– Поставьте вашим родителям золотой памятник за свое воспитание, но я привыкла полагаться только на себя, – благодарно отказалась Елизавета. – Придется сделать исключение. В любом случае я буду идти рядом. С рюкзаком или без, – не сдавался Калугин. – Ладно. Раз уж вы такой героический. Что все-таки несколько подозрительно, – усмехнувшись, махнула рукой Елизавета. – Ничего подозрительного: чистой воды эгоизм. – И, дождавшись произведенного эффекта, Павел добавил: – Просто мнительность – как бы чего не вышло. Не хочу себе карму портить. Они прошли тропой, известной лишь Елизавете, между двумя соседними участками, миновали ржавую водонапорную башню и уперлись в забор. – Я первая перелезу, а вы мне рюкзак бросите, – перебираясь через решетку забора, распорядилась Лиза. – Калитки здесь нет? – не понял Павел. – Откуда калитка? – хихикнула Елизавета. – Так путь сюда протоптан и с этой, и с той стороны! Отчетливая тропа и там, и там, – никак не мог взять в толк местные порядки Калугин. – Все верно: тропа есть, а калитки нет, – подтвердила женщина, спускаясь на землю уже по ту сторону забора. – Бросайте рюкзак! Павел перебросил ее нехитрое имущество и начал карабкаться сам. – Давно, наверное, по заборам не лазили?! – весело поинтересовалась Елизавета. – Трезвым – лет двадцать пять, – спрыгнув на землю, признался Калугин. – Хотя я люблю горы. Песчаник. Мы с женой каждое лето ездим в Испанию, город Кальпе, Коста-Бланка. Там есть гора… – Ифач, – за него продолжила Елизавета и, поймав удивленный взгляд спутника, пояснила: – Мы тоже с семьей в Кальпе два раза ездили. Но, правда, я одна на Ифач поднималась. Николай, мой муж, любит море, это его стихия. Он даже спать на воде умеет. – Кошек на вершине видели? – помолчав, спросил Павел. – Мало того – одна из них сейчас здесь дачу стережет, – деловито сообщила Лиза и спросила с плохо скрываемым любопытством: – А вы с женой поднимались? – С женой. Но она всегда очень боялась, – ответил он. – Волевая женщина, – похвалила Елизавета. – Точнее, верная. – Ольга у меня боевая машина номер три, – улыбнулся Павел. – По большому счету, благодаря ей я всегда имел возможность заниматься тем, чем мне нравится. Все остальное она взяла на себя. – Почему – три? – уточнила спутница. – Что – три? – потерялся Калугин. – Ну вы сказали: боевая машина. – Понял. Потому что боевой машиной номер два всегда был я сам. Предстоит еще, правда, понять, каких боев. – Жизнь как долгая битва, с непредсказуемым исходом… – задумчиво протянула Лиза. – Вроде того, – улыбнулся ей Павел. – Ну а кто номер один-то? – А номер один, уважаемая Елизавета, – это для меня недостижимый идеал. – Смешно, – улыбнулась и женщина. – Получается у нас, номер два вы мой. Успеваю. Это тропинка через лес к платформе ведет. Спутники зашагали по тропинке в гущу леса. – Не опасно здесь женщинам в одиночестве бродить? – на ходу спросил Калугин. – Вдруг маньяк какой?! – Маньяки сюда боятся лезть. Зачем такой риск! – пожала плечами Елизавета. – Здесь дикие дачники живут. Сами кого хочешь, если понадобится, сманьячат. – Будете смеяться, но я впереди уже чье-то мертвое тело вижу, – показал рукой Павел. Елизавета обогнала спутника, первой подошла к лежащему человеку и потрогала ему лоб. – Оно не мертвое, оно пьяное! – будто бы разочарованно констатировала она. – Но и оставлять его тоже нельзя. Конец осени. Сто процентов замерзнет. – Что же нам делать? – нахмурился Калугин. – Обратно к дачам тащить? – Ближе к колхозному коровнику, – догадалась Елизавета. – Сдадим сторожу, если, конечно, это не сам сторож, чему тоже не удивлюсь. – Часто у вас так? – спросил Павел. – Я же уже говорила, – горько усмехнулась Елизавета. – Здесь нет времени, здесь всё всегда! – Очень философски звучит! – похвалил Павел. Неожиданно пьяное тело пошевелилось и пролепетало: – Я, Андрей Васильевич Мокрецов, акт приемки не подписывал! – После чего вновь обмякло. – Теперь мы знаем, как его зовут и что он ответственное лицо, – вздохнул Калугин. С трудом поддерживая мягкое тело Андрея Васильевича, спутники добрались до ворот коровника. Там они уложили «ответственное лицо» на скамейку в «курилке» и постучали в ворота. На стук к ним вышел дедушка в тулупе. – Вот и Андрей Васильевич нашелся, – увидев Мокрецова, удовлетворенно сообщил тот. – Зря я Надю в поселок послал. В лесу лежал? – В лесу, – подтвердил Калугин. – Как вас зовут? – поинтересовалась Елизавета. – Как Сталина – Иосиф Виссарионович, – представился дедушка. – Родители так назвали. Это имя – Иосиф Виссарионович, а отчество – Петрович. В полном виде – Иосиф Виссарионович Петрович Плотников. Был такой актер – Плотников – красавец, умница! Но не родственник. Однофамилец. – Извините нас, – прервала его разглагольствования женщина. – Нам на электричку надо идти. Опоздаем. – Не опоздаете, – разочаровал ее Иосиф Виссарионович, – по вторникам только до четырех, а сейчас уже семь. – Как до четырех?! Почему?! – очень огорчилась Елизавета. – Ремонтируют что-то к Новому году, – объяснил дедушка и попросил: – Помогите Мокрецова в каптерку отнести. Сам я никак. – Эх, дед! – крякнул Павел и начал поднимать тело Андрея Васильевича с лавки. Внутри коровника было тепло, влажно и пахло топленым молоком. Под желтыми лампами в жестяных воротниках, разделенные деревянными перегородками смиренно переминались с ноги на ногу два десятка сонных коров. Каптерка Иосифа Виссарионовича находилась в самом дальнем конце строения. – Сюда его ложите! – дедуля показал на раскладушку у стены, покрытую старым лоскутным одеялом. – Где у вас тут туалет? – полюбопытствовала Елизавета, когда они наконец отделались от пьяного тела. – Обратно иди, не доходя два стойла до ворот возьмешь вправо и пойдешь вокруг такой катушки с кабелем, это электрики до весны оставили, там и зеленая дверь с фотографией Гайдара, толстого, не героя, – сообщил престарелый обладатель двух отчеств. – Как-то страшновато мне, – призналась женщина и попросила Павла: – Не постоите на стреме? – Конечно, – благородно согласился Калугин, попутно наблюдая, как дедушка усаживается за невесть откуда взявшуюся здесь школьную парту с компьютером. На мониторе висела красочная заставка популярного шутера. – Вторая часть – «Чистое небо», – похвалился Иосиф Виссарионович. – Я уже «винторез» достал.