и охотно беседовала с новым знакомым. Гости продолжали собираться. Елена Никитишна извинилась и ушла распорядиться по хозяйству, а Илья Ильич составил стол для стуколки. Все уселись, кроме Куликова. – Я после, господа, мне что-то не хочется… – Садитесь, что ж вам зевать! Полно ломаться!.. – Нет, не хочу… Играйте… Еще время будет… Успею вам проиграть! Куликов умышленно не сел. Он хотел продолжить прерванную беседу с хозяйкой, но она не появлялась. Пришлось заняться рассмотрением картин, альбомов. Перелистывая большой альбом, Куликов увидел карточку седого господина и вдруг, страшно побледнев, чуть не выронил альбома из рук. – Что с вами, – удивилась Елена Никитишна, появившаяся в зале. – Отчего вы не играете? – Так, не хочется. Я сегодня не совсем здоров. Скажите, Елена Никитишна, чья это карточка, – указал он на седого господина. – Это мой первый муж. Отчего вы спрашиваете? – Очень умное, выразительное лицо; он напомнил мне одного знакомого. – Куликов положил альбом в сторону. – Скажите, Елена Никитишна, вы ведь не в Петербурге жили с первым мужем? – Нет, в Саратове. Я там первый раз вышла замуж, но после смерти мужа переехала в Петербург и купила вот этот дом. – Извините за нескромный вопрос. Ваш муж чем занимался? – Он был агентом американских машин. – И умер в одну из поездок в Нью-Йорк? – Вы почему знаете?! – воскликнула Елена Никитишна. – Слышал. Это было лет восемь тому назад. Тогда писали, кажется, в газетах. – Но что же вы могли слышать? Корабль «Свифт», на котором он находился, погиб в открытом океане, и никто из пассажиров не спасся. Спустя шесть лет я вышла второй раз замуж за теперешнего своего мужа. – Если память мне не изменяет, вашего первого мужа звали Онуфрий. – Да, но как вы могли все это запомнить?! Вы что-то не договариваете! – Помилуйте, Елена Никитишна, смею ли я! Уверяю вас… Коркина слегка побледнела. – Вы бывали когда-нибудь в Саратове? – Я, собственно, уроженец Орловской губернии, но бывал и в Саратове… – Вы, может быть, знали моего мужа или встречали его? – произнесла она, и голос ее дрогнул. – Нет, не имел удовольствия. Даже фамилию не помню. – Откуда же вы знаете, что его звали Онуфрием? – Тогда, при крушении, подробный список погибших был приведен, и я запомнил это имя, потому что оно стояло отдельно. Присутствие его в числе пассажиров никем не было констатировано… Так, кажется? Елена Никитишна тряслась точно в лихорадке. – Да, но после это было удостоверено русскими властями… Простите, я не понимаю, к чему весь этот разговор? – Ах, извините, я так только к слову. Я никак не думал, что эти воспоминания могут быть вам неприятны. – Они вовсе не неприятны, но мне странно слышать их от человека, которого я в первый раз в жизни вижу. – И она встала, чтобы выйти из комнаты. – Позвольте еще один только вопрос… Не знавали ли вы там, в Саратове, некоего Серикова? Елена Никитишна побледнела, как полотно, и чуть не упала. – Нет, – резко произнесла она и вышла из комнаты. Куликов пристально посмотрел ей в глаза, усмехнулся и прошептал: – Ага. Я не ошибся! Наконец-то… – Иван Степанович, – послышался голос хозяина, – что ж, вы так и не будете играть? – Иду, иду… – Вы почем играете? – По шести гривен обязательных. – Ну, наживайте деньги! Я ведь плохо играю! – А я отлично, – засмеялся Илья Ильич, – только жена не хвалит. – У него нет жены, некому журить, – вставил кто-то. Куликов был рассеян и играл невнимательно. То стучал на простого короля, которого принял за козырного, то брал второго «гольца» за первого. Над ним смеялись, но он нехотя только улыбался и выглядел очень расстроенным. – Что с вами, Иван Степанович, – удивлялся Илья Ильич, – я не узнаю вас сегодня. Неприятность какая-нибудь? – Нет, ничего, так, не совсем здоровится. – Пойдемте, господа, по маленькой пропустим, веселее будет. Все поднялись. Куликов искал глазами хозяйку, но ее не было. Выпили в столовой, закусили и опять уселись.