Парень невинно пожимает плечами. – Мы можем убежать на другой конец страны, как сделала твоя мать и перебиваться в задрипанных мотелях. Либо залечь на дно в достаточно уютном месте. – И нас не будут здесь искать? – скептично спрашиваю я. – Никто не знает, что у меня есть своя квартира, – нехотя отвечает Колдер. – Отец лишил меня кредитки и наследства, как только понял, что я ненадёжный последователь его дела. Он и представить не может, что я могу иметь нечто подобное. Значит, я была права. Бедная Кэт, она думает Колдер богат. – Тогда откуда у тебя на неё деньги? – Всю старшую школу я подрабатывал как только мог. А ещё у меня есть дедушка. Он присылает мне свои сбережения. Колдер звучит на редкость естественно и ранимо. – Дедушка? – я не скрываю удивления. – Да, он живёт в Эшере, пригороде Лондона. Как много мне ещё предстоит узнать о нём. Как много мне хотелось бы узнать. – Но как долго мы тут сможем прятаться? – Не думай об этом, Белоснежка. – Возвращается привычная вальяжность. – Наслаждайся моим обществом, пока можешь. С этими словами он скрывается в ванной. Сомневаюсь, что у него есть план. Колдер импульсивен в своих действиях. Он делает то, что хочет в данный момент. А я делаю то, что могу. Наслаждаюсь его обществом. Я встаю с кровати и подбегаю к своему рюкзаку. Мне попадается футболка Гейба. Даже почти в бессознательном состоянии я умудрилась взять её с собой. По крайней мере, она удобная. Быстро надеваю её. Копаюсь дальше и нахожу спортивные штаны. Я даже не помню, как положила их сюда. Наверняка это должны были быть запасные джинсы. Но для домашней обстановки у Колдера в квартире, они как нельзя кстати. Одевшись в привычные вещи, чужое место почти сразу кажется привычней. Я прохожу на кухню, делаю нам кофе и даже начинаю готовить завтрак. – М-м-м, как вкусно пахнет, – раздаётся прямо над моим ухом. Руки оказываются на моей талии, а сзади прижимается что-то тёплое и влажное. Я подпрыгиваю от испуга и поворачиваюсь к нему лицом. Колдер склоняет голову, глядя на меня из-под влажных прядей волос. Капельки воды стекают по его груди, и единственное, что на нём надето, это полотенце. – Колдер. – Мой голос звучит пискляво. Я откашливаюсь. – Держи дистанцию. – Я кладу руку на его грудную клетку, чтобы оттолкнуть. Длинные пальцы Колдера смыкаются вокруг моего запястья, но вместо того, чтобы убрать мою руку, он прижимает её ещё крепче. – Снова футболка твоего бывшего? – У тебя с этим проблемы? Хорошее настроение, если самообман можно так назвать, испаряется. Колдер не даёт мне забыть, что я для него не более чем раздражающий фактор. – Я не хочу видеть тебя в этой вещи, – совершенно серьёзно произносит он. У меня вырывается истерический смешок. Колдер выглядит почти устрашающе. Как обычно, когда я не подчиняюсь его воле. – Это просто футболка. – Его футболка. Единственное, что осталось от его чувств. – Это футболка другого парня. Колдер продолжает удерживать мою ладонь на своей груди. Я чувствую, как ускоряется стук его сердца. Почему он так злится? – Колдер, я не понимаю, – честно говорю я. – Запомни, теперь ты – моя. Вообще-то всегда была. Колдер смотрит на меня с каким-то отчаянием, надрывом. Это звучит на грани признания в любви и маниакальной угрозы. – Ты бредишь. – Я вырываю свою руку и поворачиваюсь обратно к плите. Яичница почти сгорела. – Нет, Мэднесс, ты не представляешь, насколько я буквален. – Голос становится тише с каждым шагом, что он отдаляется от меня. – Это как навязчивая идея. Ты как навязчивая идея. Я не могу видеть, как кто-то прикасается к тебе. Меня коробит от одной мысли, что на тебе вещь другого парня. Как я должна это понимать? Что я должна чувствовать? Я ничего не хочу чувствовать. Больше никогда. – Это репетиция речи для Кэтрин или что? – Ты когда-нибудь перестанешь язвить? При чём здесь Кэтрин? Я говорю о тебе. – Может, при том, что она твоя девушка? Если ты, конечно, не забыл. Или при том, что ты думаешь о ней даже во сне? – Я осознаю, что разговор скатывается в выяснение отношений. Которых у нас нет. – Что? О чём ты? – Хмурится Колдер. Я устало вздыхаю. Говорить об этом было лишним. – Давай не будем играть в любовников. У тебя своя жизнь, у меня – своя. И я очень надеюсь, что скоро это всё закончится, и я продолжу её жить. – Я снова отворачиваюсь. – Больше не будет, как прежде, Белоснежка. – Вижу через плечо, как Колдер качает головой, снисходительно улыбаясь. – Ты попалась. Теперь я – твоя жизнь. – Хватит, Колдер. Я не твоя собственность, – говорю я, всё ещё находясь к нему спиной. Я стараюсь звучать хладнокровно. – Ты можешь надевать на меня наручники, можешь держать меня взаперти и причинять мне боль. Но никогда не говори ничего подобного. Я скрываюсь в ванной. Мне нужно уединение. Я не хочу – мне нельзя – забывать, что значит быть одной. Из зеркала на меня смотрит бледное лицо. Губы стёрты. Под глазами чёрные следы от вчерашней чуши. Волосы слишком спутаны, чтобы можно было с ними что-то сделать. Завязываю их в небрежный пучок и привожу себя в порядок. Снова смотрю в зеркало, но не затем, чтобы в очередной раз увидеть себя. Я надеюсь увидеть в нём Глорию. Как это работает? И работает ли вообще? Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. – Мэд, ты планируешь выходить? – настойчиво интересуется Колдер. Я нетерпеливо вздыхаю. Без концентрации я даже своё отражение не смогу разглядеть. Молча открываю дверь и намеренно задеваю парня плечом, проходя мимо него. – Стоять. – Колдер хватает меня за руку. – Надень это. – Он протягивает мне чёрную футболку. – Серьёзно? – Я смотрю на вещь с пренебрежением. – Я не нуждаюсь в одежде, Колдер. – Либо ты надеваешь мою футболку, либо ходишь без футболки вообще, – настаивает Колдер. Я не знаю почему, но для него это вопрос принципа. – Хорошо, я могу надеть что-нибудь другое, – сдаюсь я, и уже делаю шаг в сторону так называемой гостиной, где лежит мой рюкзак. – Нет, девочка. Внутри всё сжимается. Обычно после этого слова применяется физическая сила. Я замираю, зажмурив глаза. Если не видеть, как он приближается ко мне, страх не знает, за что уцепиться. Кончики его пальцев касаются моей щеки. Я задерживаю дыхание. – Посмотри на меня, – требует он. Я боюсь открыть глаза и вновь оказаться под его влиянием. – Посмотри на меня, – повторяет он. Жёстче. Я смотрю. Мои кости болят, желая большего, чем пальцы на моей щеке. Тем временем они опускаются ниже. Касаются ожерелья из кровоподтёков на моей шее. – Я хочу видеть тебя в своей одежде. Либо без неё, – безразлично добавляет он, вскидывая густую бровь. Я смотрю в его глаза, встречая сопротивление. Он непоколебим. И это его желание. – Ты маньяк, – процеживаю я сквозь зубы. – Псих. Ничуть не лучше своего отца! – выкрикиваю я, и тут же жалею об этом. Глаза Колдера стекленеют от моей словесной пощёчины. Он делает шаг назад от меня. – Прости, – шепчу я в пол. – Нет. – Он качает головой с безумной ухмылкой. – Ты права. Я псих. А ты – моя. Так что делай, что я говорю. Я – его. Я вдыхаю эти слова. Смакую их на кончике языка. Мне нравится их вкус. Мне нравится принадлежать кому-то, а не скитаться во времени потерянной и забытой. Я снимаю с себя футболку Гейба. Вместе с заплесневелой злостью и обидой. Я жила в коконе из безответных чувств и обманчивых надежд. Молча беру футболку Колдера и надеваю её. – Хорошая девочка. – Колдер гладит мою щёку. – А теперь пошли завтракать.