Глава 7 Не доезжая до аэродрома, Рябов остановил машину. Теперь предстояло подумать, что делать дальше. В том, что Богданов, Дубко и Павленко находились сейчас на аэродроме или, по крайней мере, где-то поблизости, ни Рябов, ни Муромцев не сомневались. Но только – как их разыскать? Впрочем, такая возможность имелась, и она была оговорена заранее. Спецназовцы в случае необходимости могли связаться друг с другом с помощью портативных раций. Терко и Еремин, разумеется, не могли воспользоваться таким способом связи – из Восточного Берлина в Западную Германию было, что называется, не дозвониться. А если бы Еремин с Терко и дозвонились, то толку от этого все равно бы не было. Скорее всего, их разговор перехватили бы. Конечно, спецназовцы общались между собой на одном им понятном языке, но кто может поручиться, что этот язык не расшифровали бы немецкие или американские спецслужбы? Противник – он ведь тоже парень башковитый, обученный всяческим премудростям. А вот разыскать таким способом Богданова, Павленко и Дубко можно было бы попытаться. Конечно, и тут была опасность перехвата, но приходилось рисковать. Да и как спецназовцы могли бы встретиться друг с другом иначе? К тому же перехват перехватом, но ведь разговор двух групп нужно было еще расшифровать! А для этого необходимо было время. Может статься, даже много времени. А спецназовцы действовали мгновенно – их поджимала ситуация, сложившаяся по обе стороны Берлинской стены. И потому, даже если их переговоры окажутся расшифрованными, это, по сути, не будет иметь никакого значения. Все равно к тому времени задача будет уже выполнена. – Рация при тебе? – оглянулся Рябов на Муромцева. – Не потерял? – Сейчас проверю, – ответил Муромцев, делая слабые попытки извлечь рацию из внутреннего кармана. – Не шевелись понапрасну, я сам, – сказал Рябов и принялся шарить у Муромцева по карманам. – Кажется, вот она… Сейчас проверим, цела ли. Рация оказалась неповрежденной, и это было сродни чуду. Все-таки Муромцев катился вместе с нею кубарем по лестнице, спасаясь от взрыва, затем – в него стреляли и даже попали, а если попали в него, то запросто могли попасть и в рацию. Но все обошлось – рация была цела. И это существенно облегчало задачу поиска Богданова и двух других членов группы. Конечно, если только у них с рацией ничего не случилось. Если же случилось, то придется экстренно придумывать, как разыскать Богданова, Дубко и Павленко другим способом. Но вначале Рябову и Дубко нужно было избавиться от джипа. Конечно, он очень им помог, вывез из-под огня и в буквальном смысле спас им жизни, но теперь он же мог их и погубить. Наверняка американское командование опомнилось и разослало по всем постам, дорогам и окрестностям указания: разыскивается угнанный с базы «Голубые цветы» армейский джип номер такой-то с двумя личностями, которые обоснованно подозреваются в диверсионном акте, выведшем базу «Голубые цветы» на долгое время из строя. Скорее всего, сейчас американские солдаты вместе с западногерманскими солдатами и полицейскими рыщут по всем дорогам, пытаясь напасть на след угнанного джипа, а вместе с ним – и на след двух диверсантов, один из которых тяжело ранен. А если так, то Рябову и Муромцеву необходимо срочно прощаться с джипом-спасителем и надежно его спрятать. А там – пускай его поищут… Рябов завел мотор и, ничего не объясняя Муромцеву, тронулся с места. Впрочем, в объяснениях никакой надобности не было: Муромцев в данной ситуации думал точно так же, как и Рябов. Ехали они недолго. Недалеко от дороги Рябов заметил какое-то строение – то ли сарай, то ли заброшенный склад. Судя по внешним размерам, строение вполне годилось, чтобы спрятать внутри него автомобиль. Выйдя из машины, Рябов подошел к строению поближе. Да, сарайчик казался волне вместительным. При нем даже имелась ржавая металлическая дверь, висевшая на одной петле. Рябов толкнул ее, затем – приналег на нее всем телом. Нехотя, с унылым скрежетом дверь отворилась. Не полностью – но Рябов вполне мог протиснуться в образовавшуюся щель, чтобы посмотреть, что находится внутри. Там, за исключением нескольких мятых железных бочек, ничего не было. И это было замечательно, это было еще одной спасительной удачей для Рябова и Муромцева. Укрыть в таком сарайчике джип не составляло большого труда. Конечно, для этого надо было отворить дверь пошире, но это уже была такая мелочь, что о ней можно было и не думать. Однако думать пришлось, потому что дверь не хотела открываться на всю свою ширину. И только после долгих усилий Рябова она наконец поддалась. Рябов облегченно вытер пот со лба и даже улыбнулся. – Значит, так, – сказал он Муромцеву. – Давай-ка я помогу тебе выбраться. Сейчас мы схороним наш агрегат в этом сарайчике и будем думать, что нам делать дальше. – Я сам, – попытался протестовать Муромцев. – Сам – это ты еще успеешь, – сказал Рябов. – А пока – береги силы. Он помог Муромцеву выйти из машины и усадил его на землю. Затем принялся проверять, не забыли ли они что-нибудь внутри джипа. Автоматы – вот они. Ножи и фляги с водой – при Рябове и Муромцеве. Рация – также у Муромцева. Две оставшиеся пластины взрывчатки – у Рябова. Кажется, не забыли ничего. Значит, джип можно загонять в сарайчик. Рябов сел за руль и попытался завести мотор, но мотор лишь фырчал и кряхтел, но не заводился. Рябов сделал вторую попытку, третью, четвертую… Все безрезультатно! То ли закончился бензин, то ли что-то случилось с двигателем… От такой нежданной оказии Рябов даже пришел в расстройство, но быстро взял себя в руки. Одно из неписаных правил бойца спецназа гласило, что спецназовец не должен впадать в отчаяние при любом, даже самом безнадежном положении дел. Отчаяние спецназовцу не помощник, он – его лютый враг. Впавший в отчаяние спецназовец теряет волю и перестает логически мыслить, а такой спецназовец – уже не спецназовец. Он – легкая мишень для врага и обуза для боевых товарищей. – Понаблюдай за окрестностями по мере возможности, – сказал Рябов Муромцеву, вылезая из машины. – А я – попытаюсь затолкать этого одра в сарай собственными руками. Муромцев кивнул и печально улыбнулся. Он, конечно же, очень хотел помочь Рябову, но какой сейчас был из него помощник? После долгих усилий Рябову удалось-таки затолкать джип в сарай и закрыть за ним двери. – Вот так-то! – сам себе сказал Рябов. – Пускай теперь ищут… Конечно, с одной стороны, могло показаться, что сарайчик – дело ненадежное. Все-таки он располагался почти у самой дороги, и потому, при здравом рассуждении, стоило только обратить на него внимание и… Но была здесь и другая сторона. Не зря же говорят, что труднее всего отыскать вещь, если она спрятана на виду. Ведь ни за что не подумаешь! И потому с этой точки зрения джип был укрыт вполне надежно. Теперь предстояло срочно разыскать Богданова, Дубко и Павленко. Рябов взял у Муромцева рацию, быстро и умело ее настроил и произнес: – Первый, я Второй. Первый, я Второй. Рация отозвалась сразу же – голосом Павленко: – Второй, я Первый! Как лесозаготовки, как костры, как бревна? – Дрова порублены, два костра зажжено, с бревнами все в порядке. Одно – целое, другое – с подпилом. – Бревна вывезены? – после короткого молчания спросил Павленко. – Оба бревна поблизости, – ответил Рябов. – Подпил глубокий? – Ветки не засохли, листья шелестят. Доложив в таком иносказательном духе об успешном выполнении задания на базе «Голубые цветы» и о ранении, а заодно и о самочувствии Муромцева, Рябов далее в таком же стиле получил дальнейшие указания. Ему и Муромцеву предстояло немедленно добраться до аэродрома, пройти на его северную сторону и затаиться в примыкающем к аэродрому кустарнике. А затаившись, включить рацию и подать сигнал. Говорить по рации ничего не нужно, а просто нажать на кнопку вызова и продержать рацию во включенном состоянии ровно три секунды. Это будет означать, что Рябов и Муромцев на месте. Ну а потом они встретятся и обсудят план дальнейших действий. Все, в принципе, было понятно, за исключением одного момента. Это был очень важный момент. Если рассудить, то он был важнее, чем вся порученная спецгруппе «Дон» операция. Как быть с раненым Муромцевым? Сможет ли он двигаться, не будет ли обузой? А если будет, то куда его девать? Причем на все эти вопросы ответ необходимо было найти очень быстро, так как время поджимало. Рябов задумчивым и испытующим взглядом посмотрел на Муромцева. Конечно же, Муромцев легко прочитал этот взгляд Рябова. – Нечего на меня так смотреть! – резко ответил он. – Я тебе не красная девка, и ты меня не сватаешь! Я пойду с тобой! – А может, посидишь в том самом сарайчике, где спрятан джип? – спросил Рябов. – А мы управимся и вернемся за тобой… – Вот уж хрен тебе! – В голосе Муромцева послышалась настоящая злость. – Сам сиди в своем сарайчике, если хочешь! – Он помолчал и уже совсем другим голосом сказал: – Не бойся, обузой не буду. Пригожусь. А если пойму, что обуза, то… – То – что? – в упор взглянул на него Рябов. – Найду выход из положения, – усмехнулся Муромцев. – Дурак какой! – резко произнес Рябов. – Ладно, сейчас я уколю тебя еще одним укольчиком, и потопали. Окольными путями, таясь, – все, как обычно. Вот он, аэродром, не так и далеко. Видишь, торчат какие-то палки? Должно быть, антенны. Ну, ты это должен знать лучше моего, поскольку ты – человек ученый. Ноги двигаются? – Двигаются! – сказал Муромцев. – А как дышится? – Как и прежде – через раз! – Вот видишь! – преувеличенно радостным голосом произнес Рябов. – И ноги двигаются, и дышится через раз. Так что – все у нас замечательно. А ты – стреляться. Говорю же – дурак… * * * К зарослям с северной стороны аэродрома они добрались хоть и не скоро, зато без приключений и происшествий, никем не замеченные. Муромцев, по его собственным словам, чувствовал себя вполне сносно, даже пытался шутить. Добравшись до места, Рябов сказал ему: – Ну, вот и пришли. Полежи, отдохни. А я подам сигнал нашим бревнышкам. Чую – они где-то поблизости. – Но… – попытался протестовать Муромцев. – Сказано тебе – полежи, значит – полежи! – полушепотом прикрикнул на него Рябов. – Вот ведь неугомонный! …Дубко возник перед ними неожиданно – будто вырос из-под земли. Рябов даже охнул от удивления, увидев перед собой его фигуру. – Ну, ты вообще!.. – только и выговорил он. – Как Василий? – первым делом спросил Дубко. – Живой Василий, – отозвался Муромцев вместо Рябова. – И – готов к дальнейшим подвигам. Какое-то время Дубко молча смотрел на лежащего Муромцева, затем спросил: – Куда тебя? – В правый бок его, – теперь уже вместо Муромцева ответил Рябов. – Навылет? – спросил Дубко. – Если бы! – вздохнул Рябов. – Застряли где-то, заразы. Если судить по картине, то в количестве двух штук. – Понятно, – сказал Дубко. – Укол сделал? – Даже – два, – сказал Рябов. – Один – еще там, на базе, другой – совсем недавно. – Подействовало? – Этот вопрос относился уже к Муромцеву. – Еще как, – усмехнулся Муромцев. – Могу даже станцевать… – Еще натанцуешься, – улыбнулся Дубко. – Ну и что там на базе?