— Тогда ты чокнутая! — Кейт! Ты слышала, как она меня назвала? — Ну и что? — спросила Кейт. Она помогала Джамише снять халатик для рисования. — Скажи, что она сама такая. — Сама ты чокнутая! — объявила Джилли Эмме Би. — А я нет! — А вот и да! — А вот и нет! — Кейт сказала, значит, чокнутая! — Не говорила я такого, — возразила Кейт. — А вот и говорила! Кейт хотела сказать "А вот и нет", потом передумала. — По крайней мере, начала-то не я. Они сидели в кукольном уголке — семеро девочек и близнецы Сэмсоны, Рэймонд и Дэвид. В другом углу остальные шестеро мальчиков столпились вокруг столика для игр с песком и превратили его в спортивную арену. Из пластмассовой ложки они сделали катапульту, чтобы стрелять кубиками "Лего" в рифленую жестянку из-под желе, которую поставили на дальнем конце столика. По большей части они промахивались, зато, когда удавалось попасть, дети разражались бурными аплодисментами, после чего начинали пихаться локтями, пытаясь завладеть ложечкой-катапультой. Кейт следовало бы подойти и успокоить их, но она не стала. Пусть дадут выход энергии. К тому же она не воспитательница, всего лишь нянечка, а это совсем другое дело. Детский сад "Школа для самых маленьких" в Чарлз-Виллидж был основан сорок пять лет назад мисс Эдной Дарлинг, его бессменным директором, и все воспитатели достигли настолько преклонных лет, что нуждались в помощи обслуживающего персонала (по одной нянечке на каждую, две для самой трудоемкой группы двухлетних детей), без которого они вряд ли справлялись бы с ватагой маленьких сорванцов. Хотя учреждение занимало цокольный этаж церкви Святого Алоизия, большая часть помещений находилось выше уровня земли, так что в комнатах было светло и солнечно, а двойные двери открывались прямо на детскую площадку. В противоположном конце помещения располагалась комната для отдыха воспитателей, где пожилые женщины и проводили большую часть рабочего дня, распивая травяной чай и обсуждая свои физические недомогания. Порой кто-нибудь из обслуживающего персонала осмеливался заглянуть туда на чашку чая или чтобы воспользоваться туалетом с "взрослыми" удобствами, однако на этих закрытых заседаниях старших они неизменно ощущали себя лишними и поэтому, несмотря на сердечность последних, старались без особой нужды не входить. Мягко выражаясь, Кейт вовсе не мечтала о работе в детском саду. Случилось так, что на втором курсе она заявила профессору ботаники, что его объяснение процесса фотосинтеза — бестолковое. Слово за слово, и в результате ее попросили уйти из колледжа. Она боялась реакции отца, но услышав, как было дело, он сказал: "Что ж, ты права — объяснение действительно бестолковое". Тем все и кончилось. Кейт сидела дома, не зная, чем заняться, пока ее тетушка Тельма не предложила ей место в детском саду. (Тетушка Тельма состояла там в членах правления. И не только там.) Теоретически Кейт могла бы восстановиться в колледже в следующем году, только почему-то не стала этого делать. Похоже, отцу и в голову не пришла такая возможность, к тому же для него было удобнее, чтобы она занималась домом и присматривала за своей младшей сестрой, которой было всего пять лет, — их дряхлая экономка с нею уже не справлялась. Воспитательницу, которой помогала Кейт, звали миссис Чонси. (Все нянечки обращались к воспитательницам "миссис".) Спокойная, невероятно полная женщина присматривала за четырехлетками дольше, чем Кейт прожила на этом свете. Как правило, она относилась к ним ласково-рассеянно, а когда они озорничали, строго говорила: "Конор Фитцджеральд, я все вижу!" или "Эмма Грей и Эмма Уиллис — смирно!" Она считала, что Кейт их слишком распускает. Если ребенок отказывался спать в тихий час, Кейт говорила: "Ну и ладно, как хочешь" и со вздохом отступала. Миссис Чонси в таких случаях смотрела на малыша с укоризной и говорила: "Кажется, кое-кто не слушается мисс Кейт". В подобные моменты Кейт чувствовала себя самозванкой. Да кто она такая, чтобы заставлять ребенка спать? Ей совершенно недоставало авторитетности, и все детишки это знали. Похоже, они воспринимали ее как четырехлетку-переростка, перечащую взрослым. Ни разу за шесть лет работы в детском саду они не обратились к ней "мисс Кейт". Время от времени Кейт подумывала о поисках работы, однако ничем это так и не закончилось. По правде сказать, на собеседованиях она не блистала. Кроме того, она ума не могла приложить, чем бы еще заняться. Как-то раз в колледже ее уговорили перекинуться в шахматы в зале отдыха общежития. Играла она так себе, зато обладала изрядной долей дерзости и любила рисковать, поэтому ей удавалось довольно долго теснить своего противника. Вокруг собралась небольшая толпа, которую Кейт словно не замечала, пока один из студентов не прошептал другому: "У нее нет никакого плана!" Так оно, собственно, и было. Партию она вскоре проиграла. Теперь Кейт часто вспоминала эту фразу, когда шла по утрам в детский сад. И когда разувала детишек, и когда выскребала пластилин у них из-под ногтей, и когда залепляла пластырем разбитые коленки. И когда снова обувала малышей. У нее нет никакого плана. * * * На обед были макароны с томатным соусом. Как обычно, Кейт сидела во главе одного стола, миссис Чонси — во главе другого в дальнем конце столовой. Прежде чем занять места, дети показали Кейт и миссис Чонси руки с обеих сторон. Потом все сели. Миссис Чонси постучала вилкой по своему стакану с молоком и объявила: — А теперь помолимся! — Дети послушно опустили головы. — Дорогой господь! — с чувством произнесла миссис Чонси. — Благодарим тебя за то, что ты даешь нам эту пищу, и за эти здоровые, цветущие личики. Аминь. Дети за столиком Кейт тут же подняли головы. — А у Кейт глаза открыты! — тут же сообщила всем Хлоя. — Ну и что с того, мисс святоша? — спросила Кейт. Близнецы Сэмсоны радостно захихикали. — Мисс свя-то-ша, — повторил Дэвид вполголоса, стараясь запомнить на будущее. — Если откроешь глаза во время молитвы, — начала Хлоя, — то Бог подумает, что ты ему не благодарен. — Ну, значит, я не благодарна, — откликнулась Кейт. — Не люблю макароны. Повисла напряженная пауза. — Как это — не любишь макароны? — наконец спросил Джейсон. — Они пахнут псиной, — ответила Кейт. — Неужели не почуял? — Фу-у! — воскликнули дети. Они склонились к тарелкам и понюхали. — Ну как? — спросила Кейт. Дети переглянулись. — Точно! — сказал Джейсон. — Как будто моего старого пса Фрица сунули в огромную кастрюлю для крабов и сварили! — заметил Антуан. — Фу-у! — Зато морковка удалась, — поспешно вставила Кейт, начав жалеть, что подняла эту тему. — Берите вилки и за еду! Пара детишек взялась за вилки. Остальные даже не шелохнулись. Кейт сунула руку в карман джинсов и достала отрезку вяленой говядины. Будучи весьма разборчивой в еде, она всегда носила с собой перекус на случай, если на обед подадут какую-нибудь гадость. Оторвав кусочек зубами, она принялась его пережевывать. К счастью, вяленую говядину не любил никто, кроме Эммы Дабл-Ю, которая вовсю наворачивала макароны, и делиться не пришлось. — Хорошего вам понедельника, мальчики и девочки! — объявила миссис Дарлинг, ковыляя к их столу с алюминиевой тростью. Она непременно наведывалась в столовую во время обеда каждой группы и всегда вставляла в свое приветствие соответствующий день недели. — Хорошего понедельника, миссис Дарлинг, — пробормотали дети, пока Кейт судорожно пихала говядину за левую щеку. — Почему никто не ест? — спросила миссис Дарлинг. (Ничто не ускользало от ее взгляда.) — Макароны пахнут мокрой псиной, — поведала Хлоя. — Как-как? Силы небесные! — Миссис Дарлинг прижала к мешковатой груди морщинистую, покрытую пигментными пятнами руку. — У меня такое впечатление, будто вы забыли одну важную вещь. Дети! Кто помнит наше Хорошее Правило? Все промолчали. — Джейсон? — Если не можешь сказать что-нибудь хорошее, — пробормотал Джейсон, — лучше вообще помолчи. — "Лучше вообще помолчи". Так-то! Кто может сказать что-нибудь хорошее о сегодняшнем обеде? Молчание. — Мисс Кейт? Вы можете сказать что-нибудь хорошее? — Ну, он просто… блестящий, — выдала Кейт. Миссис Дарлинг наградила ее пристальным взглядом, однако ограничилась пожеланием приятного аппетита и с топотом направилась к столу миссис Чонси. — Блестящий, как мокрая псина! — шепнула Кейт детям. Малыши завизжали от смеха. Миссис Дарлинг замерла и повернулась, опершись на трость. — Кстати, мисс Кейт, — проговорила она, — будьте так добры заглянуть в мой кабинет во время тихого часа. — Конечно, — ответила Кейт. Ей пришлось проглотить сразу всю вяленую говядину. Дети уставились на нее круглыми глазами. Даже четырехлетки знают, что приглашение в кабинет директора не предвещает ничего хорошего. — Ты нам нравишься, — признался Джейсон. — Спасибо, милый. — Когда мы с братом вырастем, — пообещал Дэвид Сэмсон, — мы обязательно на тебе женимся! — Что ж, спасибо. — Кейт хлопнула в ладоши и объявила: — Знаете, что у нас сегодня на десерт? Мороженое с печеньками! Дети тихонько сказали "М-мм!", но вид у них был по-прежнему встревоженный. * * *