– Ничего нельзя трогать, – объяснил я. – До полиции все должно оставаться так, как есть. Блент понимающе кивнул. Лицо его было, как всегда, непроницаемо, но мне показалось, что под этой маской спокойствия я заметил признаки волнения. Джеффри Реймонд подошел к нам и через плечо Блента поглядел на тело. – Ужасно, – сказал он тихо. Он, казалось, овладел собой, но я заметил, что руки у него дрожали, когда он протирал стекла пенсне. – Ограбление, я полагаю, – сказал он. – Но как убийца проник сюда? Через окно? Что-нибудь пропало? – Он подошел к письменному столу. – Вы думаете, это грабеж? – спросил я. – Что же еще? О самоубийстве ведь не может быть и речи. – Никто не мог бы заколоть себя таким образом, – сказал я с уверенностью. – Это убийство, сомнения нет. Но мотив? – У Роджера не было врагов, – сказал Блент негромко. – Значит – грабитель. Но что он искал? Все как будто на месте. – Он окинул взглядом комнату. – На письменном столе все в порядке, – сказал Реймонд, перебирая бумаги. – И в ящиках тоже. Очень загадочно. – На полу какие-то письма, – заметил Блент. Я посмотрел. Три письма валялись там, где их уронил Экройд, но синий конверт миссис Феррар исчез. Я открыл было рот, но тут раздался звонок, из холла донеслись голоса, и через минуту Паркер ввел нашего инспектора мистера Дейвиса и полицейского. – Добрый вечер, джентльмены, – сказал инспектор. – Какое несчастье! Такой добрый человек, как мистер Экройд! Дворецкий сказал, что он убит. Это не могло быть несчастной случайностью или самоубийством, доктор? – Нет, исключено, – сказал я. – Плохо. – Он склонился над телом. – Никто не касался его? – спросил он резко. – Я только удостоверился, что никаких признаков жизни нет. Это было нетрудно. Положения тела я не менял. – Так. И судя по всему, убийца скрылся – то есть пока. Теперь расскажите мне все. Кто нашел тело? Я рассказал все как можно подробнее, стараясь ничего не упустить. – Вам звонили, говорите вы? Дворецкий? – Я не звонил, – твердо произнес Паркер. – Я весь вечер не подходил к телефону. Это подтвердят и другие. – Странно. А голос был похож на голос Паркера, доктор? – Ну как бы вам сказать? Я не обратил внимания. Видите ли, у меня не возникло сомнений. – Естественно. Ну, так. Вы приехали сюда, взломали дверь и нашли бедного мистера Экройда. Давно ли он умер, доктор? – Не менее получаса тому назад. Может быть, больше. – Дверь была заперта изнутри, вы говорите. А окно? – Я сам закрыл и запер его по просьбе мистера Экройда. Инспектор подошел к окну и откинул занавесь. – Теперь, во всяком случае, оно открыто! – воскликнул он. Действительно, нижняя рама была поднята. Инспектор посветил на подоконник фонариком. – Он вылез из окна, – сказал инспектор. – И влез тоже. Смотрите. На подоконнике явственно виднелись следы. Следы ребристых резиновых подметок. Один след был обращен носком внутрь комнаты, другой, частично перекрывавший первый, – наружу. – Ясно как день, – сказал инспектор. – Что-нибудь ценное пропало? – Нет, насколько нам удалось установить, – покачал головой Реймонд. – В этой комнате мистер Экройд ничего ценного не хранил. – Хм, – сказал инспектор. – Он заметил, что окно открыто. Влез. Увидел мистера Экройда в кресле, а он, быть может, спал. Нанес удар сзади, потерял голову и улизнул. Но оставил следы. Найти его будет нетрудно. Никто не замечал какого-нибудь бродягу в окрестностях за последнее время? – Ах! – воскликнул я вдруг. – В чем дело, доктор? – Сегодня вечером, выходя из ворот, я встретил незнакомого человека. Он спросил меня, как пройти в «Папоротники». – Когда это было, доктор? – Ровно в девять. Я слышал бой часов, выходя из ворот. – Не могли бы вы описать его? Я сообщил все, что знал. – Кто-нибудь сходный с этим описанием звонил у парадного? – спросил инспектор дворецкого. – Нет, сэр. За весь вечер никто не подходил к дому. – А с черного хода? – Не думаю, сэр, но я спрошу. – Спрашивать буду я, благодарю вас, – остановил его инспектор. – Сперва мне бы хотелось точнее установить время. Кто и когда последний раз видел мистера Экройда живым? – Я, по всей вероятности, – сказал я. – Ушел я отсюда без… дайте подумать… примерно без десяти девять. Он просил меня сказать, чтобы его не беспокоили, и я предупредил Паркера. – Да, сэр, – почтительно подтвердил дворецкий. – Мистер Экройд был, несомненно, жив в половине десятого, – сказал Реймонд. – Я слышал, как он разговаривал здесь. – С кем? – Этого я не знаю. Тогда я думал, что там у него доктор Шеппард. Я хотел было поговорить с мистером Экройдом о документах, заняться которыми он мне поручил, но, услышав голоса, вспомнил, что он просил не мешать его разговору с доктором, и ушел. А теперь оказывается, что к этому времени доктора там уже не было? – Четверть десятого я был уже дома, – подтвердил я. – И оставался там до этого телефонного звонка. – Кто же был с ним в половине десятого? – спросил инспектор. – Не вы, мистер… э… мистер?.. – Майор Блент, – подсказал я. – Майор Гектор Блент? – переспросил инспектор, и в голосе его прозвучало уважение. Блент молча кивнул. – По-моему, мы вас уже видели здесь, сэр. Я не сразу узнал вас, но вы гостили у мистера Экройда год назад в мае? – В июне, – поправил Блент. – Ах да, в июне. Но, возвращаясь к моему вопросу, не вы ли были с мистером Экройдом в половине десятого? Блент покачал головой: – После обеда я его не видел. – А вы, сэр, ничего не расслышали из разговора? – обратился инспектор к Реймонду. – Расслышал несколько фраз, которые – я ведь считал, что мистер Экройд разговаривает с доктором Шеппардом, – показались мне несколько странными. Мистер Экройд вроде бы сказал: «Обращения к моему кошельку были столь часты за последнее время, что эту просьбу я удовлетворить не смогу…» Тут я ушел и больше ничего не слышал, но очень удивился, потому что доктор Шеппард… – …не имеет обыкновения просить взаймы ни для себя, ни для других, – докончил я. – Требование денег… – задумчиво произнес инспектор. – Возможно, в этом разгадка. Вы говорите, Паркер, – обратился он к дворецкому, – что никого не впускали через парадный вход? – Никого, сэр. – Следовательно, сам мистер Экройд впустил этого незнакомца. Но я не понимаю… – Инспектор на минуту задумался. – Однако ясно одно, – продолжал он, – в половине десятого мистер Экройд был еще жив и здоров. Это последнее, что нам о нем известно. Паркер смущенно кашлянул. Инспектор строго взглянул на него: – Ну? – Прошу прощения, сэр. Но мисс Флора видела его после. – Мисс Флора? – Да, сэр. Примерно без четверти десять. Она мне сказала, что мистер Экройд не хочет, чтобы его тревожили.