– С тем самым мужчиной, который, по вашим словам, похож на Джеймса Бонда? – уточнил Батчелор. – Я говорил, что у него похожее телосложение. Высокий, худой, хорошая осанка. – Что еще вы можете сообщить об этом мужчине, мистер Дарлинг? – не отставал Батчелор. – Видели ли вы его в машине? Или при выходе из машины? Арестованный помотал головой. – Может быть, вы вспомнили что-нибудь еще, о чем забыли упомянуть на воскресном допросе? Почему вы связали водителя «Порше» с мужчиной, которого увидели вместе с миссис Беллинг? – вновь вступил Экстон. – Совпало. Люди, время… – Дарлинг пожал плечами. – Меня осенило, понятно? – Вы записали номер «Порше»? Или сфотографировали? – Ох, нет! Я ведь не детектив, – съязвил Дарлинг. – Зато я кое-что вспомнил! – Он неожиданно вскинул вверх указательный палец, хмыкнул и умолк. – Вспомнили? – повторил Батчелор. – Не поделитесь? Дарлинг посовещался с адвокатом – шепотом, Грейс и Брэнсон ничего не услышали, – потом кивнул. – Пока я дежурил под окнами этой козы, к ней приходил еще один мужчина. В ту самую среду, когда я, по вашим словам, убил Лорну Беллинг, он навестил ее дважды. И если хотите знать правду, детектив-инспектор Батчелор, то по манерам мужик был из ваших. – Из моих? – Коп. Глава 74 Среда, 27 апреля – Вот гаденыш! – возмущенно сказал Гай Батчелор в кабинете у Роя Грейса. Тот кивнул и вернулся к своим вчерашним рассуждениям о Дарлинге. Он, безусловно, человек неуравновешенный и опасный; манипулятор, темная лошадка. Такой что угодно скажет, лишь бы выпутаться. Ничего удивительного, в преступном мире это норма. Подозреваемые обвиняли полицейских во все времена – особенно если крыть больше было нечем. «Ну да, полиция меня подставила. Ну да, своих они покрывают, сами знаете…» С исторической точки зрения в подобных обвинениях была доля правды, иногда она всплывала, и тогда дело в суде пересматривали – как, например, в случае с «Бирмингемской шестеркой». Однако в своей команде Рой не сомневался – у него все ребята надежные. – Гай, давай подождем известий от Рея Пэкема. Проверим хозяев тех телефонов, чьи IP-адреса он раздобудет, и выясним, подходит ли кто-то под описание Дарлинга. – Процесс затянется надолго, шеф. А Дарлинг мог и соврать. Грейс кивнул. – Время нас сейчас не поджимает. Дарлинг сознался в убийстве жены, мы вправе предъявить ему официальное обвинение. Пока идет следствие, он будет сидеть в тюрьме и никуда не сбежит. Это даст нам нужное время, и мы либо обвиним Дарлинга в убийстве Лорны Беллинг, либо найдем Грега. – Что говорит ваше чутье, шеф? – Говорит, что в деле и правда замешан кто-то еще, тут я Дарлингу верю. А твое? – Мое чутье подсовывает то мужа Лорны, то Дарлинга, то Брауна. Дарлинг наглядно продемонстрировал – в злости он себя не контролирует и способен убить. Мог ли он разозлиться настолько, чтобы убить «ограбившую» его женщину? Я не знаю. Зато знаю, что он сотворил с женой. То есть перед нами полный псих. Теперь Кипп Браун. Богатенький «славный парень». Его ДНК обнаружено в сперме из влагалища жертвы, отсюда возможный мотив – она ему отказала или пригрозила опорочить его имя в глазах общественности. – Гай вопросительно посмотрел на шефа. – А что вы думаете о Брауне? Грейс кивнул. – Хорошая версия, Гай. Первым делом нужно найти Грега. Он нам все расследование тормозит. Призрак Кэссиана Пью висел над головой Роя, словно топор палача. При любой серьезной оплошности топор опустится. Глава 75 Четверг, 28 апреля Погода как будто специально для похорон. Тихий дождь, свинцовое небо, туман, как роса оседающий на волосах и насквозь пропитывающий одежду. Такой погоде туманный Альбион обязан роскошной зеленью своих деревенских пейзажей. Она вдохновила Блейка написать строки, которые сегодня все будут петь в церкви: «Зеленой Англии луга…»[16]. Рой Грейс вел машину. Он очень волновался, и от непрерывного скрипа дворников по лобовому стеклу волнение только усиливалось. Рядом сидела Клио. Она была одета в черное, голову покрывал элегантный шелковый платок. Они доехали до Патчема, пригорода Брайтона. Здесь раньше был паб «Черный лев», и когда Грейс работал в Сассекс-Хаус, а это в пяти минутах езды от Патчема, он частенько заходил туда выпить. На месте паба открыли дорогой ресторан. Все меняется, подумал Грейс, глядя на знакомое здание. Они повернули налево, поднялись по крутому склону холма, оставив позади деревенские домики, и подъехали к красивой, старинной церкви Всех Святых. Кое-как припарковавшись, Грейс вышел из машины. Пряча лицо от дождя, он достал из багажника зонт и открыл дверь для Клио. На другой стороне дороги их поджидал одинокий репортер, но Грейс сделал вид, что не замечает его. За время пути Бруно, ехавший на заднем сиденье, не проронил ни слова. Мальчик держал в руках букет белых лилий – это были любимые цветы Сэнди. Он положит их на гроб, перед тем как могилу засыплют землей. Клио тоже почти все время молчала. Каждый думал о чем-то своем. Каково сейчас сыну? Рой ведь тоже пережил смерть родителей, хотя и был вдвое старше Бруно, когда умер Джек Грейс. Он помнил свои ощущения: старшее поколение, до сих пор как бы отделявшее его от смерти, уходит, и следующий – он. Отныне он – глава семьи и должен заботиться о матери. Когда несколько лет спустя умерла мама, это чувство – будто он теперь со смертью один на один – только усилилось. Бруно выглядел очень нарядно в костюме и белой рубашке с галстуком. Светлые волосы были причесаны волосок к волоску. Грейс открыл заднюю дверь машины – его встретил сердитый взгляд. – Папа, зачем Клио поехала с нами? Она ведь даже не знала маму. – В глазах ребенка мелькнула злоба. – Клио была у нее в больнице, Бруно. Она здесь из уважения к маме и к тебе, – взвешивая каждое слово, ответил Грейс. На мгновение Бруно еще больше помрачнел, и Грейсу показалось, что сын вот-вот сорвется. Но он только кивнул с серьезным видом, как будто принял нелегкое решение, отстегнул ремень и вышел из машины. – Давай цветы пока полежат в машине, – предложил Рой. – Мы заберем их, когда пойдем на кладбище, хорошо? – Хорошо, – едва слышно согласился Бруно. – Ты уверен, что хочешь прочесть отрывок? Мальчик кивнул. Подъезжали машины, из них выходили какие-то люди и шли к церкви; однако все они, не считая его сестры с семьей, мало интересовали Грейса. У входа в церковь он сложил зонт и поставил его в подставку. Их встречал крупный бородатый священник – преподобный Иш Смейл. Преподобный нагнулся к Бруно и, взяв его за руки, сказал: – Здравствуйте, молодой человек! Я очень рад, что вы пришли сегодня и прочтете несколько строк. Очень смелый поступок. – Смелый? – не слишком дружелюбно переспросил Бруно. – Это же похороны моей мамы. При чем тут смелость? Сочувственная улыбка на мудром лице преподобного на секунду сменилась неодобрением. – Смелый, потому что не каждый в вашем возрасте найдет в себе силы для этого. – Мне десять лет, – отрезал Бруно. – Сил у меня достаточно. – Ну, разумеется! – улыбнулся преподобный Смейл и добавил, глядя на улицу: – А вот и они. К церкви подъехал небольшой кортеж: черный катафалк в сопровождении одинокого черного лимузина. Дерек и Марго Болквилл. И так-то не самый радостный момент, подумал Грейс, а тут еще эти двое… Забавно все-таки наблюдать, как они выходят из лимузина. Болквиллы ведь скупы до неприличия, на себя-то лишнего пенни не потратят, а тут такая роскошь! Сэнди еще несколько лет назад передала деньги на похороны своему немецкому адвокату; правда, никаких особых указаний на этот счет она не оставила. При необходимости Грейс взял бы все расходы на себя, и не важно, что официально они с Сэнди – чужие люди. Лишь бы не доверять организацию похорон Болквиллам – он не вынес бы этого жалкого зрелища! Грейс мог как угодно относиться к бывшей жене, но Бруно должен видеть, что его мать хоронят как положено, что им не все равно. Внутри пожилой смотритель раздал им похоронные карточки. Кивнув нескольким знакомым и улыбнувшись мимоходом Гленну Брэнсону, Грейс провел жену и сына в глубь церкви. Они сели в первом ряду: Клио, Бруно посередине и он. Клио преклонила колени в молитве. Бруно сидел не шелохнувшись. Рой огляделся. Он переживал, в основном из-за Бруно, что никто не придет; к счастью, народу набралось прилично, человек шестьдесят – семьдесят. Среди них – его коллеги, в том числе бывшие, а также несколько полицейских в отставке. Остальные – должно быть, друзья и родственники Сэнди. Он узнал пожилую пару на скамье слева. Рядом с ними сидел мужчина – видимо, сын – с женой и тремя детьми. Это тетя и дядя Сэнди. Грейс видел их несколько раз, они мило общались, но вообще Сэнди не особенно любила семейные посиделки. Она всегда шутила: «Почему ты должен любить кого-то только за то, что он твой родственник?» Тем не менее, когда одна из теток оставила ей щедрое наследство, племянница была совсем не против. Родители Сэнди шли по проходу. Марго, обычно носившая что попало, сегодня разоделась в пух и прах и выглядела как героиня дешевой мелодрамы. От ее торжественно-мрачного наряда, полностью черного, с траурной вуалью, веяло нафталином – как будто его купили в секонд-хенде; впрочем, возможно, так оно и было. Дерек, несмотря на крепкое телосложение, вечно выглядел каким-то жалким и понурым. Он, кажется, откопал по случаю похорон свой единственный костюм – тот самый, который его отцу выдали при демобилизации из ВВС, – и «освежил» его явно неудобной, накрахмаленной рубашкой и широким черным галстуком. К радости Грейса, Болквиллы сели слева, рядом с родственниками. Он взглянул на похоронную карточку. На обложке была его любимая фотография Сэнди, сделанная во время отпуска на греческом острове Спецес, – они ездили туда через год после свадьбы. Сэнди в летнем платье стоит на фоне порта с рыбацкими лодочками. Она смеется, и ветер раздувает ее светлые волосы. Какая же она здесь счастливая! Именно такой Грейс до сих пор иногда видит ее во сне. На Роя нахлынули воспоминания: как он был счастлив вначале, как был уверен, что это навсегда. Красивая, умная, страстная, его вторая половина… Кто же знал.