- Я не влюбляюсь в шлюх, - ослепительно улыбнулся Руслан и, навалившись всем телом, накрыл мои губы жестким подавляющим поцелуем. По сердцу будто жахнули теркой. Задыхаясь от боли, я позволила Горецкому углубить поцелуй. Мне было так больно и упоительно одновременно, что на какое-то время я выпала из реальности, теряясь в горячих умелых ласках. Руслан был нетерпеливым и напористым. Он хотел меня до одури и не скрывал этого. И мое тело отзывалось на грубые ласки, как ненормальное. Но когда Горецкий начал стягивать с меня штаны, оставляя болезненные засосы на груди, я сделала это. - Я убила Марка. Мои губы шевелились, но я не слышала собственного голоса. Только шум крови в ушах и дикая боль, стремительно расползающаяся внутри. Блять, как же больно… - Что?.. – ошалевший взгляд Горецкого был словно сигарета, которую потушили о самое сердце. - Я убила Марка, - повторила я, глядя прямо в серые бездонные глаза. И то, что я увидела в них, вывернуло меня наизнанку. Я добилась своего. Горецкий хотел стереть меня с лица земли. Глава 34 - Повтори, что ты сказала, - отстранившись, впился в меня потемневшим взглядом Горецкий. Его челюсть сжалась от ярости, а в глазах не осталось ничего кроме чистой незамутненной ненависти. Господи. Даже в глазах моего одержимого отца я не видела столько адского огня. Горецкий и сам был сущим дьяволом – страшным, мощным, разрушительным… - Ты слышал, - скрывая дрожь в голосе, отчеканила я. Даже в разодранной майке, с кровоточащим сердцем, прижатая тяжелым телом к сцене, я до последнего вела себя, как самая последняя сука. Это единственное, что мне оставалось. Когда зверька загоняют в угол, он обороняется до самого последнего вздоха. Это природа. И Лина, которую взрастил мой отец, знала это как никто другой. - Блять, да кто ты вообще такая?.. – вглядываясь в мои глаза, прошептал Руслан. Его лицо исказила такая гримаса отвращения, что я вздрогнула как от хлесткой пощечины. Сука, почему так больно?! Какого хрена не срабатывает защитный механизм, который спасал меня все эти годы?.. - Та, в которую прямо сейчас упирается твой вставший хуй, - безучастно ответила я, плавно опускаясь локтями на деревянную поверхность сцены и призывно прогибаясь в пояснице. Мне хотелось умереть. Но я отыгрывала свою роль до конца. Роль бездушной куклы, которая точно знала, как подчинить себе мужчину. И эта пластиковое чудовище не ошиблось и в этот раз. Стояк Горецкого готов был порвать его сшитые на заказ итальянские брюки. До предела вжавшись в мои разведенные бедра, Руслан, не мигая, смотрел мне прямо в глаза. - Что ты с ним сделала? – в расширенных зрачках, окруженных тонким серым ободком, плескалась какая-то невероятная смесь из ярости, бешенства и возбуждения. Горецкий был похож на опасного хищника, которому посмели бросить вызов. Каждая его мышца звенела от переизбытка адреналина, каждый вздох усиливал напряжение, каждое едва уловимое движение приближало меня к погибели. Блять, он был прекрасен. - Твой друг завез меня в лес и попытался взять силой, - ровно ответила я, не в силах отвести взгляда от измененного тенями мужского лица. Руслан замер, нависая надо мной каменой глыбой. - Дальше… - хрипло прорычал он, каким-то чудом усмиряя свое тело, рвущееся в бой. Я усмехнулась, чувствуя, как болезненно трескаются уголки моих губ. Горецкий так и не определился, чего он хочет больше - трахнуть меня или убить… - У него не получилось, - просто ответила я, опуская потяжелевшие веки. Звук треснувшего черепа и темно-красное месиво, смешавшееся с травой, навсегда останутся со мной. - Как ты его убила? – напряженный голос Горецкого звучал будто издалека и казался чужим. Судорожно сглотнув, я подняла глаза. - Разбила о голову камень, - с вызовом бросила я, загоняя каждое слово лезвием себе под кожу. Ноздри Горецкого раздулись. Зарывшись рукой мне в волосы, он грубо дернул мою голову назад. - Что ты сделала с телом? – прошипел он, с животным блеском в глазах разглядывая мое запрокинутое лицо. Чувствуя, как всё тело покрывается ледяными мурашками, я облизала губы и улыбнулась. - Я позвонила отцу, и его сожгли вместе с машиной. Мне было жутко от самой себя. Рука Горецкого дрогнула. Он ждал от меня чего угодно – слез, криков, ярости, но точно не этой ненормальной улыбки. - Блять, да ты такая же больная, как и твой отец… - впиваясь в меня горящим взглядом, выдохнул Руслан. И я готова была поклясться, что его стояк стал еще тверже. - Именно поэтому ты никак не можешь оставить меня в покое, - моя улыбка всё еще блуждала на губах, и я физически ощущала пригвожденный к ним потяжелевший мужской взгляд. - Сколько мужиков ты уже убила? – с нажимом провел большим пальцем по моим приоткрывшимся губам Руслан. Я опустила ресницы, чувствуя, как чувствительная кожа стремительно наливается кровью. - Только его, - прошелестела я, млея от бесстыжих грубых касаний. Горецкий склонился над моим полуобнаженным телом, упираясь одной рукой о поверхность сцены. - То есть остальным ты позволяла брать себя, как дешевую шлюху? – с шипением втянул воздух Горецкий, приближая свое лицо к моему. Сверкнув глазами, я вздернула подбородок. Если я скажу, что всё еще девственница, то вызову лишь злой унизительный смех. Горецкий ни за что не поверит мне, пока не убедится сам.