Да с чего б ей вдруг фигню всякую представлять? Что он с ними как с малолетками? И Машка опять передернула плечами. Но как он на нее смотрел! И покраснел ведь действительно! И весь урок еще потом при одном взгляде на нее запинался! Машкина душа сладко пела при одном лишь воспоминании. А так ему и надо! * * * Они расположились у костра – не слишком близко, чтобы не сгореть, не слишком далеко, чтобы не замерзнуть. Из ниоткуда возникло пиво, для конспирации налитое в бутылки из-под лимонада. Сергей расчехлил гитару. Завел вполголоса, перебирая струны: Там свет в окне. Там свет в окне. Он светит нам, Тебе и мне. – Тимохин, что ли? – Он. Группа «Осенние птицы». Там у него еще хорошая есть, да вы ее знаете, наверно: «А мы улетаем, а мы улетаем, как осень придет, собираемся в стаи. Вы спросите нас, мы в ответ улыбнемся: “Что будет нас ждать здесь, когда мы вернемся?”» – «А мы и не знаем, откуда мы знаем?! Мы этих путей себе не выбираем!» – подхватили хором со всех сторон. Даже Лерка пела, как ее ни мутило. Один Саша Ерофеев не пел. Он раскопал ямку с глиной и слепил из глины маленького слона. Отдал его Маше и теперь машинально разминал в руках новый ком. – Да у тебя талант! Как живой, так глазами и смотрит! – Зато я петь совсем не умею. Медведь на ухо наступил. – Ком в руках Ерофеева приобретал постепенно форму медведя. – Слушай, как ты это делаешь? – А я знаю? Само собой происходит. А начну задумываться, пытаться отследить процесс – сразу перестает. – С ума сойти! Ты как сороконожка, у которой спросили, как она ходит. Хотя, наверное, ты прав. Иногда, наверное, лучше не думать. Просто идти себе вперед, куда глаза глядят, куда ноги несут… – Куда душа просит, – негромко договорил Ерофеев. – Мы разве не душой думаем? – усомнилась Машка. Но Ерофеев покачал головой: – Душой мы чувствуем. А думаем мы мозгом. Ну у кого есть, конечно. – А у кого его слишком много? – Тады ой! – На морде медведя расплылась клыкастая ухмылка. Машка озадачилась: не слишком ли много у нее в голове мозгов? Навскидку получалось, что многовато. Поскольку в основном она в жизни совершает какие-то вполне разумные действия: учится, умывается, чистит зубы, в общественные часы выдает книжки в библиотеке. Но иногда, похоже, душе удается взять верх, и тогда Машка умудряется учудить такое! Вот и сегодня. Весь день она тревожно прислушивалась к себе. Начиная с урока Макса и потом, когда они сбежали из школы, плыли сюда, разжигали костер, пели песню. Особенно когда пели песню. Все время в Машке что-то бурлило и клокотало, поднимаясь все выше, выше, грозя выплеснуться наружу. Теперь оно, похоже, почти что дошло до горла. Секунда, другая – и… Ни с того ни с сего Машка вскочила и заорала: – Ребяты-ы! А чего мы всё сидим, а?! А давайте-ка вместе все за холмы сгоняем! Разведаем, что там нового появилось! Поглядим, откуда эти усы растут! Народ уставился на нее в изумлении. – Машка, ты чего? – Что на тебя нашло? – У тебя как, с головой в порядке? – Народ, Машке больше не наливаем! Она сморщилась и надула губы. – Ну чего вы все как эти… Пригрелись тут, точно старики. – Да поздно уже, Маш! Давай как-нибудь в другой раз. – Скоро ведь уже и назад пора. – У некоторых, между прочим, уроки еще не сделаны. – Темно, что ты там разглядишь? – Так днем-то мы сюда по-любому не попадем, – возразила она резонно. – Ну что, всем слабо? Со мной наперегонки? До верха холма и назад? Никто не хочет? Смотрите, тогда я одна. – Маш, а это тебе как? – Нехлюдов кивнул на столб с фонарем и надписью «Запретная зона», занозой торчащий в самом начале ведущей к холмам дороги. – Ой, я тя умоляю! Можно подумать, из школы выходить можно было. – Сравнила! Из школы выходить нельзя только ученикам. И то, если они без пропуска. А запретка – она для всех. Независимо от пола и возраста… – По мне, так что в лоб, что по лбу. Окей, тогда ждите меня. Я быстро, одна нога здесь, другая там. Не вздумайте без меня уплыть! – выкрикнула она уже на бегу. Машка во весь дух понеслась к холмам. Вперед и вверх, навстречу загадочным звездочкам. Миг – и она скрылась из глаз. – Во дает, – пробормотал кто-то вполголоса. Ерофеев вскочил, стряхивая с пальцев остатки глины. – Слушайте, вы как хотите, а я за ней. Мало ли чего… – Тьфу, идиотка! – Сергей сплюнул. Взъерошил рукой огненную шевелюру. – И чего ей неймется! Так хорошо сидели! Постой, Сань, я тоже с тобой. – Встал, чмокнул Лерку в лоб, накинул на нее телогрейку, нагнулся и быстро-быстро зашептал Лерке что-то на ухо. Она в ответ понимающе закивала. Остальные сидели у костра молча. Запретка – это вам не хухры-мухры. * * * Они шли быстро, торопясь и немного рисуясь друг перед другом. Дорога петляла, все круче и круче устремляясь вверх, к вершине холма. Машки по-прежнему не было нигде видно, хотя их не оставляла надежда, что вот-вот, за следующим поворотом, они наконец-то ее увидят. Не могла ж она в самом деле уйти далеко за столь короткое время! Они всё прибавляли и прибавляли шаг, приближаясь к заветной точке, где подъем наконец завершался и дорога устремлялась вниз так же резко, как до сих пор поднималась вверх. Уж сверху-то они Машку наверняка углядят! Звездочки антенн согласно мигали им с высоты. И вдруг с той стороны холма послышался выстрел. Парни переглянулись и рванули вверх со всех ног. * * *