— Ну, значит, пусть твой папа звонит адвокату и договаривается о встрече на сегодняшний вечер. Но только, в разговоре нельзя говорить, что это компенсация за ущерб или оплата за лекарства. Вот возьми бумажку, я тут написал в каком ключе должен был быть разговор — «Я ни в чем не виноват, вы требуете, я вам деньги заплачу. Надеюсь, что после этого ваши угрозы прекратятся.» Понял? Ни слова, о том, что вы в чем-то виноваты, только о том, что он подчиняется насилию и его вынуждают деньги отдать. — А зачем так сложно? — Затем, что весь разговор вы запишите — я достал телефон с автоматическим определителем номера, с гордым именем «Русь», к которому, неведомые умельцы приделали дисплей от электронного калькулятора и большой диктофон с выносным микрофоном: — Разберешься как подключить? — Постараюсь разобраться с телефоном. А диктофон как подключается? — Не знаю, я не нашел, в какую дырку подключать, поэтому будете подставлять микрофон и так записывать. — И зачем? — Мы их, после передачи денег, будем задерживать. Договаривайтесь на шесть часов в кафе «Ледок». Я сейчас с со второй зоной договорюсь, чтобы парни с нами поехали на задержание, территория то их. С тебя еще заявление от папы, что с него деньги вымогают, за то, что он на бандитов заявление написал. Ну и сам вечером будь готов, только ты в задержании участвовать не будешь. Возьми у заместителя шефа, у Владимира свет Николаевича, видеокамеру, будешь снимать процесс задержания. — Так она же только от сети работает. — Точно, от аккумулятора камера работает максимум пяти минут. Значить тебя надо куда-нибудь в кафе, в укромное место посадить, чтобы ты момент передачи денег твоим папой снимал. Только давай так — если твоего папу не убивают конкретно ты сидишь в уголке и снимаешь. Мы договорились? Если не сможешь снимать и выскочишь, за папу заступаться, значит я с тобой больше дел иметь не буду. В половине шестого вечера я занял позицию, подогнав машину под окна кафе «Ледок» на улице Основоположника. За полчаса, что я провел у входа в кафе, ко мне дважды стучались граждане, предлагая «подбросить» по их вечерним нуждам за, вполне приличные, деньги. За моим сиденьем, пытался найти прохладу на резиновом коврике грустный Демон, которому уже надоело париться в прогретой солнцем машине. Вечер начинался разнопланово. Сегодня вся техника сработала четко. Машина завелась. Микрофон, замаскированный под старый датчик охранной сигнализации, что затерялся на большом окне в компании с десятком своих, настоящих, братьев, четко передавал мне, через коротенький хвостик торчащего проводка антенны, все звуки, что издавал за столом в кафе Конев Борис Викторович, который в ожидании злых бандитов нервно постукивая пальцем по стакану с кофе и, периодически, шуршал пакетом с деньгами. Китайский радиоприемник –сканер, в автоматическом режиме, быстренько пробежался по эфиру, нашел звуки, издаваемые потерпевшим, а допотопный диктофон показал вполне приличный уровень записи. В шесть часов к входу в кафе подлетел белый «Ниссан», водитель которого бросил его под углом в сорок пять градусов к краю дороги. Из машины полезли крепкие ребята, сверкая потными ежиками коротких волос и бугрясь рельефной мускулатурой. Впереди шагал Слава, одетый в светлые слаксы и толстую цепь с, умопомрачительных размеров, крестом. Остальные члены бригады нашли деньги на футболки, но щеголяли в обтягивающих шортах и кроссовках. Я нажал на кнопку тангенты рации и в эфир полетел протяжный тоновый сигнал, чтобы через минуту, вернутся ко мне в виде аналогичного ответа. Если с техникой у нас сегодня все было хорошо, то с живой силой — как-то не очень. Мало того, что треть личного состава в отпусках, так еще оставшийся народ был не в пределах досягаемости. — Ты понимаешь, что, что о таких мероприятиях надо с утра предупреждать? — начальник розыска, осознавая, что он не совсем прав, пугая меня, грозно шевелил усами, как малоизвестный, пока, артист Илья Олейников. — Александр Александрович, если жулики стрелку на сегодня, на шесть назначили, «терпила» им что должен был сказать? Подождите, я пока ментов подтяну, давайте лучше на завтра все перенесем, чтобы всем участникам удобно было? — я понимал, что не совсем прав и, действительно, мог предупредить руководство с утра, но, упорно, в этом не сознавался. — Ладно, не ной, пойду начальника РОВД возьму с собой, и сами поедем на твою стрелку. Скажи, куда и во сколько подъехать? Нет, мне такого счастья не надо, чтобы кто-то из начальников на моем задержании, от бандосов по морде выхватил. Они мне конечно, ничего не скажут, но и не забудут этот эпизод никогда. — Да не надо мне такого! — я мелкими шажочками пополз к двери из кабинета: — Сам вопрос решу. До свидания! — Громов, стоять! — взревел за спиной начальник уголовного розыска, но я уже захлопнул дверь кабинета, сделав вид, что ничего не слышал. В принципе, моя недоработка, не учел, что на утреннем разводе присутствует совсем мало коллег, а многие, выдав руководству «раскрытие» на вечер, вторую половину дна проводят, «патрулируя» местные пляжи. Так что, из личного состава в задержании я мог задействовать только Руслана, но этого делать было нельзя, он в любом случае, был лицом заинтересованным, что ставило под вопрос объективность любых его действий или слов. Поэтому роль Руслана сводилась к нажиманию кнопки «Запись» при видеокамере. И вот мы обходимся теми, кого могли мобилизовать. — Ну что, лошара? Деньги принес? — диктофон равнодушно фиксирует жизнерадостное ржание кого-то из крепышей. — Да, вот они. — раздался голос Конева-старшего: — Только здесь не все, только первая половина: — Вот посчитайте. — Ты че? Конченный? Ты что деньги в прозрачном пакете принес? Мы как их, по-твоему, понесем. — Не было дома другого пакета. — Конев –старший отрабатывал инструкцию, не забывая ни о чем. — Ты что, сука, дрочишь нас что ли? — судя по скрипу сдвигаемой тяжелой мебели, молодые бугаи решили повоспитывать предпенсионера. После нескольких громких шлепков, раздался голос второго вымогателя: — Ты козлина, не думай, что с нами можно шутки шутить! Завтра чтобы десять тысяч принес в это-же время суда. — Как десять тысяч? — Я услышал придушенный стон Конева, очевидно, кто-то из борцов отрабатывали на нем удушающие приемы. — Это, лошара, проценты набежали, за то, что ты с деньгами тянул. Понял? Опять какой-то звук, как будто кого-то душат. Как Руслан до сих пор не выскочил из подсобки, видя, как бьют его отца? — Если завтра денег не будет, мы тебя на счетчик поставим, двадцать процентов в день! Ты понял? А теперь вали отсюда, дятел! Через пару минут из кафе вышел пожилой мужчина, утирающий лицо большим носовым платком. Бросив на меня равнодушный взгляд, он неторопливо двинулся в сторону Сердца Города, где, по соседству с Оперным театром, находилось неприметное серенькое здание, построенное в стиле конструктивизма, в котором много лет размещалась Первая поликлиника с круглосуточным травмпунктом. — Вот люблю я таких лохов. Вроде солидные такие дядьки, а чуть надавишь на них, и рвутся до самой жопы, все готовы отдать, лишь бы ты из их жизни исчез навсегда. — Че, думаешь, завтра деньги привезет? — Не, завтра не привезет. После завтра привезет обязательно. Он же считать умеет, знает, сколько там процентов каждый день капает. — А ты, Лева, знаешь, сколько процентов? — Мне оно надо, проценты считать? Все равно же, пока мужика до конца не выдоим, не отстанем. У него кроме машины еще дача должна быть, сто процентов. — Ну че, братаны, повалили отсюда, а то этот кабак какой-то стремный. Сейчас в «Цыркус» едем, там пару телок снимаем и на фазенду, благо бабосы есть. Только деньги бы прикрыть чем, этот пиз… еще бы рублями насобирал. — Может раскидаем на всех? — И че, этот пресс по карманам раскидаем? Хрен че поместиться. — Пацаны, я тут пакет нашел под столом, может в него сложим? — Точно, давай, потом на всех раскидаем. Ну что, в кабак, за бабами? — А че пару-то телок всего? — Ты Сава такое выражение слышал «Экономика должна быть экономной»? Вот и будем экономить. Тебе то, какая разница, сколько баб будет, все рано на всех хватит. Это бабам пыхтеть в два раза больше придется. Айдайте на выход. Опять заскрипела сдвигаемая мебель, после чего наступила тишина. На выходе из кафе, пребывающих в благодушном настроении бандитов ожидал маленький сюрприз — прямо перед мордой их «Блюберда» припарковался патрульный «УАЗ», в «собачник» которого, два невысоких старшины, безуспешно садили растопырившегося во все стороны руками и ногами, вонючего алкаша От толчка алкоголика один из старшин не удержался и отлетел на белоснежный капот «Ниссана» — Ты че мусор творишь? — невысокий, смуглый бандос, тот, что я первым отоварил в спину в частном доме, возле базы ОМОНа, когда он, ни о чем не подозревая, кромсал бутерброды, рванул вперед, но пара его приятелей повисли на плечах. Двухметровый парень, которого я знал, как Славу и имел намерение составить ему семейное счастье с, брюхатой от него, Людмилой, что-то горячо зашептал ему на ухо, после чего подтолкнул в сторону иномарки. Бандиты молча, зло поглядывая на, не обращавших на них внимание, старшин, расселись в покачнувшийся на амортизаторах «Ниссан», Слава, не глядя в зеркало, передвинул селектор чудо –автомата в сектор «R» и многострадальный задний бампер «Блюберда» воткнулся в морду моей «Нивы», которая, незаметно для водителя иномарки, продвинулась вперед на пару метров. Первым из машины выскочил Слава и завис, глядя на препятствие, в которое уперся его драндулет Уже три дня, как я стал гордым обладателем могучего «кенгурятника», нежно и надежно обхватившего мою машину со всех сторон. Делали мне его два месяц, но результат того стоил. Толстые трубы надежно укрывали всю морду, даже фары с дополнительными противотуманными светильниками, были прикрыты тонкой решеткой. Корму украшал мощный форкоп, а задние фонари и боковины прикрылись толстотрубными рамками. И Слава завис, глядя на все это великолепие, но через несколько секунд справился с волнением, и неторопливо двинулся в мою сторону, хищно оскалившись и демонстративно разминая пальцы рук. Его команда, немного замешкавшись, дружно вылезла из салона, но осталась у машины, считая, что с такой мелочью Слава разберется самостоятельно. Могучий борец, который при нашей первой встречи в частном доме, чуть не придушил Мишу Кислова, сейчас скромно держался позади остальных, трогательно прижимая к себе синий пакет с фотографией Аллы Пугачевой, в который, судя по всему, и засунули упаковку с пятью тысячами «деревянных». — Ну ты попал земляк? Знаешь, сколько мой бампер стоит? — Знаю! Пять долларов на разборе в Иокогаме, и то, если целый, а не как у тебя, клеем «Момент» промазанный. И вообще, отойди от машины и деньги готовь. — Че ты сказал? — Слава сначала даже не нашелся, что ответить. О попытался ухватить меня за плечо через опущенную стекло, но тут же болезненно вскрикнул и отскочил, баюкая кисть правой руки — Демон справедливо посчитал Славины движения за агрессию и ухватил его за неосторожно протянутую ко мне руку. Я, не торопясь вышел из машины, к моей левой ноге тут же пристроился черный и опасный зверь. — Ты че творишь? Тепе писец пришел! — Слава тряс рукой, хотя крови на кисти не было, думаю просто чуть прижало зубами. — Демон ищи! — я подтолкнул настороженно рычащего пса вперед, и он черной акулой скользнул в сторону замерших ребят из Славиной бригады. Безошибочно проскочив мимо двух, стоящих впереди парней, он сел перед скромно стоящим с пакетом борцом и звонко гавкнул. Я не даром, усаживая Конева-старшего на определенное место, поближе к микрофону на стекле, подбросил на пол новенький пакет с Пугачевой Аллой на фото и легким ароматом шмали, не ощутимым человеком, но вполне различимым натасканным псом. — Гражданин, да, вы со сломанными ушами! Уголовный розыск! Что у вас в пакете? Борец, хоть и выглядел примитивным перекачанным куском мяса, соображал хорошо и с криком «Е…ная подстава!» он бросился обратно в кафе, сверкая белыми ляжками в обтянувших их шортах. Мне кажется, что Демон рванул за столь соблазнительной целью чуть раньше, чем я отдал соответствующую команду. Старшины, с мгновенно ставшим на их сторону «алкашом», бросились крутить оставшихся рэкетиров, а я бросился вслед за псом в кафе, куда, вместе с борцом, убежали деньги родственников Руслана — если пять тысяч пропадут, мне будет очень неудобно. Короткий вскрик заставил меня убыстрится, но, все равно, я опоздал. В полутемном фойе все и произошло. Из пустого, по летнему времени, гардероба, испуганно выглядывал швейцар, призванный не пускать в кафе граждан в неприличном виде. На пороге обеденного зала, без движения, лежал на животе борец, над которым возвышался,морщащийсяи потирающий кулак, Руслан. На попе, находящегося «в отключке» здоровяка отсутствовал кусок шорт, из дыр торчала алая синтетическая ткань плавок. Демон сидел над своей жертвой и добродушно помахивал хвостом. — И что ты наделал? — Строго обратился я к псу, но ответил, почему-то Руслан. — А че? Он отца моего чуть не задушил!