— Да, спасибо, — отвечаю я, исчезая в безопасности своего общежития. Супер. Отлично. Теперь он думает, что я с Алистером. Давайте просто добавим это к списку вещей, которые сейчас не должны происходить в моей жизни. Я почти бегу к своей комнате, с трудом открывая дверь. Все вокруг начинает кружиться, и я не могу угнаться за скоростью происходящего. В комнате темно, кроме прикроватной лампы Лиры, тусклый свет которой отбрасывает тень на ее спящее лицо. Книга, которую она читала, покоится на ее груди, пока она мирно спит. Что бы я отдала, чтобы так же поспать. Не видеть его во сне. Не думать о нем. Запиревшись в ванной, я спешу в туалет, где тяжело падаю на колени. Они ударяются о кафель, а я выливаю в белую чашу то немногое, что есть в моем теле. Мой живот напряжен, горло уже болит от желудочной кислоты. Я закрываю глаза, так как за ними мелькают статические разряды. Все эти змеи. Вся кровь. Звуки их хохота, когда они гнались за нами по лесу. Для них это была игра. Они, вероятно, убили Криса только ради забавы. Шутки ради. Им надоели все их деньги и статус, и они решили поднять ставки. Знание их фамилий спасло бы их от любой ответной реакции. Они даже близко не подошли бы к тому, чтобы быть пойманными, потому что во всем этом хаосе есть расчет. У них на все есть причина, план, они всегда продумывают свой следующий шаг. Я не встаю, пока не убеждаюсь, что закончила, и только тогда начинаю сбрасывать одежду и запрыгиваю в белую душевую кабину. Задернув пластиковую занавеску, я закрываю глаза, поднимаю голову к душевой лейке и переключаю на обжигающе горячую воду. Я хочу стереть с себя воспоминания. — Ух… — задыхаюсь я, вода — это шок для моей системы, мои замерзшие пальцы на ногах горят от жара. Я чуть не издаю стон от того, как это приятно. Я опускаю голову, позволяя струям стекать по моей спине и намочить волосы. Я чувствую каждую каплю, отскакивающую от моей кожи, тишину, кроме журчания воды по кафелю под моими пальцами. Я сосредотачиваюсь на своем дыхании, на жидкости, на том, как мне тепло. С тех пор как это случилось, я думаю о том, почему они совершили убийство. Действительно ли им было так скучно? Или произошло что-то другое? Действительно ли люди рождаются монстрами? Или их так воспитывают? А та девочка, Коралина, они бы не стали с ней что-то делать, разве нет? Что заставляет меня задуматься: если они что-то сделали с ней, то не из-за них ли погибла девушка Сайласа? Я не могу представить, что кто-то настолько жесток, чтобы убить свою собственную девушку, но я также никогда не видела ничего похожего на этих четырех парней, так что все возможно. Все, что угодно. Я посторонний человек, наблюдающий за тайнами и предательствами этого города. Я в невыгодном положении, Лира знает все тонкости и нюансы. Я — лишь то, что узнаю изо дня в день, и этого недостаточно, чтобы подготовить меня к встрече с ними. Я разгребаю путаницу из волос, пар от воды омывает мою грудь. Я открываю глаза, намереваясь взять шампунь для волос, но меня буквально ослепляет красный цвет. Сначала я думаю, что у меня кровоточат костяшки пальцев, но ее слишком много. Вокруг меня так много крови, что она никак не может быть моей, я бы умерла. Это похоже на что-то из ночного кошмара. Мои руки покрыты тонким слоем темно-красной жидкости. Она стекает по моему лицу, попадает в глаза, от чего все плывет. Меня окутывает цвет крови. Я откидываю волосы влево, наблюдая, как кровь разбрызгивается по белой плитке, стекая вниз и устремляясь к стоку. Я размазываю ее по рукам, по животу, удивляясь тому, как ее много. Как густо она ощущается на моей гладкой коже. Мое сердце мчится, бьется, колотится и пытается спастись. Несмотря на то, что она почти без запаха, аромат железа и старых пенни обжигает мне волоски в носу. Это кажется слишком реальным. Все это кажется капец, каким реальным. Я вспоминаю Криса и кровь, что текла из его шеи. Это моя карма за то, что я не рассказала, за то, что позволила ему умереть, как забитому животному. Слезы смешиваются с багровой водой, мое горло сжимается от переизбытка эмоций. Но вскоре во мне нарастает злость. Она бурлит и пенится в моем желудке, потому что я знаю, что это не карма. Это сделал кто-то с двумя руками и ногами, а не судьба или какое-то дьявольское вмешательство. Я чувствую себя глупо из-за того сомневалась в них. Из-за того, что сомневалась в том, на что они готовы пойти, чтобы обеспечить наше молчание. Они снова были в нашем общежитии. Показав, как легко могут пробраться в наш дом и выйти из него, и насколько мы на самом деле беззащитны. Я тяну руки к насадке для душа, откручивая и разрывая ее на куски. Внутрь засунуты пять поддельных пластиковых капсул, из которых капает фальшивая кровь. Я бросаю насадку на пол, не заботясь о том, разбужу ли Лиру. Нащупываю плитку для опоры, упираюсь в нее обеими руками, опускаю голову и глубоко дышу. Жидкость стекает по мне ручейками, ударяясь о кожу и просачиваясь в канализацию. Красный цвет дразнит меня. Это их способ сказать мне, что на моих руках кровь. Показать мне, что я не невинна. Я видела, что они сделали с тем человеком. Я не звала на помощь и не кричала, чтобы они остановились, я просто позволила этому случиться. Кровь Криса запятнала мои руки так же, как и их. Я виновна. Я не лучше их, и они хотят, чтобы так было. Они хотят, чтобы мы оказались запятнанными. Лгуньями. Убийцами. Они хотели, чтобы мы чувствовали вину на своих душах. Мы — марионетки на ниточках. Ожидающие их следующего шага. Вся наша жизнь в их руках, и кто знает, как долго они будут продолжать напоминать нам об этом своими выходками. Они держат нас там, где мы им нужны. Негде спрятаться, некуда бежать. Выхода нет. Глава 15 Брайар Школьное мероприятие, на которое Томас заставил меня прийти, на самом деле оказалось вовсе не собранием. Вся школа, или то, что на нее походило, собралась на задворках района Берли, где я проводил большую часть своего времени. Именно здесь проходила большая часть уроков математики. Вместо открытого общего пространства, как в центре территории, зала для отдыха, как за округом Ирвин, или жуткого мавзолея за округом Ротшильд. Вместо этого здесь был лабиринт из живой изгороди. Удивительно ли, что в Холлоу Хайтс появился роскошный лабиринт, возможно, с жуткой историей, связанной с его названием? Не совсем. Я быстро поняла, что это в порядке вещей. Пондероза Спрингс и построенный в нем университет были не для слабонервных. Чрезмерно амбициозные семь концентрических кругов, выполненных из живой изгороди из самшита, занимали все пространство позади здания, постепенно сливаясь с линией леса. Один-единственный вход в заросли зелени и, как я предполагала, один выход. В центре возвышалась башня с двойной винтовой внешней лестницей, чтобы еще больше запутать людей. Быстро наступил вечер, студенты надели светящиеся в темноте браслеты и держали фонарики, сбившись в группы, смеясь, наслаждаясь очередным студенческим событием, о котором будут рассказывать в день своей свадьбы. Я им завидовала. Их беспечности и привилегированности. Мне стало интересно, пришли бы они сюда, если бы узнали, что студентов похищают, а учителей убивают в лесу. Продолжили бы они веселиться? Защитило бы их богатство от такой жестокой вещи, как смерть? Я не была в этом уверена. Просунув большие пальцы в отверстия на манжете кофты с длинными рукавами, я чувствую, как ветер плотнее прижимает к телу полиэстр. Лира заплела мне волосы в тугую косу, на которой еще заметна легкая краснота, окрасившая мои светлые волосы. Мы оттирали душ часами, стоя на четвереньках, но безрезультатно. На белом кафеле теперь слабый розовый налет. Не говоря уже о том, что моя кожа осталась такого же цвета даже после нормального душа. — Это называют Лабиринтом, — говорит Лира, шагая в ногу со мной, пока мы спускаемся по мощеным ступеням на влажную траву перед парящим лабиринтом. Мой желудок урчит от недостатка пищи и усталости: — Конечно, как же еще. Я складываю руки на груди, опираясь на левую ногу, чтобы заглянуть во вход, и вижу там лишь тьму и скудный лунный свет. Нам никак не сориентироваться здесь без фонарика. — Он был вдохновлен греческим мифом, знаешь Тесея и Минотавра? Строители хотели, чтобы он был копией того, что находится на Крите. Они проводят эту игру для первокурсников каждый год, задания всегда разные, и обычно это какая-то головоломка. Я с нетерпением ждала этого, когда училась в средней школе. От меня не ускользает использование прошедшего времени. С нетерпением ждала, так как сейчас ей уже все равно. Они не только украли у нас чувство безопасности, они украли у нас чувство радости. Мы теперь боимся делать что-то веселое, боимся, что они выскочат из-за угла и сожгут нас дотла. Что весьма отстойно, потому что я всегда считала, что неплохо разбираюсь в головоломках.