— Вот это, — он протянул лист сероватой бумаги, — в срочном порядке необходимо разослать по отделениям, частям, но самое главное — по участкам, именно по участкам. Они более знакомы с населением, и вызови ко мне господина Соловьева. — Господин Соловьев в отсутствии по делу майора Ордынцева. — Да-да, я помню, тогда Василия Андреяновича. Дежурный чиновник кивнул и скрылся за дверью, несколькими минутами позже постучал и без приглашения, на манер Миши Жукова, бессменного помощника, вошел среднего роста, широкий в плечах и с неизменной застенчивой улыбкой надворный советник Иванов. Он хоть и недавно приступил к службе, но не только вписался в сыскную полицию, но и перезнакомился со множеством преступников. Память у него была, словно архив у письмоводителя. Все по полочкам и, когда надо, отыскивалось быстро. — Добрый день, Иван Дмитрич! Путилин в ответ только кивнул и указал на стул рукой. Иванов присел. — Вы, наверное, уже знаете о происшествии во втором участке Выборгской части? — Нет, — ответил надворный советник. — Ах да, — сморщился Путилин, день только начинался, и не все отчеты были присланы из участков и сведены в журнал приключений, — так вот, — и он вкратце рассказал об убиенном, сведениях, полученных приставом Евграфовым. — Значит, Андерс Паксу, и сведения о приметах уже рассылаются по участкам? — Вы верно уловили. — А мне следует найти лошадь и сани? — Да. Вы же понимаете, что тогда и преступника найдем? — Понимаю. — Есть соображения? — Смутные, — признался надворный советник, — мне надо немного подумать. — Василий Андреянович поднялся со стула. — Я, с вашего позволения, отъеду кое-что уточнить. — Не возражаю, но только после того, как поделитесь со мной умозаключениями, а я своими с вами. Посмотрим, насколько они совпадают. — Хорошо. С ОДНОЙ СТОРОНЫ, лошадь с санями не иголка, но в таком городе, как Санкт-Петербург, такая безделица становилась сродни капле в море: вроде бы есть, но найти невозможно. Василий Андреянович перебирал в голове имена не тех, кто мог совершить кровавое преступление, а тех, кто мог купить у убийц сани с лошадью, таких людей было немного. Фамилии и прозвища строками ползли перед глазами, некоторые надворный советник отметал сразу, некоторые задерживались, чтобы потом вновь к ним воротиться. Почти полчаса Василий Андреянович ходил по кабинету из угла в угол, порой останавливаясь, а иной раз размахивал руками, так что складывалось впечатление, что он беседует с невидимым собеседником. — МНЕ КАЖЕТСЯ, НАШИ убийцы… — начал с порога надворный советник. — Здесь вы, Иван Дмитрич, правы… На самом деле злодеев двое. После преступления они, видимо, направились в трактир куда-нибудь на Охту, Ланскую или Озерки. Я более склонен думать, что второе более вероятно. На окраине столицы содержатели заведений, где можно выпить чарку водки, не так строго придерживают законов, да и полицейские чины по ночам там редкие гости. — А ведь Ланская неподалеку от постоялого двора, где останавливался убиенный? — На то и расчет. Кто ж будет искать лошадь и сани пришлого чухонца в первый день исчезновения? Притом кто мог предположить, что полиция опознает убитого сразу же? — И то верно. — Эти злодеи пока спокойны и не спешат избавиться от обузы в виде лошади. А на окраине есть где поставить в тепло лошадь. — Значит, вы прикинули, в какое заведение они поехали? — Конечно, ведь там есть куда сбыть с рук опасный товар. — Федьке Веселому, что ли? — Точно так, Федор Семенович Перышкин, по прозвищу Веселый, скупщик товара, приобретенного нечестными людьми не совсем законным образом, да еще содержатель дома терпимости — предприимчивый господин, деньги из рук не выпустит. — Полностью согласен… Уверены, что у Веселого? — Уверен, — выпалил Василий Андреянович, — даже более чем. — Что ж, берите трех агентов, и на Ланскую, надеюсь, не надо вас учить, как поступать с преступниками, — было не понять, говорит Путилин серьезно или шутит. — Разберусь, — уклончиво ответствовал надворный советник. — А если, — услышал надворный советник, выходя из кабинета, и обернулся, — преступление совершили залетные? Иванов ничего не ответил. Мрачный двухэтажный деревянный дом встретил сыскных агентов тишиной, словно в такой час никто не проснулся и продолжал отдыхать. А ведь Веселый принимал «гостей» чуть ли не до первых петухов. Правильно сказал один из римских императоров, что деньги не пахнут, а только делают богаче их обладателя. Странно, но дверь черного входа была открыта, и сыскные агенты не преминули воспользоваться сим обстоятельством. БЛИЖЕ К ПОЛУДНЮ в отделение явился Жуков, самый молодой из сотрудников сыскной полиции и по совместительству помощник Путилина. У Ивана Дмитриевича не поднималась рука перевести Мишу в чиновники для поручений, хотя несколько раз освобождалась должность. Все, казалось, молод, пусть сначала опыта наберется, а уж потом… В коридоре начальник сыскного отделения столкнулся с помощником. — Иван Дмитрич, — обрадовался Миша, — а я к вам. Путилин только тяжело вздохнул и посмотрел в глаза помощника. — Иван Дмитрич, я тут с утра узнал от дежурного чиновника об убийстве в Языковом переулке и прочитал ваш циркуляр участкам, — начал Жуков. — Вот я и подумал, что недавно на Волковке такой же случай произошел, но тогда возница остался жив и взял ездоков на пересечении Екатерининского канала и Малой Мещанской улицы. Я взял с собою Леву, и туда, там ведь находится дом мадам Медведковой, недорогое заведение, именно для таких, как нападавшие. — И? — не выдержал Путилин. — Стоят сани с красными полозьями, со сломанной одной лыжей, вот лошадь не проверил, времени не было, да и внимание привлекать не хотелось. — Значит… — Совершенно верно, Лева там следит, а я за вами. — Если преступники пешком уйдут? — Иван Дмитрич, вы что, Леву не знаете? Да, Лева Шахов, когда-то Арон Шляйхер, единственный иудей, принятый на службу в сыскную полицию по ходатайству Ивана Дмитриевича, сменил имя, но не данную природой внимательность и мыслящую голову. Если он следил за кем-то, то с полной уверенностью можно сказать, что не отступится ни на шаг, но ведомый так и не заметит маленького шустрого человечка с черными волосами и едва заметной хитрой улыбкой. — Сколько их? — Один, — Миша понял, что речь идет об убийцах. — Один? — удивился Путилин. — В заведении один, — успокоил своего начальника Жуков, — второго там нет. — Почему не задержал? — Иван Дмитрич, я ж не ведаю ваших планов, может быть, надо просто проследить, вот мы… — Хорошо, возьми с собою агентов, кто в отделении, и привези мне голубчика. — Александра, — сказал Миша Бровь Путилина поднялась кверху. — Он назвался Александром. — Поезжай. — МАДАМ, Я… — Знаю, Мишенька Силантич, кто вы такой, знакомы заочно, — содержательнице дома терпимости мадам Медведковой недавно пошел сорок седьмой год, но лицо ее осталось без единой морщинки, и не было у нее на лице той отвратительной пудры, что в ее годы пользуют дамы, скрывая пелену лет. Выглядела она привлекательно — обворожительная открытая улыбка… Но вот настороженный взгляд карих глаз не скрывал раздражительности. — Я понимаю, вы пришли, — она указала на двух агентов, стоящих у него за спиной, — не ради получения наслаждения. — Вы правы, мадам, — Жуков жалостливо вздохнул, — нам нужен один из клиентов. — Понимаю, служба. — Совершенно верно. — Мне кажется, что нужен вам владелец тех саней, что стоят во дворе? Очень подозрительная личность их владелец, мало того что заявился ночью, так все лучшее ему подавай. — Вы очень проницательны, мадам.