Сун Чен кивнул. Да, ему предоставили выход из сложившегося положения – можно сказать, широкий проспект с его именем, обозначенным большими светящимися буквами. Бай Бин продолжал: – Несколько месяцев назад вы встречались с Большим Начальником. Не сомневаюсь, что это событие вы хорошо запомнили. Вы посетили его на пригородной вилле на берегу Янцзы. Выйдя из машины, вы увидели, что он ждет вас у ворот – редкая и высокая честь. Тепло пожав вам руку, он провел вас в гостиную. Обстановка там, на первый взгляд, производит впечатление непритязательной простоты, но это ошибка. Старинная мебель из красного дерева стоит миллионы. Простенькая картина-свиток, висящая на стене, выглядит еще старше, если присмотреться, видно даже, что она повреждена насекомыми, но ведь это не что иное, как «Вид на реку Данхэ» кисти У Бина, художника династии Мин, купленная на аукционе «Кристи» в Гонконге за восемь миллионов гонконгских долларов. А чашка чая, который Большой Начальник лично заварил для вас? Эти листья получили пять звезд на Международном конкурсе чая и продаются по девятьсот тысяч юаней за полкило. О, да, Сун Чен помнил тот чай, о котором упомянул Бай Бин. Отвар сверкал зеленью наилучшего изумруда, в его прозрачном слое плыли несколько нежных листочков, наводивших на мысль о томных звуках струн гучжена, на котором играет какой-нибудь святой отшельник высоко в горах… Он даже вспомнил, что почувствовал тогда: «О, если бы мир за стенами дома мог быть таким прекрасным и чистым!» Апатия, словно чехлом накрывшая было его подавленные мысли, вдруг развеялась, и затуманенный разум вновь обрел четкость. Он уставился на Бай Бина широко раскрытыми от потрясения глазами. Откуда ему все это известно? Вся эта история была тайной из тайн, и знали о ней не более четырех человек, считая самого Сун Чена. – Кто вы такой? – Это были первые слова, которые Сун Чен произнес с тех пор, как вошел в комнату. Бай Бин улыбнулся. – Я ведь уже представился. Я самый обычный человек. Но признаюсь откровенно: не просто много знаю, а знаю все. Точнее говоря, имею возможности знать все. Потому-то они хотят избавиться от меня, как уже избавились от вас. – И он продолжил свой рассказ: – Большой Начальник сидел рядом, положив одну руку вам на колено. И смотрел на вас с такой доброжелательной симпатией, что любой нижестоящий просто растаял бы от блаженства. Насколько я знаю (а я, как вы помните, знаю все), он никогда еще и ни к кому не проявлял такой симпатии при общении. Он сказал вам: «Не волнуйтесь, молодой человек, мы все здесь товарищи. Что бы ни было, просто говорите честно и верьте, что получите такой же честный ответ. Мы всегда можем найти решение… у вас есть идеи, есть способности, есть чувство долга и чувство предназначения. Два качества, которые я назвал последними, в наши дни встречаются у молодых кадров так же редко, как оазисы в пустыне, и так же ценны. Вот почему у меня сложилось такое высокое мнение о вас. В вас я вижу отражение себя – каким я был когда-то». Должен отметить, что Большой Начальник вполне мог говорить правду. На службе у вас было мало возможностей для общения с ним, но все же несколько раз вы нос к носу сталкивались с ним в коридорах Управления или где-то на митингах, и он всегда останавливал вас для того, чтобы немного побеседовать. А ведь он очень редко снисходил до рядовых сотрудников, особенно молодых. На это обратили внимание. Пусть он не помогал вам в работе какими-то конкретными словами или действиями, но и эти поступки весьма способствовали вашей карьере. Сун Чен опять кивнул. Все это было ему прекрасно известно, и он высоко ценил поступки Большого Начальника. И все последние годы он думал о том, как бы отблагодарить благодетеля. – Затем Большой Начальник поднял руку и не глядя подал какой-то знак. И тут же какой-то человек вошел и положил на стол толстую стопку бумаг. Вы должны были заметить, что это был не его обычный секретарь. Большой Начальник положил ладонь на документы и сказал: «Проект, который вы только что завершили, как нельзя лучше демонстрирует ваши бесценные способности. Для сбора доказательств потребовалось широкое и скрупулезное расследование, но и документальное обоснование оформлено всеобъемлюще, подробно и надежно, а сделанные выводы неопровержимы. Трудно поверить, что вы сделали это всего за полгода. Партии было бы очень полезно иметь в Комиссиях по проверке дисциплины больше таких старательных и талантливых сотрудников, как вы…» Полагаю, рассказывать, что вы тогда думали и чувствовали, необязательно, да? Да уж, в этом вовсе не было необходимости. Сун Чен никогда прежде не испытывал такого ужаса. При виде горы бумаг он сначала содрогнулся, как от удара током, а потом оцепенел. – Все началось с расследования незаконного распределения государственных земель, которое вы начали по поручению Центральной Комиссии… Вам на всю жизнь врезался в память случай, когда еще в детстве вы с двумя друзьями залезли в Стариковскую пещеру – так ее называют местные. Входной лаз был всего полметра высотой, и вам пришлось ползти на животе. Зато внутри оказался колоссальный зал, до потолка которого не доставали лучи ваших фонарей. И вы видели там лишь бесчисленную стаю летучих мышей, которые мелькали в свете фонарей. Каждый, даже чуть слышный, звук отзывался вдали громким раскатистым эхом. И у вас кровь стыла в жилах… Случившееся с вами можно описать такой метафорой: охотник отправился по следам зайца, а привели они его в логово даже не тигра, а непобедимого дракона. По мере того как ваше расследование углублялось, перед вами раскрывалась грандиозная коррупционная сеть, охватывающая всю провинцию, и каждая нить паутины вела в одном направлении, к одному человеку. И теперь совершенно секретный отчет о проверке дисциплины, который вы подготовили для Центральной комиссии, находился у него в руках! В расследовании вы рассматривали всевозможные наихудшие сценарии, но тот, с которым вы столкнулись сейчас, вам и не снился. Это повергло вас в полную панику. Вам удалось выдавить из себя лишь наивную фразу: «Как это к вам попало?» Большой Начальник снисходительно улыбнулся и снова поднял руку для небрежного жеста. И вы сразу же получили ответ: в комнату вошел глава Комиссии Лю Вэньмин. Вы встали с места и уставились на него яростным взглядом. «Как… как ты мог? Как ты мог так нарушить все без исключения правила нашей организации?» Но Лю Вэньмин оборвал вас резким взмахом руки и еще яростнее закричал на вас: «Нет, это как ты мог!? Как ты посмел вести такое дело, даже не поставив меня в известность?» «Я целый год замещал тебя, пока ты был на повышении квалификации в Центральной партийной школе, – огрызнулись вы. – Естественно, я не мог ничего сообщать туда – это было бы противозаконно!» Лю Вэньмин сокрушенно покачал головой; у него был такой вид, будто он сейчас расплачется от отчаяния. «К счастью, я успел перехватить этот доклад… ты в состоянии хотя бы представить себе последствия? Сун Чен, твоя трагическая ошибка в том, что ты делишь мир на черное и белое, тогда как в реальности он всегда серый!» Сун Чен медленно, с трудом выдохнул. Ему вспомнилось, как он тупо смотрел на своего институтского друга, не в силах поверить, что тот мог сказать что-то подобное. Тот никогда раньше не высказывал подобных мыслей. Неужели ненависть к коррупции среди чиновников, которую он демонстрировал в их бесчисленных ночных беседах, непоколебимое мужество, которое он проявлял, когда они занимались бесчисленными деликатными делами, вызывающими давление со всех сторон, искренняя забота о партии и нации, которую он высказывал в бесчисленные рассветы после изнурительных ночных дежурств на работе… неужели все это было не чем иным, как лицемерием? – Не сказать, чтобы Лю Вэньмин прежде все время лгал. Скорее он просто никогда не раскрывал душу перед вами. Он вроде знаменитого торта «Запеченная Аляска» – горячее безе с ледяным мороженым. Горячая часть действительно горяча, а холодная холодна. Но Большой Начальник даже не взглянул на него, а напротив, хлопнул ладонью по столу. «Какой еще серый?! Вэньмин, я ведь на самом деле терпеть не могу эту твою идеологию! Сун Чен проделал выдающуюся, безупречную работу. В этом отношении он куда лучше тебя!» Потом он повернулся к вам: «Молодой человек, вы поступили именно так, как должны были поступить. Если человек, особенно молодой, теряет эту веру и чувство долга, то сам он определенно никуда не годится. Я презираю таких!» Пожалуй, эти слова поразили Сун Чена еще сильнее, чем все прочие события последних минут. Хоть они с Лю Вэньмином были ровесниками, Большой Начальник назвал молодым именно его, да еще и несколько раз повторил это. Подтекст был совершенно ясен: против меня ты еще жалкий щенок. В сложившемся положении Сун Чен не мог не признать, что это истинная правда. – Ну а Большой Начальник продолжал: «И все же, молодой человек, вам бесспорно пора взрослеть. Это ясно из вашего доклада. На электролитическом алюминиевом заводе Хэньгуй действительно есть проблемы, и даже посерьезнее тех, что вы отметили в своем расследовании. Там замешаны не только местные чиновники; с ними активно сотрудничали в серьезных юридических нарушениях иностранные инвесторы. Как только делу будет дан ход, иностранцы заберут свои инвестиции. Крупнейшее в стране предприятие по электролитическому производству алюминия вскоре остановится. Бокситовые рудники Туншань, поставляющие в Хэньгуй алюминиевую руду, тоже окажутся в критическом положении. Дальше в цепочке стоит атомная электростанция Чэнлинь. Из-за энергетического кризиса последних нескольких лет ее построили с избыточной мощностью, и почти весь этот избыток электроэнергии в настоящее время идет на алюминиевый завод. Прекратит работать Хэньгуй – почти наверняка обанкротится и АЭС Ченлинь. Утратит смысл существования химический завод Чжаосикоу, который поставляет обогащенный уран для Чэнлиня… Как следствие пойдут прахом почти семьдесят миллиардов юаней государственных инвестиций, и от тридцати до сорока тысяч человек потеряют работу. Все эти предприятия расположены в ближнем пригороде столицы провинции – значит, жизненно важный для всей страны город мгновенно погрузится в хаос… И судьба Хэньгуя, на которой я столь подробно остановился, – это лишь малая часть проблемы. В деле фигурируют один руководитель провинциального уровня, три руководителя субпровинциального уровня, двести пятнадцать чиновников уровня префектуры, шестьсот четырнадцать чиновников уездного уровня и бесчисленное множество чиновников более низкого ранга. Обвиняемые так или иначе – но всегда тесно! – связаны с почти половиной наиболее преуспевающих крупных предприятий и наиболее перспективных инвестиционных проектов, имеющихся в провинции. Как только секрет раскроется, вся экономика и политическая структура провинции рухнут как подкошенные! И мы не знаем и не можем предсказать, какие еще худшие последствия может повлечь за собой столь масштабный и серьезный перелом. От политической стабильности и экономического роста, ради достижения которых так упорно трудилась наша провинция, ничего не останется. Пойдет ли это на пользу партии и стране? Молодой человек, вам пора отрешиться от образа мыслей ученого-юриста, требующего справедливости по закону, несмотря ни на что! Это безответственно. Человечество смогло продвинуться по пути истории до сегодняшнего дня лишь благодаря умению достигать равновесия, золотой середины между различными элементами. Отказ от равновесия и стремление к крайностям – признак крайней незрелости в политике». Как только Большой Начальник умолк, заговорил Лю Вэньмин: «Дела с Центральной комиссией я улажу. Тебе нужно лишь грамотно изъять все материалы у тех, кто работал по этому направлению. На следующей неделе я досрочно отпрошусь с курсов ВПШ, вернусь и помогу тебе…» «Негодяй! – Большой Начальник неожиданно снова хлопнул по столу. Лю Вэньмин аж подпрыгнул от испуга. – Так вот как ты воспринял мои слова? Ты, наверное, решил, будто я пытаюсь заставить этого молодого человека отказаться от своих принципов и долга?! Вэньмин, ты знаешь меня много лет. Скажи откровенно: неужели ты на самом деле считаешь, будто мне недостает партийного сознания и принципов? Когда ты в своем возрасте успел стать таким склизким? Это меня расстраивает. – И он снова повернулся к вам. – Молодой человек, до сих пор вы поистине прекрасно справлялись со своей работой. Вот и впредь так же твердо преграждайте путь недобросовестному вмешательству и давлению и не давайте спуску коррумпированным элементам! Ведь и глазам, и сердцу больно смотреть на то, что они творят. Во имя народа, во имя справедливости – не щадите их! И пусть то, что я только что сказал, не заслоняет вам зрение. Я просто напоминал вам, как старый партиец, что нужно быть осторожным, чтобы избежать серьезных последствий, выходящих за рамки вашего прогноза. Но в одном я совершенно уверен – вы должны докопаться до сути этого ужасного дела о коррупции! – С этими словами Большой Начальник достал листок бумаги и торжественным жестом вручил его вам. – Мне кажется, это будет неплохой улов?» Сун Чену было ясно, что готовится алтарь, на который возложат подобающие жертвы. Он пробежал взглядом список. Улов, как выразился Большой Начальник, был действительно неплох и по количеству, и по качеству. Такое дело о коррупции должно было бы потрясти своим размахом всю страну, и после его триумфального завершения Сун Чену была гарантирована всенародная слава выдающегося борца с коррупцией, светоча справедливости и добродетели. Однако было совершенно ясно, что это всего лишь хитрость ящерицы, отбрасывающей свой хвост. Ящерица спасется от опасности, и через некоторое время хвост отрастет заново. Он видел, что Большой Начальник пристально смотрел на него, и в тот момент на самом деле подумал о ящерице, и его передернуло. Но Сун Чен знал также, что Большому Начальнику сейчас страшно и что страх на него нагнал не кто иной, как он, и от этого исполнился гордости. Из-за гордости он в тот момент переоценил свои силы, чему способствовал и тот невыразимый фактор, присутствующий в крови каждого идеалиста-ученого. Он сделал пагубный выбор. – Вы встали со стула и обеими руками взяли со стола всю груду документов. И, прижимая их к груди, сказали Большому Начальнику: «В соответствии с Правилами внутреннего надзора КПК Секретарь Комиссии по проверке дисциплины имеет право проводить проверки партийных чиновников того же ранга. Согласно тем же правилам, эти документы не могут находиться в вашем распоряжении. Я забираю их». Лю Вэньмин шагнул вперед, чтобы остановить вас, но Большой Начальник легким прикосновением остановил его. Уже в дверях вы услышали, как ваш институтский друг чуть слышно прошипел вам в спину: «Ну, Сун Чен, это уже слишком!» Большой Начальник проводил вас до машины. Когда вы уже взялись за ручку двери, он взял вас за локоть и медленно проговорил: «До скорой встречи, молодой человек». Истинным значением этих слов было: «Если надумаешь сдаться – не тяни. У тебя очень мало времени». Но Сун Чен понял это с изрядным опозданием. Большой взрыв Сун Чен испуганно уставился на Бай Бина. Откуда он мог узнать все это – то, чего не мог знать никто? – Кто вы такой, черт возьми? – Ладно, на этом закончим с воспоминаниями. – Бай Бин взмахнул рукой, будто обрывая повествование. – Позвольте, я перейду к «как» и «почему» – это поможет заранее ответить на часть накопившихся у вас вопросов. Хм-м-м… вы знаете, что такое Большой взрыв? Сун Чен недоумевающе уставился на Бай Бина – его мозги просто не успевали за сменой предмета разговора. В конце концов он все же отреагировал простейшим образом – чуть слышно рассмеялся. – Ну, хорошо, хорошо, – сказал Бай Бин. – Понимаю, что мой вопрос был очень уж неожиданным. Но, прошу вас, поверьте, что все это у меня здесь, в голове. Чтобы действительно все прояснить, хочешь не хочешь – надо начинать с Большого взрыва. Это… как бы вам понятно объяснить… Давайте все-таки начнем с Большого взрыва. Уверен, что вы знаете хотя бы общий смысл этих слов. Так вот, наша Вселенная возникла двадцать миллиардов лет назад в результате мощного взрыва. Люди обычно представляют себе Большой взрыв как огненный шар, возникший во тьме космоса, но это совершенно неверно. До большого взрыва не было ничего, даже времени и пространства. Существовала только сингулярность, единственная точка неопределенного размера, которая быстро расширялась, образуя нашу сегодняшнюю Вселенную. Все и вся, включая нас, возникло в результате расширения сингулярности. Это семя, из которого выросло все живое! За этим стоит чрезвычайно глубокая теория, и я сам не до конца понимаю ее, но для нас сейчас важно одно: с развитием физики и появлением «всеобщих теорий всего», таких, например, как теория струн, физики взялись за выяснение структуры этой сингулярности и создание ее математической модели. Она отличается от ранее разработанных моделей на основе квантовой теории. Если мы сможем определить фундаментальные параметры сингулярности до Большого взрыва, то сможем определить и все в образовавшейся из нее Вселенной. Непрерывная цепь причин и следствий, проходящая через всю историю Вселенной… – Он вздохнул. – Нет, серьезно: как прикажете все это объяснить? Бай Бин, конечно же, видел, что Сун Чен помотал головой, то ли ничего не понимая, то ли просто не желая слушать. Он сказал: – Послушайте моего совета: постарайтесь не думать о тех страданиях, через которые прошли. Не хвастаясь и не прибедняясь, скажу: мне немногим лучше, чем вам. Я вам уже сказал, что я самый обычный парень, но теперь за мной идет охота, и я могу оказаться в гораздо худшем положении, чем вы, по одной той причине, что знаю все. У вас есть опора в том, что вы страдаете за свои убеждения и выполненный долг, а вот я… Мне просто самым диким образом не везет! Этого сраного невезения хватит на восемь перевоплощений, не меньше! Так что я вляпался еще хуже, чем вы. Однако по унылому виду Сун Чена было ясно, что он думал: «Вляпаться хуже меня просто невозможно». Фальсификация Сун Чена арестовали за убийство через неделю после того, как тот побывал в гостях у Большого Начальника. Надо признаться, он не сомневался в том, что против него будут приняты чрезвычайные меры. Использовать обычные административные и политические методы против человека, который так много знал и уже был готов к действию, было бы слишком рискованно. Но он и представить себе не мог, что его противник будет атаковать так быстро и так сокрушительно. Жертвой стал танцор из ночного клуба по имени Ло Ло, и умер он в машине Сун Чена. Двери были заперты снаружи. В машине, как выяснилось, находились два разрезанных баллона жидкого пропана, которым заправляют зажигалки. Содержимое баллонов, естественно, мгновенно испарилось, и концентрация газа в салоне оказалась смертельной. Когда труп извлекли, он сжимал в кулаке искореженный сотовый телефон, которым явно пытался разбить стекло. Полиция представила достаточно доказательств. У них набралось два часа записей, доказывавших, что Сун Чен на протяжении последних трех месяцев состоял в предосудительных отношениях с Ло Ло. Самой компрометирующей уликой был телефонный звонок, который Ло Ло сделал в полицию незадолго до своей смерти. Ло Ло: Скорее! Скорее! Я не могу открыть дверь машины! Мне нечем дышать, голова раскалывается… Полиция: Где вы? Постарайтесь объясниться понятнее! Ло Ло: Сун… Сун Чен хочет убить меня… [Конец записи] Затем полицейские раскопали на телефоне жертвы запись его короткого телефонного разговора с Сун Ченом. Сун Чен: Ну, раз уж дошло до этого, придется тебе порвать с Сюй Сюэпин. Ло Ло: Но зачем, братец Сун? У нас с сестричкой Сюй самые обычные отношения, какие бывают у мужчины и женщины. На наши дела они никак не повлияют. Черт возьми, из этого может быть толк. Сун Чен: Мне это не нравится. Не вынуждай меня к решительным мерам. Ло Ло: Братец Сун, оставь меня в покое. [Конец записи] Дело было сфабриковано по наивысшему разряду. Причем фальсификация была идеальной в том смысле, что почти все улики по отдельности были реальными. Сун Чен действительно имел с Ло Ло тайный контакт, который вполне можно было счесть предосудительным. Две записи были самыми настоящими, правда, вторая воспроизводилась с сильными искажениями. Сун Чен встречался с Ло Ло, когда искал подходы к Сюй Сюэпин, генеральному директору Чантунгской группы, состоявшей в тесных финансовых связях со многими ключевыми фигурами коррупционной сети и наверняка знавшей всю подноготную о структуре и внутренних механизмах работы сети. Конечно, напрямую обращаться к ней не было смысла, но практически всю нужную информацию Сун Чен получил через Ло Ло. Танцор снабжал Сун Чена информацией вовсе не из альтруизма или стремления к справедливости. По его мнению, мир годился разве что для того, чтобы задницу им подтирать. Он пытался отомстить. Этот провинциальный город, окутанный промышленным смогом и пылью, возможно, и находился в самом низу списка китайских городов сходного размера с не очень доходной экономикой, но в нем имелись едва ли не самые роскошные во всей стране ночные клубы. Молодые отпрыски семейств высокопоставленных пекинских политиков в столице должны были соблюдать определенные правила поведения – в отличие от богачей, вольных почти как угодно потакать своим прихотям. А «золотой молодежи» приходилось вечером пятницы садиться в машины и мчаться четыре-пять часов по шоссе в этот город, чтобы два дня и одну ночь предаваться экстравагантному гедонизму, а в воскресенье вечером гнать обратно в Пекин. «Синяя волна», где работал Ло Ло, относилась к наивысшему из высших разрядов ночных клубов. Чтобы заказать песню, нужно было выложить не менее трех тысяч юаней, а «мартель» и «хеннесси», тоже по несколько тысяч за бутылку, еженощно распродавались ящиками. Но главной особенностью «Синей волны», которая, собственно, и прославила заведение, было то, что ее могли посещать исключительно женщины. В отличие от своих коллег-танцоров Ло Ло думал не о том, сколько платят его клиенты, а о том, что значит для каждого из них сумма этого вознаграждения. Если бы посетительница из числа иностранных служащих – «белых воротничков», зарабатывающая всего двести-триста тысяч юаней в год (в «Синей волне» такие посетители были редки и считались нищетой), дала ему несколько сотен, он спокойно взял бы. Но сестрица Сюй была не из этой категории. Ее миллиардное состояние за последние несколько лет подняло настоящую бурю не только к югу от Янцзы, но стремительно распространялось и на север, сокрушая в своем приливе всех конкурентов. Ее романчик с Ло Ло затянулся на несколько месяцев, после чего танцор получил отставку с прощальным подарком всего в четыреста тысяч. Чтобы вновь попасть в фавор у сестрицы Сюй, потребовалось немало стараний; по словам Ло Ло, у какого-нибудь другого танцора от выпитого шампанского печень отвалилась бы. У какого-нибудь, но не у Ло Ло, который теперь был полон ненависти к Сюй Сюэпин. Когда на него вышел высокопоставленный чиновник Комиссии по проверке дисциплины, танцор преисполнился надежды отомстить богачке за унижение, и он пустил в дело все свои таланты, чтобы снова сойтись с сестрицей Сюй. Обычно она была неразговорчива даже с Ло Ло, но стоило ей выпить побольше или занюхать пару лишних «дорожек», как ее поведение менялось. Да и Ло Ло не только слушал: в самые темные предрассветные часы, когда сестрица Сюй крепко спала рядом с ним, он тихо вылезал из постели, обшаривал ее портфель и ящики стола и фотографировал документы, которые были нужны Сун Чену. Видеозаписи, которые полиция использовала, чтобы доказать связь Сун Чена с Ло Ло, были сделаны большей частью в главном танцевальном зале «Синей волны». Сюжет всегда начинался с симпатичных молодых парней, с энтузиазмом пляшущих на сцене, а затем камера переходила к сидевшим в полутемном зале роскошно одетым посетительницам, которые указывали на сцену и время от времени сдержанно улыбались. И завершали записи всегда Сун Чен и Ло Ло, сидевшие обычно в каком-нибудь дальнем углу и с совершенно интимным видом шушукавшиеся, почти соприкасаясь головами. Сун Чен всякий раз оказывался единственным мужчиной-посетителем в женском клубе, и не узнать его было нельзя… И на это Сун Чену было нечего возразить. Как правило, ему удавалось встречаться с Ло Ло только в «Синей волне». В зале всегда царил полумрак, но тем не менее видеозаписи были очень четкими и не оставляли вероятности ошибки опознания. Такое качество съемки обеспечивали только камеры наивысшей светочувствительности, какие редко имеются у рядовых любителей. А это значило, что его «вели» с самого начала и что он сам – жалкий любитель по сравнению со своими противниками. В тот день Ло Ло хотел доложить о своих новейших находках. Встретившись с Сун Ченом в клубе, танцор, против обыкновения, предложил поговорить в машине. Когда они сели туда, Ло Ло пожаловался, что нездоров, но если сейчас вернется в клуб, хозяин непременно погонит его на сцену танцевать. Так что он просто посидит и отдохнет в машине Сун Чена. Сун Чен заподозрил, что Ло Ло перебрал наркотиков, но у него не было выбора. Нужно было возвращаться на службу и доделывать незаконченную с утра работу. Он поставил машину на стоянку перед Управлением, а когда вернулся через сорок минут, кто-то уже обнаружил там Ло Ло, задохнувшегося в пропановых испарениях. Двери оказались заперты, и Сун Чену пришлось открыть их ключом снаружи. Немного позже близкий знакомый из полиции, тоже участвовавший в следствии, рассказал Суну, что замки дверей его машины совершенно точно в полном порядке. Никто их не портил, и этот факт полностью исключает вероятность существования постороннего убийцы. И вполне логично все решили, что Ло Ло убил Сун Чен. Хотя он-то знал, что существует другое объяснение: Ло Ло принес эти злосчастные баллоны с собой.