И тебе счастливого гребаного Рождества, папа. 3 МАЙЯ Прошло три месяца с тех пор, как Сантьяго подписал новый контракт с «Бандини Рейсинг». Я живу с ним, пока он готовится к новому сезону, стараясь занять себя, начав свой видеоблог. Я хочу поделиться всеми своими путешествиями, пока я следую за Санти по всему миру. Мой компьютер забит исследованиями различных вещей, которые нужно сделать в каждом городе, пока он готовится к гонкам. Меня переполняет гордость за то, что я предусмотрительно все спланировала. Я вдыхаю экзотический запах Мельбурна, Австралия. Хорошо, запаху не хватает экзотичности, на которую я надеялась. Смесь выхлопных газов автомобилей и топлива из аэропорта разносится по воздуху, так как глубинка находится далеко. Лучшее, что я получу сейчас. Но это все кажется достаточно чужим, и я наслаждаюсь своим первым опытом посещения другого континента. Профессионалы называют первый Гран-При Санти «гонкой на вылет». Я позаботилась о том, чтобы изучить все термины Формулы-1, потому что я не хочу, чтобы фанаты думали обо мне как о плохо подготовленной. Я говорю «Хорошего дня, подруга!» Одной из стюардесс, выходя из самолета. Плохо исполненная оговорка. Она, похоже, ничуть не удивлена моей неудачной попыткой пошутить, поэтому я удаляю это высказывание с телефона, как только переступаю порог аэропорта. Я держу переведенный список популярных фраз из каждой страны, которую мы посещаем, чтобы не выглядеть дурой, по крайней мере, не больше, чем обычно. Примечание для себя: дважды проверь, какие фразы звучат глупо. Я разминаю свои больные ноги после двадцатичасового перелета из Мадрида, мои мышцы благодарят меня за особое внимание. Санти забирает мой багаж с карусели, пока я нахожу машину «Бандини». Нас высаживают в отеле, где остановилась команда. Я оглядываю элегантный вестибюль, отвлекаясь на забавное произведение искусства, пока Санти разговаривает с портье. Он пишет своему помощнику, чтобы тот проверил каждое жилье на наличие двухкомнатных апартаментов, потому что он, как правило, является нуждающимся мужчиной-ребенком. Наш люкс выглядит современно и свежо, с минималистичной цветовой палитрой и балконом с видом на трассу. Я бросаюсь на диван в гостиной. Удобные подушки практически поглощают меня целиком, как приветственное объятие после долгого дня. – Мне нужно съездить на пару спонсорских встреч, прежде чем разбираться с перегибами в новой машине. Ты будешь в порядке без меня? – Его карие глаза пристально смотрят на меня, когда он надевает бейсболку «Бандини» на голову. – Конечно. У меня все равно есть планы на этот день. Не беспокойся обо мне, – я посылаю ему улыбку. – Я всегда буду беспокоиться о тебе. Ты – наказание. Я посылаю ему притворно обиженный взгляд. – Не нужно бросаться обвинительными словами. Он машет мне через плечо, прежде чем выйти из номера. Я бросаю подушку в дверь, когда она закрывается, упуская свою возможность на несколько секунд. Я осматриваю свое окружение. Номер не может сравниться с предыдущими номерами Санти, у нас есть телевизор размером с мою кровать дома, обеденный стол, рассчитанный на восемь человек, и большая секция, которая окружает меня. Переодевшись в купальный костюм и схватив фотоаппарат, я выхожу из отеля. Мой желудок урчит во время экскурсии, побуждая меня быстро перекусить, прежде чем я отправлюсь в бассейн. Я расслабляюсь и дремлю в шезлонге, тепло от солнца окутывает меня, как теплое одеяло, покрывая мою кожу загаром. Послеобеденный сон искушает меня, мое тело поддается смене часовых поясов, несмотря на сожаление, которое я почувствую позже о своем решении. 🏁 🏁 🏁 – У меня сегодня пресс-конференция, и я хочу, чтобы ты пришла. – Санти заходит в мою комнату и плюхается на кровать. Его раунд после тренировки превращает его в потное, липкое месиво, с грязной кожей, контрастирующей с белым одеялом. – О, пожалуйста, ложись на мою кровать в своей потной одежде. Чувствуй себя как дома, – мой голос сочится сарказмом. Он игнорирует меня, хватая одну из подушек. Я продолжаю наносить макияж, сохраняя его свежим и легким, – мой любимый образ. Моя кожа светится в зеркале после вчерашнего долгого сеанса загара, превратившегося в сон. Он издает ворчание. – Ноа – осел, а ты держишь меня в узде. Я не буду идиотом, если ты будешь там. Пожалуйста, идем. – Его слова отвлекают меня, и я вонзаю себе в глаз кисточку для туши. Дерьмо. Есть ли большая боль, чем тушь для ресниц на вашем глазу? Мое сердце учащенно бьется при мысли о Ноа Слейде. Он горяч, чертовски красив. Растрепанные волосы, такие темные, что кажутся черными, острые скулы, которыми можно колоть лед, и губы, которым может позавидовать каждая женщина. Я вижу его фотографии повсюду – объявления, рекламные ролики, журналы сплетен. Что ни назови, везде он. Не говоря уже о том, что мой брат несколько раз стоял с ним на трибуне. Я, возможно, смотрела один или двадцать раз по телевизору дома. Трудно удержаться, чтобы не посмотреть, как Ноа обливают шампанским на подиуме Гран-при, в то время как он сияет, глядя на трофей в своей руке. Я вздохнула. Ноа – это тот тип парня, которого ты не приводишь домой к маме; он тот, с кем ты трахаешься, прежде чем найдешь парня, которого ты, наконец, приведешь домой к маме, убедившись, что ты отошла от своих диких привычек. Его список прошлых партнерш оказался длиннее, чем мой список покупок и список дел вместе взятых. Отвратительно, но странно завораживающе, как это нравится женщинам. – Ты ведь понимаешь, что ты взрослый, верно? Как, черт возьми, я могу держать тебя в узде? – Потому что я не скажу ничего слишком неприятного для ушей моей сестры. – Он хлопает своими длинными темными ресницами в нелепом жесте, который смягчает мое сердце. Черт бы побрал его и его глупость. Я попадаюсь на это каждый раз, становясь жертвой мальчишеских выходок Санти. – Твоя невинная уловка просто ужасна. Так вот как ты трахаешься? Он бросает подушку прямо мне в лицо, размазывая тушь еще больше. – Фу, ты испортил мне макияж! Хорошо, я пойду. Но убирайся с моей кровати. Сейчас. Он торжествующе спрыгивает с моей кровати, потому что я попалась на его план. Крючок, леску и грузило. – Увидимся позже. Я пошлю кого-нибудь за тобой, когда придет время. – Он что-то набирает в своем телефоне. – Все, что я делаю для тебя. Я постараюсь не заснуть на этом заседании, но ничего не обещаю. Он издает глубокий смех. – Заседания Ф1 сочные. Тебе понравится, я знаю, – он уходит с улыбкой на лице. Я не могу сказать, серьезно ли он говорит, когда потирает руки, как злой гений. В том числе смотря краем глаза. Я заканчиваю собираться. Служащий показывает мне дорогу в зону пресс-конференции, где мой брат машет мне рукой из-за стола. Моя усмешка отражает его собственную. Тепло наполняет мое сердце, когда я вижу его там, наверху, живущим своей мечтой, одетым в фирменную алую одежду «Бандини» – все, чего он хотел с детства. Я быстро делаю снимок для своей истории в Instagram. Не хотелось бы говорить об этом жаждущим женщинам, но я его поклонница номер один. Повозившись с телефоном, я поднимаю взгляд на панель, мои глаза встречаются с голубыми глазами Ноа – поразительно красивый цвет, обрамленный темными ресницами и бровями. Его пухлые губы опускаются, когда он смотрит на меня. Мое тело нагревается от его оценки, осознавая, что передо мной прекрасный человек, потому что я не слепая, а глупая. Я нахожу невозможным успокоить свое бешено колотящееся сердце, бьющееся о грудную клетку, когда я изучаю его. Черт возьми. Не думаю, что до этого момента я когда-либо считала парня великолепным. Он проводит рукой по своим густым, непослушным прядям. Его волосы выглядят так, как будто он целый день проводит пальцами по локонам. Переплетенные руки лежат на столе, обнажая загорелую кожу и большие ладони, унося мои мысли в грязные места. У Ноа худощавый вид мускулатуры – идеальный для гонок. Черт, такая мускулатура идеально подходит для того, чтобы трахаться у двери, в душе или на стойке. В моей голове проносятся яркие образы Ноа в компрометирующих позах. Мое тело гудит от возбуждения при виде ухмыляющегося Ноа, моя нижняя половина явно не понимает разницы между опасностью и похотью. Оказывается, пресс-конференции предлагают больше услады для глаз, чем я думала. Я облизываю губы при виде его рук. Ничто не заставляет девушку падать в обморок так, как парень, преданный своему режиму занятий в тренажерном зале, но этот парень с большей вероятностью посвятит себя своему тренажерному залу, чем другой девушке. Он замечает мою реакцию и подмигивает мне. Мои щеки вспыхивают от его внимания, неловкое проявление, которое делает мое влечение заметным. Могу ли я быть более очевидной? Разочарование проносится сквозь меня, смывая мысли о его губах на моих и его руках в моих волосах. Как, черт возьми, я переживу сезон рядом с кем-то, кто похож на него? Бог играет со мной жестокие шутки. Как раз в тот момент, когда я обещала быть хорошей, он хочет, чтобы я попала прямо в объятия дьявола. Такие мужчины, как Ноа, созданы только для злодеяний. Я заставляю себя отвести взгляд и пытаюсь найти что-нибудь интересное в комнате. О, смотрите, мужчина средних лет настраивает свой микрофон. Захватывающая вещь. Тот же мужчина бросает на меня свирепый взгляд, прежде чем проворчать что-то о том, что горячих цыпочек не пускают в пресс-центр. Глубокий рокочущий смех Ноа вызывает у меня дрожь по спине. С каких это пор смех звучит сексуально? Моему телу трудно игнорировать его, мои глаза хотят притянуться к нему, как магнит. Я воздерживаюсь, потому что не хочу заводить его. Но он заставляет мое тело стоять по стойке смирно, моя поза никогда не выглядела лучше. Мой интерес к репортеру кажется недолгим, как только вопросы раздаются со всех сторон. Каждый журналист воняет отчаянием, чтобы добавить свой лакомый кусочек, с энтузиазмом поднимая руки каждый раз, когда заканчивается раунд вопросов. Один вопрос заставляет меня приостановить просмотр ленты в Instagram. – Что вы двое сделали, чтобы предотвратить еще одну ситуацию, как было в Абу-Даби? Тьфу, опять это? Разве нет более сочных историй, которые можно было бы поднять? Ноа, кажется, разделяет мои чувства, его низкий стон пронизывает толпу и привлекает мое внимание. – Неужели мы всерьез вспоминаем гонку двухлетней давности? Это ниже твоего достоинства, Гарольд. Найди более свежую драму, чтобы поднять ее, потому что твои вопросы мне надоели. Оказывается, Гарольд – тот самый репортер, на которого я смотрела раньше. У меня отвисает челюсть, шокированная тем, что Ноа Слейд знает этих репортеров по именам. Ему не стыдно противостоять им. Но Гарольд отказывается легко отпускать Ноа, особенно после того, как он отругал его за язык. – Можно было бы предположить, что конкуренция вернулась в полную силу. Каково это – работать в тесном контакте с кем-то, кого вы публично объявили соперником на трассе? – Гарольд облизывает губы от собственного вопроса. Должно быть, гордится. Челюсть Ноа тикает, подчеркивая острые, как бритва, скулы. От его ледяного взгляда у меня кровь стынет в жилах. – Учитывая, что мы теперь товарищи по команде, его выступление зависит от моего собственного, и наоборот. Я желаю Санти удачи, в этом году будет соревнование между всеми. Мой брат открывает свой большой рот, повторяя последние слова Ноа. – Мы обсудили стратегии команды и то, какие ситуации можно предотвратить. Я очень сомневаюсь, что Слейд снова совершит эту ошибку. Санти, такой острый в гонках, такой не знающий реальной жизни. Ноа медленно поворачивает голову к моему брату. Я провожу ладонью по лицу, как будто это может стереть из моей памяти образ смерти Ноа и стиснутую челюсть. Отбой, Санти. Неуверенный в том, кто скажет, что дальше, медиа-зал молчит, пока репортеры с нетерпением ждут ответа. Ноа снова смотрит на журналистов. – Мы все здесь учимся на ошибках. Спорт – это рост и личностное развитие. Несчастные случаи происходят. Все дело в том, что вы делаете после этого. Одно очко в пользу Ноа Слейда. Он справляется с ситуацией как профессионал, которого хорошо обучил пиарщик. Остальная часть пресс-конференции остается обыденной после всплеска драмы, не такой пикантной, как обещал мой брат. Скрытое благословение для него, поскольку он уже все испортил. Облегчение захлестывает меня, когда член Ф1 объявляет об окончании пресс-конференции. Он напоминает всем о гала-концерте, который состоится сегодня вечером в честь гонщиков «Бандини», а также о нескольких других пресс-сессиях, которые состоятся после тренировочных раундов и отборочных. Оправдания того, как отказаться от них, всплывают у меня в голове. К счастью для Санти, он может сделать большинство из них в одиночку, за вычетом Ноа и меня. Ноа подходит к нам снаружи здания прессы. Моя кожа покалывает от нашей близости, его тело возвышается над моим, заставляя меня чувствовать себя меньше, чем обычно. – Я не знаю, как работала твоя последняя команда, но позволь мне ответить на вопросы большого мальчика. Тебе следует пересмотреть записи из Абу-Даби, если ты думаешь, что это была ошибка с моей стороны, потому что это, черт возьми, не так. Это должно быть твоим первым делом здесь. Ну, это и держаться подальше от меня. – Его кулаки сжимаются, а челюсть тикает под давлением. – Я не хотел, чтобы все так вышло. Мне жаль. Я не думал, – серьезно говорит мой брат. – Ясно. Ты новичок в команде, и у нас здесь есть система. Та, которая не включает в себя глупые ответы. Тебе следует поспрашивать, если ты не уверен, как все работает. – Не нужно быть грубым с ним. Он извинился, – огрызаюсь я, мои глаза встречаются с холодным взглядом Ноа. Я могу принять его отношение только тогда, когда мой брат уже извинился. Санти ведет себя жестко, но проблемы затрагивают его больше, чем большинство, его эмоции кружатся внутри него, как медленно движущийся торнадо. Сапфировые глаза Ноа скользят по моему телу. Он облизывает нижнюю губу, привлекая мое внимание к ним, замечая, что нижняя губа полнее верхней. Они выглядят мягкими и пухлыми. Идеально подходит для поцелуев. Кожа нагревается всюду, где блуждают его глаза. Я чувствую себя преданной тем, как мое тело ведет себя рядом с ним, как будто я не могу контролировать притяжение, которое испытываю к нему.