Братья и их жены, по мнению Битси, не проявляли достаточного внимания. Особенно гневным взглядом Битси наградила Джанин, которая однажды отказалась везти Конни на химиотерапию, потому что младшенькая ждала в тот день в гости подругу. – И ты сама видишь, сколько сил уходит у папы, – гнул свое Мак. – Лето было достаточно скверное, а в сентябре начнется школьный год, и я вовсе не понимаю, как он будет справляться. Он заговорил насчет досрочной пенсии, но он же так любит преподавать. Ужасно будет, если он бросит школу как раз тогда… перед тем как ему придется думать, чем заполнить свои дни, ты понимаешь? Мы решили, что ему следует нанять для мамы сиделку. – О! – пробормотала Битси. Какое облегчение! Она-то страшилась, что они предложат ей самой ухаживать за мамой или даже перевезти маму к себе. – Но они оба воспротивятся. Папа скажет, что хочет сам ухаживать за мамой, мама скажет, что ей вовсе не нужна помощь. – Она ужасно упряма! – взорвалась Лора. – Неужели она не видит, как сама же все усложняет? Не поддаваться слабости – это все прекрасно, очень отважно и героично, только в реальной жизни от этого можно сойти с ума. Вечно устраивает проблемы, которые сама не может решить, отказывается от ходунков и даже от трости, непременно хочет побывать в ресторане, где до туалета сто миль и три лестничных пролета… Битси прекрасно знала, о чем речь, но слышать это от невестки, даже не от настоящей родственницы – такая уверенная и профессиональная, оправа «кошачий глаз», брючный костюм, жакет с прямыми плечами, – было оскорбительно. – Ох, Лора! – вздохнула она. – Кто знает, как мы сами поведем себя в подобной ситуации? – Хочется верить, что мы примем ее со смирением! – рявкнула в ответ Лора. Муж глянул на нее предостерегающе. Эйб явно разволновался, но Лора в его сторону и не смотрела. – Так что? – дожимала она Битси. – Мы пришли к решению? Наймем сиделку? – Помощницу, – автоматически поправила Битси. – Прости, не поняла? – Теперь этих людей называют помощниками. – Круглосуточную, ты согласна? Чтобы ваш отец не вскакивал по ночам. – Сколько это может стоить? – спросил Брэд. – То есть мы, разумеется, согласны, ведь так, Битси? Но не обойдется ли это нам в целое состояние? – Не обойдется, если мы все сложимся, – ответила Лора. Все посмотрели на Битси. Она сказала: – Да, разумеется, мы в доле. Но едва ли они примут от нас помощь, да и не в деньгах проблема. Папа, конечно же, зарабатывает достаточно. – Да, но предложить деньги – это способ начать разговор, – растолковала ей Лора. – Вот как нужно подступиться: попроси сделать это ради тебя. Скажи, ты ночами не спишь, беспокоишься, тебе станет легче, если ты вместе с братьями будешь оплачивать помощницу. – Я? – переспросила Битси. – Я должна к нему подступиться? А вы все? – Ну, мы, естественно, тебя поддержим… – Поддержите меня? Но тут забренчал дверной звонок, и Битси вскочила, обрадовавшись отсрочке. Это же праздник! Вечеринка в честь Джин-Хо! А малышку запихали в комнату с телевизором, и взрослые, едва поздоровавшись, укрылись для своих секретных переговоров. На крыльце стояли родители Зибы – мистер и миссис Хакими в официальных черных нарядах, улыбки до ушей. Миссис Хакими молча протянула огромный, роскошно упакованный сверток – вопреки четким инструкциям подарки не приносить, – а мистер Хакими воскликнул: – Поздравляю, Дональдсон! Такие экзотичные, благословенно далекие от скрипуче-скрежещущего разговора в гостиной. – О, как я вам рада! – ответила Битси и напомнила: – Зовите меня, пожалуйста, Битси, – и приняла подарок, и поцеловала миссис Хакими в щеку. Щека была на ощупь словно старый бархатный кошелек. А обтянутая пергаментной кожей голова мистера Хакими – как старинный глобус. Гости вошли в дом, уважительно поглядывая по сторонам, хотя пол был усыпан игрушками, а доставленная вчера упаковка подгузников так и торчала у вешалки. – Какой день! Какой радостный день! – провозгласил мистер Хакими в дверях гостиной. Это сработало, словно театральная ремарка: мужчины тут же поднялись, нацепили улыбки, невестки засуетились, дети оторвались от телевизора, требуя немедленного угощения. В дверь звонили непрерывно: Язданы вместе с Мариам, родители Брэда и самые последние – родители Битси; мама сегодня вполне бодрая, крепко держится на ногах, и праздник наконец-то в самом деле стал праздником. Почему Битси так привязалась к Сами и Зибе? У них было мало общего, кроме дочек. Язданы были намного моложе, порой даже казалось, что они чересчур молоды. Сами отличался присущей очень юным людям манерой принимать себя слишком всерьез – может, в этом как раз проявлялось его иноземное происхождение, ведь хотя говорил он с типичным балтиморским акцентом, умышленная, даже усердная небрежность манер выдавала в нем неамериканца. А Зиба, с тщательно ухоженными ногтями, темно-красным маникюром, волосами, выкрашенными хной, двуцветной помадой, – сама Битси подобными пустяками не заморачивалась уже много лет. Да и в молодости тоже. Даже к воспитанию дочери Язданы подходили совсем иначе. Вообразите – изменить очаровательное имя Соуки, часть ее культурной идентичности, на простецкое Сьюзен, еще и рифмуется, Сьюзен Язден («Яздан», – поправила ее Зиба, когда Битси вслух усомнилась, хорошо ли это звучит. Пусть так, и все же…). А уж наряд, в котором Сьюзен прибыла на этот раз, – платье из тех, что бабушка покупает ей в Вашингтоне. Сагусам, который одолжила ей Битси, уже валяется на диване, только дали всем полюбоваться – и сразу же сняли. Да и в целом их философия детоводства: работающая мать, сон по расписанию, напевные интонации и сюсюкание – «Сью-Сью-Сью! Сьюджан!», словно ребенок принадлежит к иному, не столь разумному подвиду человечества… И все же Битси вспоминала о них в первую очередь всякий раз, когда ей хотелось с кем-то пообщаться: «Позвоним Язданам, узнаем, какие у них планы!» – и Брэд, похоже, был с ней в этом заодно. Возможно, причина в их мягкости – они были так уступчивы, готовы во всем идти навстречу, люди без острых углов. (В это описание Битси не включала Мариам, та порой вела себя заносчиво.) А еще… что ж, ведь женщины, родившие детей, составляют своего рода сестринство: сначала разговоры про результаты ультразвука, потом о боли при родах, затем о кормлении грудью. Среди знакомых Битси ни у кого не было приемного ребенка, так уж вышло. Все поддерживали ее решение удочерить, все вели себя в высшей степени деликатно, однако она чувствовала: в глубине души все считают усыновление второсортным вариантом родительства. О, этот праздник Прибытия скрывал немало ее тайных обид и ран. Вероятно, Сами и Зиба тоже через такое прошли. Зиба однажды ей призналась: родители считают, что у кого дети не получаются, тому и не следует обзаводиться детьми, поскольку им, значит, это не суждено. «Рок!» – сказала Зиба со смехом, но Битси не засмеялась в ответ. Она склонилась к Зибе и накрыла ее руку своей ладонью. Зиба чуть не заплакала. И вот две маленькие девочки смеются, катаются по ковру в столовой. Недавно они стали друг друга замечать, начали играть вместе, а не просто рядом. Сами расспрашивал Брэда, как ему новая «хонда сивик», Зиба помогала Битси подать на стол. У них сложилась традиция – чай всегда заваривала Зиба. Битси не верила, что Язданы чувствуют вкус бумажного пакетика, но Зиба уверяла, что это ужасно, и Битси теперь держала в буфете пачку листового чая, причем регулярно ее заменяла, потому что Язданы ведь могут уловить и вкус старого чая. Этот листовой чай Зиба непременно заваривала собственноручно, сооружая опасную на вид башню – заварочный чайник на перевернутой крышке большого – и периодически заглядывая в чайничек и принюхиваясь, не дали ли уже листья искомый «распаренный аромат». Джанин и Лору ее манипуляции повергли в транс. Они прилипли к плите, всем мешали пройти, непрерывно задавали вопросы: «Неужели нет способа попроще? Это как-то слегка… искусственно. Почему нельзя просто бросить листья в большой чайник, – удивлялись они. – Исключить лишнее звено из операции?» Зиба только улыбалась в ответ. Битси втайне гордилась, словно ей была ведома одна из тайн Язданов. Единственному мальчику, Линвуду, поручили зажечь свечу на торте. Битси решила, что это поможет «вовлечь» его, – такое неуклюжее создание, кадык да торчащие локти-колени, очки с толстыми замусленными стеклами, волосы слишком коротко обкорнали. Но, подойдя к столу, парень залился темной краской, а когда ему все же удалось зажечь спичку, он ухитрился ее выронить в тот самый момент, когда наклонился над тортом. Отец Битси, оказавшийся ближе других, прихлопнул огонек одной рукой и промолвил: «Все в порядке», хотя это было не совсем так – на скатерти появилась черная прожженная точка; Битси такие мелочи не волновали, но три дочери Эйба заверещали, словно их кузен дом поджег. – Боже, Линвуд, ну ты и придурок, – сказала ему сестра, встряхнув чересчур взрослой гривой светлых волос, на что Лора строго заметила: – Достаточно уже, юная мисс, помолчите, пожалуйста. Линвуд развернулся и попытался вслепую, головой вперед, пробиться сквозь толпу обступивших стол родичей. Еле-еле уговорили его на вторую попытку. Тем временем Брэд сидел на кухне с Джин-Хо и Сьюзен, ожидая сигнальной мелодии, чтобы войти. Девочки никак не могли понять, в чем дело. Битси слышала голос Сьюзен: «Мама? Мама?» – Зажигай уже чертову свечу, Линвуд! – потребовал Мак, и Лора вздохнула: «Мак!» Линвуд чиркнул спичкой, и свеча сразу же загорелась. Как удачно, что всего одна. Битси втайне прикидывала – на следующий год, когда будет две свечи, уже и девочки подрастут, справятся сами (разумеется, под наблюдением старших). – Внимание все! – предупредила Битси и запела: – Они едут из-за гор, они едут из-за гор! До последней минуты она все искала более подходящую по словам песню, должна же найтись какая-нибудь ария о долгожданном прибытии. В «Мессии» точно есть, но это казалось кощунством. В итоге ничего не обнаружилось, а эту песню дети, по крайней мере, знали. И взрослые (за исключением приветливо улыбавшихся Хакими) подхватили первую строку, даже Линвуд что-то мямлил, и тут Брэд открыл дверь: – Ура! Они здесь! Обе девочки – Джин-Хо, ослепительно прекрасная в красно-голубом сатиновом наряде, Сьюзен в розовой кисее – цеплялись за его штаны, вид растерянный. – Мы все готовы встретить их, как только они приедут, – заливалась Битси. – Иди ко мне, солнышко! – позвала она Джин-Хо. – Иди к нам, Сьюзен! Видите, какой у вас торт? Торт был очень красивый, огромные звезды и полосы. – Продавщица в кондитерской решила, что мы как-то поздновато отмечаем День независимости, – сказал Брэд Сами. Оба подхватили дочерей на руки и показывали им стол. Эйб подошел ближе, нацелил камеру. – Войди в кадр, – велел он Битси. – И вы, Зиба, тоже. Отлично, а теперь все вместе – улыбочку! Все улыбнулись (кроме девочек, все так же смотревших растерянно), и полыхнула вспышка. – Мы поручим кузену и кузинам задуть свечу, – объявила Битси. – Девочки еще слишком малы, мне кажется. И если ты, Джанин, нальешь чай, а Лора предложит желающим кофе, а Пэт нарежет торт… Редкий случай: Битси решила не делать все на свете сама. Она отмечала важнейшую в своей жизни дату (да, важнее даже, чем годовщина свадьбы) и хотела сполна этим праздником насладиться. Линвуд, предсказуемо, от участия в задувании свечи уклонился, но четыре кузины с восторгом приняли участие в забаве, толкая друг друга и хохоча, и кое-как, скорее случайно, свечу удалось погасить. Затем мать Брэда нарезала торт аккуратными маленькими квадратиками, отец Битси принялся их раздавать. Он начал со своей жены – возможно, по привычке о ней заботиться, – но она в последнее время почти не могла есть и от этого угощения тоже отмахнулась. Она сидела на стуле с высокой спинкой, все прочие сбились в небольшие группы, кому с кем приятнее, и только Мариам тоже взяла стул и села рядом с Конни. – Пожалуй, сейчас в самый раз выпить чаю, – донесся до Битси ее голос и ответ Конни: – Да, знаете, я тоже так думаю. Мариам поставила перед Конни свою чашку и обернулась к Джанин за другой. Битси улыбнулась ей с благодарностью – возможно, Мариам этого не заметила. Она была в одном из тех сверхстильных костюмов, которые так любила, – облегающие ноги белые слаксы и черный топ с высокой горловиной, выставляющий напоказ загорелые руки, – но вдруг Мариам показалась Битси куда приятнее, чем прежде. Двоюродные сестры Джин-Хо таскали малышек туда-сюда, словно гигантских кукол. Линвуд забился в угол и жадно поглощал торт. Мужчины заговорили о бейсболе, Пэт и две невестки Битси излишне суетились, угощая всех. Только Зиба и ее родители словно держались в стороне. Битси направилась к ним. – У вас есть чай? – спросила она Хакими, хотя у обоих имелись и чашки и блюдца. – Торт попробуете? Миссис Хакими улыбнулась шире прежнего, а мистер Хакими сказал: – Так любезно с вашей стороны, миссис Дональдсон… – Битси! – в сто первый раз поправила она. К тому же она сохранила девичью фамилию, но сейчас указывать на такие подробности было неуместно. – Мы с миссис Хакими талию бережем, – сказал мистер Хакими и похлопал себя по животу, который и правда стоило бы убавить, – зато его супруга обладала той приземистой, уютной фигурой, при которой считать калории – напрасное дело. Зиба сказала: – Но выглядит он изумительно. Вы его сами пекли, Битси? – О боже, нет! С духовкой я никогда толком справиться не могла. – Я тоже, – сказала Зиба. – Вот мама по сладостям специалист. Какую она готовит пахлаву! – В самом деле? – Битси обернулась к миссис Хакими. Она знала, что говорить громче в надежде, будто от этого ее слова станут понятнее, очень глупо, однако почему-то не могла убавить звук. – Это же просто потрясающе! Пахлава! – выкрикнула она с энтузиазмом школьницы.