– Меня возьми, – попросила Лиза. – Попытаюсь. Но не обещаю… На тебе еще желтый телефон… Глава 5 В Рыбинске Уланов бывал не раз. Так исторически сложилось, что в этом тихом старинном русском городе жило множество реставраторов и перекупщиков икон. Некоторые вещи, похищенные в Москве, впоследствии всплывали здесь. Так что, глядя из окна служебного «жигуленка» на проносящиеся мимо дома, муровец вспоминал знакомые места. Вон там, в мастерской члена Союза художников СССР, занимающей второй этаж полуразвалившегося особняка девятнадцатого века, изъяли похищенную в Мневниках икону Святого Николая… На третьем этаже вон той пятиэтажки реставрировали перед вывозом за рубеж иконы… Сопровождал москвича майор Струмилин – оперативник из ярославского областного угрозыска. Знакомы они были не первый год. – Как вы такое преступление прошляпили? – спросил его Уланов. – Нашли, какие материалы под задницу прятать. – Я еще не разобрался, – виновато произнес майор. – Заявление учительница недавно написала. Сейчас выясним причину… Вон, дом направо. Перед ним притормозите. Зеленый «ВАЗ-2105» одиннадцатого отдела остановился около стандартного пятиэтажного дома. Оперативники поднялись на третий этаж по лестнице – лифт тут предусмотрен не был. Позвонили в звонок. Без стандартного «кто там» дверь сразу открыла женщина, которой было далеко за семьдесят, но она сохранила гордую выправку и ясный взор проницательных глаз. – Елена Федоровна Белозерова? – осведомился Струмилин. – Истинно так, – вежливо, но строго улыбнулась женщина. – Уголовный розыск, – майор продемонстрировал удостоверение. – Проходите, пожалуйста, – кивнула Белозерова, приглашая неожиданных гостей в комнату. Однокомнатная квартира была очень чистой и уютной. Старомодная недорогая мебель, кружевные салфетки на тумбочках, изобилие цветов на подоконниках. Все стены завешаны групповыми школьными фотографиями. Были и одиночные снимки людей в строгих костюмах, в военной форме, подписанные: «Дорогой Елене Федоровне на память». – Не боитесь после всего случившегося сразу дверь открывать? – спросил Струмилин. – Я никогда ничего не боялась, – заслуженная учительница жестом пригласила за круглый стол. – Этой мой город, где меня все знают. – Но вы видите, как случается. – Случается. Но это еще не повод менять свои привычки, молодые люди. С возрастом начинаешь понимать, что привычки порой стоят куда дороже вещей и денег… Сейчас заварю чаю. У меня варенье хорошее, сама варила. Подождете? Вскоре был накрыт стол. На нем появилась тарелка с печеньем, розетки с вишневым и малиновым вареньем. Уланов, отхлебнув из тонкой фарфоровой чашки ароматный чай с душистыми травяными примесями, спросил: – Как все случилось? – Ох, никогда бы не подумала, – покачала головой Белозерова. – Такие с виду приятные молодые люди. Мне казалось, они искренне интересовались тематикой… Обидно, что за сорок пять лет работы учительницей я так и не научилась видеть в душах печать зла. Иногда вижу. А иногда будто шоры на глазах. – Ну, это вообще не так просто, – сказал Струмилин. – Если бы человека насквозь видно было, мы бы давно всех негодяев выявили и к порядку призвали. – У них профессия такая – безобидными казаться, – добавил Уланов. – Наверное, вы правы. И все равно обидно, – учительница отпила чай. – Пришли двое. Он постарше – лет двадцать пять. Она совсем молоденькая. Сказали, что пишут по заданию «Комсомольской правды» серию статей о награжденных орденом Ленина. Мне его десять лет назад вручили… Она сделала еще глоток. – Не слишком я люблю о себе рассказывать. Но тут согласилась. Захотелось поведать о моих учениках. Среди них ведь и летчики-испытатели есть, и профессора, и рабочие. Не знаю, моя заслуга или нет, но они все честно трудятся. Все стали настоящими советскими людьми. – А что журналисты? – Проявили живейший интерес. Сказали, что именно в этом разрезе и собирались писать. В общем, сделали все, чтобы притупить мою бдительность. После беседы попросили меня ордена показать, чтобы сфотографировать. – У них фотоаппарат был? – Да. По-моему, «Зенит». Во всяком случае, на чехле так было написано… Я вынула парадный пиджак. Вот этот, – она встала, подошла к шкафу, вынула строгий учительский пиджак, на котором позвякивали ордена – Отечественной войны, Красного Знамени, несколько медалей. – За что столько? – изумился Струмилин. – Так вся война моя, начиная с Московского ополчения. Санитаркой была. Ранена два раза. Ладно, дела это прошлые… В общем, повесила я свой пиджак на стул. И потом. – Старая учительница замолчала. – Что потом? – спросил Струмилин. – Перепугали меня. Девушка за грудь схватилась – воздуха ей не хватает. Парень засуетился – говорит, у нее бывает. Надо воды срочно. Я на кухню. Руки дрожат. Правда, испугалась, очень уж она страшно глаза закатила. Ну… – Что? – Когда вернулась, их и след простыл… Посмотрела, а ордена Ленина нет. Откусили дужку. – Милицию вызвали? – осведомился Струмилин напряженно. – Нет, – покачала головой старая учительница. – Не представляете, как мне стыдно стало. И за них, что такие молодые и уже с червоточиной. И за себя, что такая старая и глупая… В общем, не стала никуда обращаться. Подумала, что жизнь их сама накажет. – А теперь? – Недавно участковый пришел. Как-то узнал про мою историю. Сказал, что в Москве адмирала убили из-за орденов, теперь указание все дела такие проверять. Я ему заявление написала. – То есть вы ему раньше не говорили? – Нет, – покачала головой учительница. – Кое-кому из знакомых рассказала, а ему нет… Участковый человек хороший. Вы его лучше поощрите, а не наказывайте. – Это решим, – кивнул Струмилин. – Посмотрите. – Уланов щелкнул запорами кейса, вытащил портреты бандитов и разложил на столе. – Похожи? – Девушка немножко похожа, – кивнула учительница. – А парень… Парень… Это точно он. Его глаза. Такие пустые-пустые. Щелк – все сошлось. Здесь побывали «термиты». И Лосев купил этот орден у них или у перекупщиков. Волна воодушевления нахлынула на Уланова. Неужели дело сдвинулось? Вот она, ниточка. Лишь бы не порвалась, как предыдущие. Его состояние не укрылось от учительницы: – Помогла вам чем-то? – Вы даже не представляете насколько. А орден мы вам вернем, Елена Федоровна. В самое ближайшее время… Глава 6 Радио «Маяк», звучавшее в салоне машины, негромко сообщало горячие новости: «Президент Израиля Менахим Бегин, правление которого ознаменовалось вторжением в Ливан и так называемым экономическим переворотом, приведшим к разгосударствлению экономики и инфляции в сто пятьдесят процентов, вышел в отставку… Два дня остается до начала нового учебного года, когда школьники и студенты, отдохнувшие после каникул, вернутся в классы и аудитории. А многие придут в новые школы и институтские здания, построенные в СССР…» – Школа, школа, – покачал головой сидящий на переднем пассажирском сиденье капитан Фадеев. – Где ж моя зарплата? – Точно, – кивнул приютившийся сзади Уланов. – Кажется, мелочь. Тетради по копеечке. Контурная карта за шесть копеек. Линейка за семь копеек. Ручки там по тридцать. Пенал за рубль. А новая школьная форма уже под двадцать. И ранец хочется получше купить, импортный, чтобы плечо не натирал. В итоге набегает немало так. Рублей на семьдесят. – Моему мелкому одной формы до конца года не хватает, – пожаловался Фадеев. – Изгваздает все, порвет. Активный такой. – Весь в папу, – хмыкнул Уланов. – Ну а чего? – подал водитель Сашок голос. – Вон, Тоньке моей два годика. А столько игрушек надо! Она их просто уничтожает. – Покупай деревянные, – хмыкнул Фадеев. – И к полу прибивай. – Ну да, – кивнул Сашок. – А лучше чугунные… Вообще прибедняетесь тут, а сами больше двух сотен получаете. Куда мне с моими ста двадцатью? – Так мы уже пожили, – хмыкнул Фадеев, которому неделю назад исполнилось тридцать пять. – Доживешь до наших седин, тоже будешь рублей двести получать. – Во, обрадовал…