— Боже… — дернувшись, выдыхаю я. До меня только сейчас отчетливо доходит, что если все внутренние двери Улья откроются, то под угрозой быть растерзанными шершнями окажутся не только пчелки, трутни и гости, но и заключенные узники на минус втором. — Некоторые узники не менее опасны, чем шершни, — выслушав мои опасения, произносит Дэрил. — Насчет своей матери можешь не волноваться. Она — важный свидетель, как и ты, и нужна Корпорации живой. — Ее вывезут с острова на время годового стрима? — с надеждой спрашиваю я, прижимая ладонь к бешено бьющемуся сердцу. — Марии, вообще, не место на минус втором уровне, — утвердительно отвечает Дэрил. — Если за ее побегом действительно стоит Кронос, то она не совершила никакого преступления, — последняя фраза звучит не так убедительно, как первая. А когда Дэрил сомневается, я начинаю нервничать еще сильнее. — Зачем ему это было нужно? — прикусив от досады губу, восклицаю я. — Спрятать жену и дочь, жениться на другой, а потом спустя два десятилетия вернуть обратно? — Я тоже всю голову сломал над этим вопросом, — задумчиво отзывается Дэрил. — Возможно, он укреплял свои позиции и выжидал подходящий момент, чтобы ввести в игру тебя. — Для чего? Чтобы убить тебя и Медею, а заодно окончательно убрать меня из списка наследников? — Ты получила от него именно это задание. Следовательно, ответ положительный, — Дэрил недовольно хмурится, словно эта мысль ему самому кажется абсурдной. — Поверь, Диана, я так же, как и ты не могу понять, почему Кронос ждал столько лет, чтобы в конечном счете проиграть. Он — расчётливый сукин сын, каждый шаг которого выверен и продуман до мелочей. — А если Кронос не проиграл? И все происходящее — часть его грандиозного замысла? — схватив мужа за руку, я заставляю его взглянуть на меня. — Что, если Верховный Совет с ним заодно, а нас с тобой обвели вокруг пальца? — Когда я доберусь до Кроноса, то непременно задам ему эти вопросы, а пока мы можем только предполагать, — сухо отвечает он, заправляя мне за ухо выбившуюся из хвоста прядь. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Согласна? — А у меня есть варианты? — передернув плечами, вздыхаю я. Какое-то время мы молчим. Ветер усиливается, принося спасительную прохладу. Положив на колени пляжную шляпу, я нервно тереблю ее поля, чтобы чем-то занять руки. Каждый раз, когда Дэрил немного приоткрывает завесу преступной деятельности Корпорации, я погружаюсь в бездну обреченного отчаяния. — Приближается шторм, — внезапно произносит он, показав пальцем на сгустившиеся на горизонте темные тучи, темными кляксами расползающиеся по небесному полотну. Грозовой фронт надвигается довольно быстро, и, пока я раздумываю над еще одним мучающим меня вопросом, полностью закрывает солнце. Небо сразу темнеет, белые огромные чайки с криками летают над самой водой. Порывы ветра едва не вырывают шляпу из моих рук. — Надо уходить, — командует муж, вставая на ноги и протягивая мне руку. — Дежурство отменяется. В грозу сюда никто не сунется, — с досадой добавляет он. — Тебя это огорчает? — поднявшись, я бросаю на него удивленный взгляд. — Я хочу поскорее убраться с этого острова, — признается Дэрил, стремительной походкой направляясь на берег. Я стараюсь не отставать, быстро перебирая ногами. Обескураженная и сбитая с толку его неожиданными шокирующими откровениями, я не могу сосредоточиться и вернуть утраченное самообладание. — Пока мы торчим тут, в Улье Совет наводит свои порядки. Мне это не нравится, Диана. Чувствую себя связанным по рукам и ногам, — раздраженно продолжает он. — Я так чувствую себя с момента пробуждения в белой соте. Ощущение не из приятных, но выжить можно, — запыхавшись, рассеянно отвечаю я. — Дэрил, если я задам тебе вопрос, пообещай, что ответишь честно, — резко остановившись, хватаю его за локоть, вынуждая замедлиться. Взглянув на почерневшее небо, он переводит на меня нетерпеливый взгляд. Губы недовольно сжимаются. — До дома твой вопрос не ждет? — Чем закончился брачный ритуал? — нервно спрашиваю я, пока внезапный порыв храбрости не сдуло грозовым ветром. Его лицо каменеет, заставляя мои внутренности сжаться от неприятного пугающего чувства. Все потаенные страхи вылезают из темницы подсознания, волоски на затылке встают дыбом. — Что ты помнишь? — Голос Дэрила звучит глухо, отстраненно. Бесчувственно…. Я в очередной раз напоминаю себе, что связана с этим бездушным монстром до конца жизни. Он — мой муж и, возможно, отец будущих детей. Одна мысль о совместных детях приводит меня в леденящий парализующий ужас. Начать плодиться в аду — это последнее, что мне сейчас нужно. — Что ты помнишь, Диана? — повторяет Дэрил. Знакомый вкрадчивый тон, поднимает внутри новую волну гнева. — Практически ничего. Смутные обрывки. Храм, люди в красных и черных мантиях, музыка, алтарь, свечи. Ты порезал мне руку… нам обоим, потом мужчина с узким лицом в красном балахоне читал книгу, которая лежала на алтаре, и мы пили нашу кровь из чаши. Затем ты снял с нас одежду. Или это было до? Боже, говорю и сама себе не верю. Звучит, как какой-то шизоидный бред. — Это древний, но довольно примитивный брачный обряд, через него проходят все члены правящих семей, — бесстрастно сообщает Дэрил. — Если бы у нас было чуть больше времени, я бы подготовил тебя и все объяснил, но Совет очень спешил заключить наш союз. — Не помню, чтобы ты возражал, — со злостью выплевываю я, отступая назад и спотыкаясь на ровном месте. Дэрил успевает поймать меня за руку и силой удержать на месте. — Чем меня накачали? — Чем обычно, но в сниженной дозировке. Частичная вменяемость была необходима. — В отсутствие одежды — тоже была необходимость? — я отчаянно скрываю нервозность за ядовитым тоном. — Причащение кровью, совместные клятвы, публичная консуммация брака — это обязательные ритуальные действия. — Публичная… что? — едва дыша от клокочущей внутри ярости спрашиваю я. — Ты поняла. — Он пристально смотрит мне в глаза, поглаживая большим пальцем середину моей ладони. — Но вряд ли вспомнишь сам процесс. — уголки его губ лениво ползут вверх. Козел! Его это веселит? — То есть ты трахал меня на глазах у кучки наряженных в балахоны извращенцев, пока я была в отключке? — вне себя от праведного гнева, шиплю я. — Ты не была в отключке, — не дрогнув, спокойно возражает Дэрил, — Но твой мозг намеренно вытесняет эти воспоминания, определив, как травмирующие. — Какой мудрый у меня мозг, — я истерически смеюсь, ударяя его кулаком в плечо. На этот раз намерено попадаю по свежему шраму от пули. Сукин сын даже не кривится. — Обычный. Это стандартная реакция. То же самое произошло на твоем втором стриме во время секса с Эйнаром, — холодно добавляет он, заставив меня съёжиться. Я пристально всматриваюсь в напряженные черты мужского лица. Ему однозначно не безразлично, хотя он и пытается продемонстрировать мне совсем другое. — Во время обряда был только ты? — озвучиваю я свой главный страх, взятый отнюдь не на пустом месте. Я видела, что эти же нелюди в костюмах ангелов делали с моей матерью… — Только я, — резким тоном отвечает Дэрил. — Я не Кронос, Диана. Со мной тебе нечего бояться. Никто против воли тебя не тронет, — звучит, как клятва, но я помню, как дешево стоят его обещания. — А если я сама захочу, чтобы меня кто-то тронул? — в его глазах вспыхивает опасный блеск, но вместо того, чтобы подразнить и съехидничать, я иду на попятную: — Это чисто риторический вопрос. — Как только захочешь кого-то еще, просто скажи мне, и я сделаю так, чтобы ты расхотела, — не колеблясь, отвечает Дэрил. — Я уже говорил, что тебе не нужно следовать примеру Медеи. Она использовала статус королевы Улья так, как считала приемлемым для себя. Наркотики, скука, одиночество, вседозволенность, врожденная жестокость — причин можно назвать десятки, но сути это не изменит. Ей нравилось все, что она делала. Возможно, в какой-то мере Дея пыталась удержать внимания мужа, поразить, заслужить одобрение. По началу это работало, но со временем ее маньячные наклонности надоели даже ему. — И тогда она переключилась на тебя, — пренебрежительно хмыкнув, предполагаю я. — Медея питала ко мне особый интерес еще во времена, когда Уильям жил с твоей матерью. Марджи часто навещала сестру, используя Марию, как повод, чтобы забраться в постель и к ее мужу, и к его пасынку. — Какая мерзость. Ты же был подростком… — меня аж передергивает от отвращения. — Ты жил в одном доме с мамой и Уильямом? — решив не заострять внимание на гнусных подробностях, я выхватываю главное, что имеет для меня значение. — Да, — нехотя отвечает Дэрил. — После суда над первой женой, он оставил меня при себе. Никто из моих родственников не возражал. Я держал тебя на руках в день, когда ты родилась. Я нервно растираю ладонями покрывшиеся мурашками плечи. Новые откровения Дэрила вызывают смешанные чувства. Моя детская память сохранила о нем смазанные выборочные фрагменты, в то время как он помнит меня с младенчества. Это обескураживает, вызывает внутренний диссонанс и в какой-то мере пугает. — И какой я была? — Крошечной, тихой и очень милой, — он искренне улыбается, заставляя меня нервно сглотнуть. — Врешь, — вспыхиваю я. — Все новорожденные красные уродливые крикуны. — Ты много видела младенцев? — смеется Дэрил. — Нет, но и тебя знатоком не назвать, — фыркнув, бросаю я. — Не похоже, чтобы на острове присутствовало родильное отделение. Кстати, неужели не бывает случайных залетов? — Случайных — не бывает, — помрачнев отвечает он. — Под давлением Совета Медея планировала беременность, но немного запозднилась. К тому же я был против. — Ты? — я в недоумении смотрю в застывшее лицо мужа. — А ты к ее детородным возможностям каким боком? — Кронос староват, чтобы стать отцом, и немолодые супруги решили, что можно использовать мой биоматериал. — Они совсем поехавшие? — От шока и омерзения, меня снова начинает потряхивать. Жаль, что Медея подохла не от моей руки. Жаль, что нельзя одного человека убить дважды… — Больные фантазии Медеи умерли вместе с ней. Твоя злость и ревность бессмысленны. Пойдем, дождь вот-вот начнется, — отвернувшись, он быстрым шагом удаляется с причала, а я снова, как полная дура, вприпрыжку несусь за ним. — Ревность? Да причем тут ревность? — возмущённо кричу ему в спину. Первые тяжелые капли падают на мои плечи и волосы, ветер все-таки вырывает из рук чертову шляпу и уносит прочь. На берегу поднимается настоящая песочная буря. — Успокойся, пчелка. Уговорила, моих детей рожать будешь только ты, — раскат грома заглушает его смех и мой возмущенный вопль, когда он внезапно разворачивается, сгребает меня в охапку и закидывает себе на плечо, как мешок с мукой. Не обращая внимания на мои жалкие попытки вырваться, Дэрил переходит на бег. Тем временем гроза полностью накрывает остров, ливень поливает стеной, песок попадает в глаза и скрипит на зубах, вспышки молний мелькают совсем близко. До виллы мы добираемся насквозь промокшие. Дэрил — выдохшийся после быстрой пробежки с грузом на плечах. Я — жутко злая. 5.3 В гостиной тепло, светло и умопомрачительно вкусно пахнет. Эйнар растапливает камин, Антон потягивает вино за накрытым столом. Оба сухие, довольные и сытые, судя по полупустым тарелкам. Идиллия, одним словом.