Подошли к посту на входе. Навстречу им поднялся часовой и с глуповатой улыбкой стал слушать рассказ Муромцева. Муромцев же продолжал как ни в чем не бывало: – Тогда, значит, я ей и говорю… Крошка, говорю, поздно бояться! Бояться, говорю, надо было раньше. А сейчас, говорю, чем ты будешь смелее, тем лучше. А она и спрашивает: а кому, мол, будет лучше? Ну что за вопрос? Джек, старина, вот как бы ты ответил на такой вопрос? – О-хо-хо!.. – во все горло расхохотался Рябов. – Вот и я сказал ей то же самое… Тебе же, говорю, и будет лучше. А заодно и мне. Ну, тогда она стала снимать с себя юбку… А что это ты на меня так уставился? – Этот вопрос предназначался уже часовому. – И вообще – почему это ты сейчас на посту, а не Майк? Ведь должен быть Майк… – Майк меня будет менять, – лениво ответил часовой. – Через два с половиной часа. – Значит, я перепутал, – беспечно произнес Муромцев. – Давай-ка пропускай нас. – Где это вы шатались так долго? – спросил часовой. – Тебе скажи, так и тебе туда захочется! – Муромцев старался, чтобы его голос звучал как можно веселее. – Туда, старина, пропускают только избранных. С твоей рожей тебя туда не пропустят ни при каком раскладе. – А может, мне туда и не нужно! – беззлобно проворчал часовой, снимая цепочку с турникета. – А тогда и не задавай глупых вопросов, – таким же беззлобным тоном посоветовал Муромцев. – Передавай привет Майку. Я должен ему бутылку виски, так ты скажи, что я это помню. Цепочка с турникета была снята, и можно было проходить. Муромцев и Рябов шагнули через турникет. – С Техаса, что ли? – настиг их голос часового. – А что, заметно? – с усмешкой посмотрел на него Муромцев. – Не так заметно, как слышно! – сказал часовой и рассмеялся, довольный своей шуткой. – Говоришь так, будто ты с какого-нибудь самого отдаленного ранчо. Где-нибудь рядом с мексиканской границей. Только там сейчас так говорят. Я слышал… – Ну, так я и есть оттуда, – сказал Муромцев. – Ранчо «Сломанная подкова». Может, слышал? – Нет, – покачал головой часовой. – А ранчо «Дохлая лошадь»? – спросил Муромцев. – Это рядом, всего полдня езды… Что, тоже не слышал? – Нет, – ответил часовой. – Да и ладно! – махнул рукой Муромцев. – Ну, значит, сняла она с себя юбку… – последние слова предназначались уже для Рябова. – О-хо-хо! – поддержал его Рябов. – Кажется, прорвались! – выдохнул Муромцев на русском языке. – А ведь сработал наш метод! Кто бы мог подумать! – Нахальство – второе счастье, как говаривал мой дед Прокопий, – сказал Рябов. – Похоже, что так оно и есть. В нашем случае – так уж точно. Теперь нам надо укрыться среди каких-нибудь кустиков – и доставай свою аппаратуру. А я буду наблюдать в четыре глаза. Они свернули с безлюдной асфальтированной дорожки и притаились за штабелем аккуратно сложенного кирпича. Место было вполне надежное. С дорожки их видно не было, сзади них темнели густые кусты – следовательно, Муромцева с Рябовым не было видно и с той стороны. К тому же была ночь, на небе не просматривалось ни единого просвета, редкие электрические фонари также находились далеко – в общем, место было вполне подходящим. Муромцев торопливо стал доставать аппаратуру из-под одежды. Рябов, держа автомат на изготовку, внимательно всматривался в темноту. – Значит, говоришь, нажал кнопочку, и электричество погасло? – шепотом поинтересовался Рябов. – В инструкции написано, что так оно и должно быть, – так же шепотом ответил Муромцев. – И сколько будет действовать эта чертова аппаратура? – В голосе Рябова послышалось сомнение. – В инструкции сказано, что пока не кончится заряд батареи, – ответил Муромцев. – От шести до десяти часов… А, дьявол! – Что такое? – оглянулся Рябов. – Понятия не имею, – сказал Муромцев. – Вроде сделал все по инструкции, а толку – никакого. Глянь – фонари как горели, так и горят. Не сработала американская техника… – Попробуй еще раз, – с сомнением посоветовал Рябов. – Заодно прочитай еще раз инструкцию. Может, ты сделал что-то неправильно… – Попробую… – Теперь и в голосе Муромцева слышалось сомнение. Держа в зубах небольшой фонарик, Муромцев в его свете вновь принялся колдовать над аппаратурой, сверяясь с инструкцией. – Ну что там? – нетерпеливо оглянулся Рябов. – Как видишь – ничего, – с досадой ответил Муромцев. – Проклятая железяка! Идиотская инструкция! Чертовы американцы! – Вот потому-то я никогда и не доверял всяким таким инструкциям и механизмам! – вздохнул Рябов. – Своими руками – оно куда как надежней. Раз – и все! Не впадай в отчаяние. Уничтожай такую вредную привычку на корню! Она нам не помощник, а, наоборот, лютый враг. – Но что делать? – удрученно спросил Муромцев. – Как – что? – шепотом удивился Рябов. – Выполнять приказ, что же еще? Не получилось с американскими прибамбасами, да и пес с ними! Я так мыслю, что электричество можно погасить и другими способами. – Это – да, – согласился Муромцев. – Ну, тогда подскажи мне, какими именно, – спокойным и даже слегка ленивым тоном произнес Рябов. – Ты, как специалист, разбираешься в этом лучше моего. – Перерезать провода – это не выход, – принялся размышлять вслух Муромцев. – Где-то, может, свет и погаснет, а в других местах не погаснет. Да и к тому же такую аварию быстро обнаружат и все исправят. А заодно станут искать и тех, кто перерезал провода! – Значит, резать ничего не будем, – все тем же спокойным тоном констатировал Рябов. – Вот если бы найти центральный кабель… – сказал Муромцев. – Тогда – другое дело. Перерезали – и электричество закончилось. Его просто так не восстановишь, тут нужно будет менять весь кабель целиком. А его может и не быть в запасе. И пока его раздобудешь… Но – как нам его найти? Обычно такие кабеля прокладывают под землей. – Значит, отпадает и кабель, – в голосе Рябова ощущалось железное спокойствие. – Еще варианты имеются? – Имеются, – сказал Муромцев. – Где-то у них здесь должна быть трансформаторная будка. Вот бы ее вывести из строя! Тогда – электричества не будет долго. Пока они уберут остатки старой будки, пока поставят новую… – Как это сделать в практическом смысле? – спросил Рябов. – Лучше всего – взорвать, – сказал Муромцев. – Фейерверк будет – мое почтение! Кстати: есть еще одно подходящее предложение… – Ну? – спросил Рябов. – Пока они будут носиться вокруг взорванной будки и любоваться на фейерверки, неплохо бы каким-то образом добраться до их главного узла связи и взорвать еще и его. Тогда связь и всякие разные системы слежения у них отключатся надолго. Тем более что там должна находиться радиостанция. А она работает без электричества. На батареях. Поэтому надо бы уничтожить и ее. – Ну так в чем же дело? – произнес Рябов так спокойно, будто речь шла не об опасной для их жизни диверсии, а, скажем, о краже яблок в саду у старенького беспомощного дедушки. – Пойдем и взорвем. Вначале – будку, а затем узел связи. – А есть чем? – спросил Муромцев. – У меня – только эта идиотская аппаратура…  – Найдется, – успокоил его Рябов. – Я – человек запасливый… Главное – найти эту самую будку. А затем – узел связи. Тут уж вся надежда на тебя. А то ведь я в таких делах понимаю не слишком… Ну, пошли искать. А аппаратуру – выброси к чертовой матери! На кой ляд она тебе сдалась, если не работает? Только звякать будет при ходьбе! Беззвучно ступая и озираясь, Муромцев и Рябов вышли из своего укрытия. Поблизости не было ни души. Беззвучными шагами они двинулись по асфальтовой дорожке, готовые раствориться в ночной тьме при малейшей опасности. Но пока что никакой опасности не наблюдалось. Сейчас действительно вся надежда была на Муромцева. Рябов был его охраной и подстраховкой, он шел в пяти шагах позади Муромцева и был похож на огромную сову. Он так же, как сова, беззвучно передвигался, так же бдительно вертел головой во все стороны, и казалось, что и слух, и обоняние, и предчувствия у него также были совиными. Муромцев же был целиком поглощен совсем другой задачей – поиском трансформаторной будки. Он шел, сообразуясь с какими-то только одному ему известными приметами, то и дело закидывал голову вверх, вглядываясь в темнеющие на столбах провода и кабели, останавливался, о чем-то размышлял, затем шел дальше… Рябов беззвучной тенью следовал за ним. – Сюда, – шепотом произнес Муромцев. Они свернули с асфальтовой дорожки на какую-то едва приметную тропинку, прошли по ней и скоро очутились у приземистого квадратного здания, к которому тянулось множество проводов и кабелей. – Вот она, будка! – шепнул Муромцев. – Ты в этом уверен? – таким же шепотом спросил Рябов. – Уверен, – подтвердил Муромцев. – Она, родимая. Глянь, сколько проводов от нее тянется в разные стороны… – Ага! – энергично произнес Рябов. – Значит, так… Побудь здесь пяток минут. Да не красуйся на виду, а лучше приляг. Чтобы, значит, никто тебя не увидел. А я проведу небольшую разведку. А то мало ли что… Пока не вернусь – ничего не предпринимай. Лежи и жди. Муромцев послушно распластался на земле. Рябов, пригнувшись, неслышно отступил на два шага и пропал из виду – будто бы он каким-то непостижимым образом вдруг растворился в темноте. Конечно же, он ни в чем не растворился, он по-прежнему продолжал существовать, но вместе с тем он был сейчас незримым и неслышимым – будто бы и вправду являлся одновременно и человеком, и частью тьмы, и ночным зверем, и ночной птицей, и даже, может быть, фантастической ночной нежитью. Вначале Рябов никого не наблюдал, все окрестное пространство было безлюдным и беззвучным. Но вот в отдалении вдруг послышались голоса, затем Рябов увидел несколько огненных точек. По асфальтовой дорожке шли какие-то люди, вполголоса переговаривались и курили сигареты. Они прошли совсем близко от Рябова, не заметив и не почуяв его. Их было шестеро, они были одеты в военную форму и с оружием. Скорее всего, это была новая смена патруля, которая должна была сменить старую. А если так, то, следовательно, очень скоро по этому же маршруту в обратном направлении пройдут сменившиеся с поста. И вот тогда можно будет начинать… Время между сменами часовых – самое удобное для осуществления тайных диверсий и прочих боевых операций. Это известно любому опытному бойцу на фронте, а уж бойцу спецназа – тем более. Рябов выждал для верности еще пять минут. Никто больше не прошел мимо него, ничьих голосов и даже никаких запахов. Пригнувшись, Рябов неразличимой тенью скользнул во тьму и вскоре возник перед Муромцевым. – Все тихо, – шепнул он. – Можно начинать. Ты умеешь обращаться со взрывчаткой? – Разумеется. – В ответном шепоте Муромцева послышалось удивление и даже некоторая обида за такой вопрос. – Приходилось… Рябов неслышно сунул руку за пазуху и извлек оттуда две пластины взрывчатки. – Вот, – сказал он Муромцеву, – держи… Здесь все просто: засунул эту беду под стенку, поджег шнур – и тикай… Лучше – если сунуть с двух сторон будки.