Вечных мировых часов. Свет рождает из хаоса, Плод рождает из цветов. С мировым круговоротом Состязаясь в быстроте, Видит солнца в звездочетам Недоступной высоте. … Песня стихла, и на концертной лужайке воцарилась тишина. Мировые лидеры погрузились в размышления. – Может быть, положение не настолько безнадежно, как мы считали, – нарушил молчание китайский председатель, – и нам все же стоит попытаться его исправить? Президент США кивнул: – Да. Мир не обойдется без ООН. – Уступки и жертвы ничего не значат по сравнению с будущими бедствиями, которые они предотвращают, – сказал российский президент. – Ведь мы имеем дело всего лишь с незаметной космической песчинкой. Все должно получиться без особого труда, – сказал премьер-министр Великобритании, глядя на звезды. Среди глав государств не нашлось ни одного несогласного. – В таком случае продолжим нынешнюю сессию ООН? – с надеждой в голосе спросил Генеральный секретарь. – Конечно, нам придется провести консультации со своими правительствами, но уверен, что с этим не возникнет проблем, – сказал, улыбнувшись, президент США. – Как бы там ни было, друзья мои, но сегодняшний день мы должны сохранить в памяти, – сказал Генеральный секретарь, даже не пытаясь скрыть восторг. – Так давайте еще раз споем все вместе. Снова зазвучала «Ода “К радости”». Зеркало, удалявшееся от Солнца со скоростью света, точно знало, что никогда не вернется сюда. За более чем миллиард лет существования музыкант ни разу не выступал ни перед кем повторно – точно так же, как пастух из числа людей никогда не бросит один и тот же камень дважды. На лету он прислушивался к отголоскам «Оды “К радости”», и по его идеально гладкой зеркальной поверхности пробегала едва заметная рябь. – О, прекрасная песня! Заградительные помехи полного спектра Посвящаю, с глубоким уважением, народу России, чья литература так сильно повлияла на мою жизнь. Что касается выбора метода постановки электромагнитных помех в ходе боевых действий, то настоящее руководство рекомендует использовать выборочные частотно-целевые помехи, а не заградительные помехи в широком диапазоне одновременно используемых частот, поскольку последние также будут создавать помехи в том числе и дружественной электромагнитной связи, и электронной поддержке. Руководство армии США по радиоэлектронной борьбе Впервые опубликован под названием – 全频带阻塞干扰 в журнале «Science Fiction World», 2001 г., Чэнду. 5 января, Смоленский фронт Сданный город уже исчез из виду. За одну ночь линия фронта отодвинулась назад на сорок километров. Раннее утро заливало снежную равнину холодным, тусклым голубоватым светом. Вдалеке над уничтоженными целями поднимались черные столбы дыма. Ветра почти не было; дымы шли вверх прямо и так высоко, что казались тонкими нитями черной вуали, связывающими небо с землей. Подняв взгляд за дымами, Карина вздрогнула: светлеющее небо было затянуто плотной белой колючей на вид сетью, как будто сумасшедший великан густо исчеркал небосвод бессмысленными каракулями. Эти запутанные следы оставили полчища истребителей военно-воздушных сил России и НАТО во время ожесточенной ночной битвы за контроль над воздушным пространством. Одновременно всю ночь продолжались воздушные и ракетно-артиллерийские прицельные дальние удары. Стороннему наблюдателю бомбардировка не показалась бы очень уж ожесточенной. Взрывы раздавались с интервалом в несколько секунд, а то и минут. Но Карина знала, что почти каждый взрыв означал попадание в какую-нибудь важную цель и порождал новые знаки препинания на черных страницах предыдущей ночи. К рассвету Карина совершенно не представляла себе, сколько сил осталось на оборонительных рубежах и уцелели ли оборонительные рубежи вообще. Более того, ей казалось, что только она одна и уцелела под натиском врага. Взвод электронного сопротивления майора Карины был уничтожен шестью ракетами с лазерным наведением около полуночи. Она выжила по чистой случайности. БМП-2 с оборудованием для постановки радиопомех все еще горела; другие машины радиоэлектронной борьбы, из которых состояло подразделение, представляли собой груды почерневшего металла, громоздившиеся вокруг нее. Из воронки от бомбы, в которой пряталась Карина, уходило остаточное тепло, и зимний холод чувствовался все сильнее. Она заставила себя сесть, опираясь на руки. Ее правая рука коснулась чего-то и липкого, и осклизлого – вроде бы комка грязи, покрытого черным пеплом. Она вдруг сообразила, что это кусок плоти. Неведомо из какой части тела и тем более чьего тела. Во время смертоносной ночной атаки погибли старший лейтенант, два лейтенанта и восемь рядовых. Карину затошнило, но из желудка не вышло ничего, кроме горькой желчи. Она сунула руки в снег, пытаясь стереть кровь, но черновато-красные пятна быстро свернулись на морозе и оставались такими же яркими, как и раньше. Уже полчаса стояла давящая тишина, явственно говорившая о том, что вот-вот начнется новая наземная атака. Карина прибавила громкость рации, прикрепленной к плечу, но в аппарате звучали только помехи. Внезапно в динамике прорвались, словно птицы, мечущиеся в густом тумане, несколько расплывчатых фраз. «…докладывает шестая наблюдательная станция! На позиции 1437 в 12 часов тридцать семь эм-один-а-два выстроены на расстоянии в среднем шестидесяти метров друг от друга сорок одна БМП «Брэдли» в пятистах метрах позади авангарда эм-один-а-два; двадцать четыре эм-один-а-два и восемь «Леклерков» в настоящее время окружают позицию 1633 и уже поравнялись с отметкой 1437. Позиции 1437, 1633 и 1752, приготовьтесь вступить в бой с врагом!» Карина подавила дрожь от холода и страха. Бинокль перестал плясать у нее в руках, линия горизонта выровнялась, и на его фоне теперь можно было различить снежные вихри, поднятые танковыми гусеницами. И тут же моторы взревели за ее спиной. Мимо разбитой позиции ее взвода неслась навстречу врагу фаланга танков «Т-90», а с протянувшейся позади автострады съезжали все новые и новые танки. Но ревели не только танковые моторы. Подняв голову, Карина увидела, как в небе аккуратным строем, черной решеткой на мертвенно-белом рассветном небе, появилось множество вертолетов. Из выхлопных труб танков, миновавших воронку, в которой пряталась Карина, с тихим шипением повалил белый туман, быстро окутавший поле боя. Сквозь разрывы дымовой завесы она видела, как низко над землей пошли на запад русские вертолеты. Залпы 125-мм танковых орудий слились в протяжный вой, и белый туман превратился в яростно мигающий розовый световой дисплей. Почти одновременно упали первые вражеские снаряды, и бело-голубые молнии их разрывов тут же перебили розовый свет. Карина, все так же лежавшая ничком на дне воронки, почувствовала, как земля сотрясается от частых ударов, похожих на барабанную дробь. Совсем близкий разрыв вскинул в воздух и обрушил ей на спину комья размятой земли. Среди взрывов она смутно слышала визг противотанковых ракет. Карина чувствовала, как эта какофония разрывает на части все ее нутро, а заодно и всю Вселенную, осколки которой рушатся в бесконечную бездну… Пока Карина пребывала на грани потери сознания, танковая битва завершилась. Она длилась всего тридцать секунд. Как только дым рассеялся, Карина увидела, что заснеженная равнина перед нею усеяна подбитыми русскими танками, превратившимися в огромные костры, увенчанные черным дымом. Она посмотрела дальше; даже без бинокля вдали была ясно видна такая же полоса уничтоженных танков НАТО – черные дымящиеся пятна на снегу. Но мимо их обломков в ее сторону уже неслись новые вражеские танки, окутанные снежными вихрями, взметаемыми гусеницами. Время от времени из снежной пелены, как черепахи, выпрыгивающие из волн, выглядывали свирепые широкие клиновидные головы «Абрамсов», и их гладкоствольные дула вспыхивали, как глаза. А над ними все еще продолжалась схватка вертолетов. Карина увидела, как неподалеку в воздухе взорвался «Апач». Прямо над ее головой, раскачиваясь, прошел «Ми-28», оставляя за собой след от утечки топлива, ткнулся в землю в нескольких десятках метров от нее и взорвался огненным шаром. Ракеты «воздух-воздух» малой дальности чертили низко над землей бесчисленные параллельные белые линии… За спиной Карины что-то громыхнуло. Обернувшись, она увидела, что у стоявшего поблизости поврежденного и сильно дымящегося «Т-90» открылся кормовой люк. Оттуда никто не выскочил, только высунулась рука. Карина поспешно выбралась из воронки, подбежала к танку, схватила руку и потянула. И тут внутри танка прогрохотал взрыв. Карина стояла сбоку от люка, но все же порыв раскаленного воздуха заставил ее отступить на несколько шагов. В руке у нее оказалось что-то мягкое и очень горячее: прожаренный насквозь кусок кожи, снявшийся с руки танкиста. Карина подняла голову и увидела, как из люка вырвалось пламя. Но и сквозь него было видно, что внутри уже творится ад в миниатюре. В тускло-красном прозрачном пламени она видела силуэт другого танкиста; он был неподвижен, хоть и слегка колебался в огненном мареве, как если бы она смотрела сквозь воду. Поблизости дважды взвизгнули реактивные двигатели. Артиллерийский расчет спереди и слева от нее выпустил две последние противотанковые ракеты. Ракета с проводным наведением успешно уничтожила «Абрамс», а вот у радиоуправляемой ракеты противник заглушил сигнал, и она взяла вверх, промахнувшись мимо цели. Тем временем все шесть человек расчета уже покинули окоп и побежали к той самой воронке от бомбы, где только что находилась Карина, но тут же на них спикировал, растопырив угловатое шасси, вертолет «Команч», похожий на свирепого аллигатора. На землю легла длинная пулеметная очередь, взметнувшая стенку из снега и грязи, которая рухнула так же быстро, как и появилась. Очередь прошлась по кучке людей и положила сразу четверых. До воронки добрались только старший лейтенант и рядовой. Когда они оказались рядом, Карина разглядела, что у лейтенанта на голове танковый шлем; вероятно, в нем он и выпрыгнул из подбитого танка. Каждый тащил «РПГ». Лейтенант спрыгнул в воронку и сразу же выстрелил в ближайший вражеский танк. Граната попала в лоб «M1A2», вызвав срабатывание его реактивной брони; звуки взрывов ракеты и динамической защиты странно смешались. Танк вырвался из облака дыма, обрывки реактивной брони свисали с его передней части, как рваная рубашка. Молодой рядовой все еще целился, гранатомет ходил в его руках вверх и вниз вслед за подскоками танка. Парень никак не мог решиться выстрелить. А танк находился уже всего в пятидесяти-сорока метрах от него и съехал во впадину в земле. Солдату ничего не оставалось, кроме как стоять на краю воронки и целиться вниз. Его «РПГ» и 120-мм пушка «Абрамса» выстрелили одновременно. Наводчик танка в отчаянии выстрелил бронебойной болванкой с обедненным ураном. Снаряд, имевший начальную скорость 800 метров в секунду, превратил верхнюю часть тела солдата в кровавые брызги. Несколько ошметков крови и мяса звонко шлепнули по стальной каске Карины. Она открыла глаза. Ноги солдата, только что торчавшие на краю воронки, как два черных пня, беззвучно скатились на дно ямы прямо к ее ногам. А от раздробленных останков его туловища на снегу остался радиальный узор из красных пятен. Граната попала куда нужно, кумулятивный заряд пробил броню. Из-под днища повалил густой дым. Но стальное чудовище все так же перло вперед, оставляя за собой дымный хвост. И лишь когда до воронки оставалось явно меньше двадцати метров, внутри раздался взрыв, гусеницы остановились, и крышка командирского люка взлетела высоко вверх. Сразу же через поле этого скоротечного боя прошла цепь натовских танков, сотрясая землю гусеницами; к воронке от бомбы никто не проявил интереса. Как только первая волна наступления прошла мимо, старлей схватил Карину за руку и, выпрыгнув из воронки, потянув за собой к уже изрешеченному пулями «газику». До следующей цепи бронетехники уже оставалось всего метров двести. – Ложись здесь и притворись мертвой! – приказал старший лейтенант, совершенно забыв о всякой субординации. – И Карина послушно легла на спину рядом с джипом и закрыла глаза. – С открытыми глазами будет правдоподобнее! – добавил самозваный командир и вдруг густо обмазал ее лицо чьей-то только-только остывшей кровью. Сам он тоже лег под почти прямым углом к Карине, так, что они чуть ли не соприкасались головами. Она лежала и широко открытыми глазами смотрела в небо, почти полностью затянутое дымом. Всего через две или три минуты метрах в десяти от лежащих остановилась полугусеничная броневая машина пехоты «Брэдли». Из нее выскочили несколько американских солдат в бело-голубой зимней камуфляжной форме. Бо́льшая часть с оружием на изготовку выстроилась в боевой полукруг, а один направился к «газику». Карина увидела совсем рядом с лицом десантные берцы, облепленные снегом, рассмотрела даже эмблему 82-й воздушно-десантной дивизии на рукояти ножа, торчавшей из-за голенища. Американец нагнулся и посмотрел ей в лицо. Их взгляды встретились; Карина изо всех сил старалась придать глазам пустое и безжизненное выражение, а в голубых глазах американца явственно читался испуг. – Oh, god! – чуть слышно воскликнул он. Карине оставалось только гадать, имел ли он в виду участь красивой девушки с майорскими звездочками на плечах или ее перепачканное засохшей кровью и грязью лицо. Возможно, и то и другое. Он протянул руку и расстегнул ее воротничок. Тело Карины мгновенно покрылось гусиной кожей, рука незаметно двинулась ближе к висевшей на ремне расстегнутой кобуре с пистолетом, но американец всего-навсего снял с ее шеи шнурок с солдатским медальоном. Ждать пришлось гораздо дольше, чем они рассчитывали. Мимо тянулись бесконечные колонны вражеских танков и бронемашин. Карине казалось, что ее тело уже превратилось в лед. В памяти почему-то всплыли строчки из старой песни. Она когда-то прочитала ее в книге об Александре Матросове: «А солдаты лежат на снегу/ Как на лебяжьей перине». В день защиты кандидатской диссертации она записала эти строки в свой дневник. В ту ночь тоже шел снег. Она стояла перед окном на одном из верхних этажей главного здания Московского университета; снег действительно походил на лебяжий пух, и сквозь снежную завесу мерцали огни тысяч окон столицы. На следующий день она вступила в армию. Недалеко от них остановился джип, в котором сидели, курили и о чем-то разговаривали трое натовских офицеров. Но боевых машин на обширном поле уже не было видно. Карина и старший лейтенант прыгнули в «газик», рядом с которым так долго лежали, старлей включил зажигание, и они помчались по заранее намеченному маршруту. Позади них застрекотали автоматы; пули свистели над головой, одна разбила зеркало заднего вида. Машина резко повернула и въехала в горящее селение. Враги не стали преследовать их. – Майор, вы ведь кандидат наук, верно? – спросил, не отвлекаясь от дороги, старший лейтенант. – Откуда вы обо мне знаете? – Я видел вас с сыном маршала Левченко. Немного помолчав, старший лейтенант добавил: – Сейчас маршальский сын находится дальше от войны, чем любой другой человек на свете. – Вы что имеете в виду? Что-то определенное? – Ничего. Так, брякнул, – даже не попытался выкрутиться он. Дальше они ехали в молчании. И Карина, и старший лейтенант отчаянно боялись оборвать последнюю ниточку надежды – что этот прорыв единственный на всем протяжении фронта. 5 января, околосолнечная орбита, борт «Вечного бурана» Одиночество, в котором пребывал Миша, пожалуй, можно было бы сравнить разве что с ощущениями человека, находящегося в городе, где, кроме него, нет ни одного жителя. «Вечный буран» и впрямь был размером с небольшой город. Составленная из множества модулей космическая станция вдвое превышала объемом самый большой транспортник; на ней могли одновременно жить пять тысяч человек. Когда станция вращалась вокруг продольной оси и центробежная сила имитировала притяжение, здесь даже тек журчащий ручей, наполнявший водой пруд, где можно было искупаться. Вообще-то «Вечный буран» являлся высшим достижением той созидательной экономии, которую российская космонавтика демонстрировала со времен станции «Мир». В основу его конструкции легла идея, согласно которой объединение в одной структуре всех функций, необходимых для исследования Солнечной системы, может потребовать огромных первоначальных капиталовложений, но в долгосрочной перспективе окажется абсолютно экономичным. Западные СМИ в шутку назвали «Вечный буран» швейцарским армейским ножом для космоса: он мог служить космической станцией, вращающейся на околоземной орбите, мог легко перемещаться и не только выходить на орбиту вокруг Луны, но и совершать исследовательские полеты к другим планетам. «Вечный буран» уже летал и на Венеру, и на Марс, и исследовал пояс астероидов. Благодаря его огромной вместимости и функциональности это было все равно что отправить в космос целый исследовательский центр. В области космических исследований у него было большое преимущество перед многочисленными, но мелкими западными космическими кораблями. Когда разразилась война, «Вечный буран» готовили к трехлетней экспедиции на Юпитер. В связи с новыми обстоятельствами почти всю команду корабля, состоявшую в основном из офицеров ВВС, отправили на Землю, оставив за всех одного Мишу. Беда выявила главный недостаток «Вечного бурана» – с военной точки зрения он представлял собой легкодоступную цель, так как не имел ровно никаких средств и возможностей для обороны. Увы, конструкторы совершенно не приняли в расчет усиливавшуюся милитаризацию космоса. «Вечному бурану» оставалось только прятаться. Но и отступить в отдаленные области Солнечной системы он не мог, потому что НАТО густо насытила орбиту Юпитера беспилотными космическими аппаратами. Они были мелкими, но – хоть с оружием, хоть без него – представляли смертельную опасность для огромного безоружного корабля. Оставалось лишь нырнуть к самому Солнцу. Благодаря автоматической теплозащитной системе активного охлаждения – гордости «Вечного бурана» – корабль мог подбираться к Солнцу ближе, чем любое другое изделие человеческих рук. И сейчас «Вечный буран» достиг орбиты Меркурия, проходящей в пяти миллионах километров от Солнца и в ста миллионах километров от Земли. Бо́льшую часть помещений корабля наглухо запечатали, но и то, что осталось в распоряжении Миши, поражало огромными размерами. Сквозь широкий прозрачный куполообразный потолок глядело Солнце – в три раза больше, чем на Земле. Миша отчетливо видел солнечные пятна и необычайно красивые протуберанцы, появляющиеся из пурпурной короны, и, случалось, даже гранулы, образованные конвекцией на поверхности. Безмятежность солнечного диска была иллюзорной. Солнце порождало яростный шторм частиц и электромагнитного излучения, и «Вечный буран» был всего лишь крошечным зернышком в бурном океане. Тонкая, как паутинка, нить электромагнитных волн соединяла Мишу с Землей и извещала его о бедах того далекого мира. Только что ему сообщили, что центр управления полетами под Москвой уничтожен крылатыми ракетами и управление «Вечным бураном» осуществляется из запасного командного центра в Самаре. Последние новости об идущей на Земле войне он получал каждые пять часов и каждый раз думал о своем отце. 5 января, Генеральный штаб Вооруженных сил Российской Федерации Маршалу Михаилу Семеновичу Левченко казалось, будто он смотрит на глухую стену, хотя в действительности перед ним находилась голографическая карта московского театра военных действий. И наоборот, когда он повернулся к большой бумажной карте, висевшей на стене, то увидел широту и глубину и ощутил пространство. Всегда и при любых обстоятельствах он предпочитал традиционные карты. Он и сам не мог бы сказать, сколько раз ему приходилось искать какие-нибудь отметки в самом низу карты, для чего и ему самому, и штабным генералам и офицерам приходилось вставать на четвереньки; даже сейчас, подумав об этом, он чуть заметно улыбнулся. Вспомнил он и о том, как накануне военных учений сидел в своей палатке и скреплял листы только что полученных тактических карт клейкой лентой. У него эта лента всегда путалась и липла не туда, куда следовало, а вот сын, даже в самый первый раз, когда попросил посмотреть, как проходят маневры, справлялся с этим делом куда лучше, чем кто-либо другой… Поймав себя на том, что его мысли снова обратились к сыну, маршал решительно заставил себя вернуться к насущным проблемам. На командном пункте находились лишь маршал и командующий Западным военным округом; последний непрерывно курил, прикуривая одну сигарету от другой. Оба рассматривали облака дыма, плавающие над голографической картой, с таким вниманием, будто это и было само поле отчаянного сражения. – Натовцы стянули под Смоленск семьдесят пять дивизий. Линия боестолкновения – сто километров. Они прорвали нашу оборону во многих местах.