– Что делать. Лес рубят – щепки летят. Это не каприз наш. – Хорошо. Начинайте. Занимайте позиции. Группы чиновников побежали к своим постам. Густерин дал пронзительный свисток. Ему ответили с разных сторон. Картина поляны быстро изменилась. Из разных кочек стали вырастать силуэты людей, которых хватали за шиворот и волокли к заставе. Одни бежали, другие покорно отдавались в руки, но что это?.. Ягодкин остановился в недоумении около опушки поляны и делал какие-то знаки Густерину и следователю. Они пошли к нему. – Смотрите. На траве, под кустом, лежал труп женщины с обглоданными ногами, руками и расклеванным лицом. – Господа! Это что?! – Собаки и вороны нашли себе добычу! Но неужели несчастную съели живою?! А может быть, тут кроется и преступление! Вот поди разыщи теперь, кто она и как ее съели! – Однако нам теперь некогда заниматься этим! Смотрите, все ушли уже с поляны, – произнес Ягодкин, – до свидания! И он с четырьмя людьми скрылся за опушкой. Густерин со следователем пошли к толпе забранных с поляны, которых оказалось до двухсот человек. Густерин постоял около них и приказал отпустить домой около сотни рабочих. – Бог с ними! Зачем напрасно их таскать по участкам. Двое цолицейских отправились за извозчиком, чтобы отвезти полусъеденный труп в покойницкую Нарвской части. – А мы пойдемте на Громовское кладбище, – предложил Густерин следователю. За ними отправилось несколько сторожей. Кладбище было закрыто. Мертвая тишина ничем не нарушалась. Через открытые ворота они прошли насквозь по мосткам и вошли на другую поляну, еще больше Вольной, но далеко не такую живописную. Это было болотистое, поросшее мелким кустарником пространство. Они стали прислушиваться. Изредка раздавались свистки. Облава шла, точно придерживаясь программы, шестью колоннами, но, увы, две колонны застряли уже перед непролазным болотом и не находили выходов. Они, очевидно, пошли по ложному следу, каких здесь множество. Кто делает эти следы? Умышленно ли их прокладывают бродяжки, чтобы обмануть преследователя, или, быть может, это старые тропинки, сделавшиеся непроходимыми и потому заброшенные. Во всяком случае группы очутились в довольно глупом положении. Вернуться назад, на Вольную поляну – стыдно, стоять у болота – глупо, двинуться в сторону – некуда. Из остальных четырех групп одна, с Ягодкиным, подвигалась очень успешно, а другая с трудом двигалась по чаще мелкого леса. Вдруг раздался протяжный свисток. Он повторился. Чу! Кто-то вышел на след. Ягодкин со своими людьми ясно слышал сигнал, но не мог двинуться в ту сторону, где его отделяло топкое болото. Как быть? Приходилось оставаться немыми зрителями. Свистки подавались из группы чиновника Протасова, который нашел кущу с тремя обитателями. – Кто вы и что здесь делаете, – спросил Протасов. – Живем мы здесь, а теперь ловим Макарку. – Паспорта где? – Нетути, давно нетути. «Что же с ними делать, – думал Протасов, – нас всего шестеро; послать троих с ними – мало останется для облавы дальше; послать с одним – рискованно, убьют еще дорогой! Свистки остаются без ответа». – Ну, марш с нами, – приказал он, – идите впереди, будем искать вместе Макарку! Мы также его ищем. А вам зачем? – Пятьсот рублей обещано, изволили верно слышать. – А… а… Ну все равно найдем вместе, так вы получите награду! Показывайте дорогу! – Слушаем-с… Бродяги пошли бойко вперед. Дорога стала просторнее, удобнее. – Вот что значит знатоки, – заметил Протасов товарищам. Они шли с полчаса. Бродяжки прибавили ходу, так что сыщики едва поспевали за ними. Наконец они побежали. – Тише, – закричал им Протасов. Бродяжки пустились полною рысью. Еще минута, и дорога оборвалась на краю болота. Бродяжки бросились в болото выше колен и стали перескакивать с кочки на кочку. – Проклятье! – произнес Протасов. – Это они завели нас. Между тем бродяжки привычно и ловко подвигались к опушке противоположного леска. Протасов выстрелил вдогонку. Бродяжки еще ускорили прыжки. Опять выстрел. Один из них ранен. Товарищи поволокли его и исчезли в лесу. – Вот положение, – произнес Протасов, – неужели и нам ползти? – Невозможно. Увязнем. Они стали давать свистки. Неподалеку послышались ответные сигналы. Протасов решил идти на эти сигналы, и действительно, через четверть часа они увидели другую группу, стоявшую у того же самого болота. Протасов рассказал свое приключение. – А мы никого не встретили и не знаем, что делать, – ответили те. – Надо идти обратно. – Попробуем дать сигналы. – Не стоит, еще помешаем только другим! Между тем Ягодкин со своей группой все шел вперед. Вскоре после свистков Протасова он услышал свистки с противоположной стороны. Свистки раздались почти рядом. Ягодкин свернул направо и через несколько минут очутился около группы, подававшей сигналы. – Машка-певунья! – произнес Ягодкин, увидев стоявшую перед сыщиками женщину. – Я… – Ну, убили бобра, – улыбнулся Ягодкин, укоризненно посмотрев на сыщиков, – стоило сигналы давать! – Господин Ягодкин, – обратилась к нему Машка, знавшая фамилии всех чинов сыскной полиции, – прикажите им меня отпустить! Я ищу Макарку, все наши ищут. – А ты не хочешь с нами вместе искать? – Нет, вы ничего не найдете! – Почему? Тебя нашли ведь? – Я не пряталась, а если бы пряталась, то никогда не нашли бы! – Так ты помоги нам искать. – Не могу! Вы только мешаете нам! – А ты разве найдешь? – Не я, а все мы найдем непременно. – Ой ли?! – Найдем, ему некуда укрыться от нас! А вы мешаете! Вы и ходите не там, где следует! – Пустое ты все болтаешь. – Дело ваше, пустите только меня. – Куда эта дорога идет? – К болоту. – Врешь. – Соврите вы лучше! – А ты куда пойдешь! – Не скажу. – А я не пущу тебя! – Вы не смеете меня не пустить, я не преступница, я свободная, у меня паспорт есть. – И все-таки не пущу! – Вы насилье тогда сделаете? Да и зачем вам меня держать? Что вы со мной сделаете? – Ты скажи, где вы ищете, куда пойдешь? – Сказала не скажу! Пустите – я вам завтра приведу Макарку. – Ах ты балалайка! Ну, пустите ее. Машка, как серна, прыгнула в кусты и исчезла. Ягодкин пошел вместе со второй группой, потому что путь их обоих лежал параллельно. Машка сказала правду. Они не прошли и версты, как уперлись в болото и не без удивления увидели наискось от себя в ста саженях Протасова с другой группой. Ягодкину стало неловко. Пришлось сознаться, что все четыре группы гуляли напрасно. Он не знал еще, что две остальные группы давно уже вернулись на Вольную поляну. Восемь часов поисков не привели ни к чему и не открыли ни одной сквозной тропинки, ни одного выхода!