– Красивый, перспективный, на дорогой машине… – Колдер красавчик, – перебивает меня Кэтрин. Она упрямо смотрит вперёд, избегая моего взгляда. Я издаю смешок. Только что она подтвердила отсутствие остальных пунктов. – Ну, если хорошенько поспит и подстрижётся, – добавляет она. – У него отличная причёска, – вырывается у меня, и я поджимаю губы, крепче впиваясь пальцами в руль. – Ещё недавно ты считала, что он выглядит прекрасно, – я срочно пытаюсь перевести тему. Кэтри поворачивается, и я чувствую, как её взгляд осторожно касается меня. – Так-так-та-а-ак, – протягивает она. – Даже не начинай, – стону я. – Значит, тебе нравится… – Только попробуй закончить это предложение, и я отвезу тебя к родителям, – угрожаю я, одаривая Кэтрин поистине суровым взглядом. Как она может делать подобные выводы только из-за одной причёски? – Хорошо. – Кэтрин надувает губы и складывает руки на груди. – Но предупреждаю сразу: Колдер – мой. – Как скажешь. Я надеюсь, что разговор окончен, но Кэтрин продолжает: – Ты очень изменилась после отъезда Гейба. Огородилась ото всех, замкнулась в себе. Я понимаю, он был твоим лучшим другом, но не единственным. Да, он был моим лучшим другом. Он был моим всем. Пока он не сломал во мне что-то. Пока все мои чувства не превратились в прах, унесённый ветром. У меня нет ни мечты, ни целей. Я просто рисую. Надеюсь, однажды я найду стабильную работу, чтобы не умереть с голоду и… буду медленно умирать. День за днём. – Всё в порядке, Кэт. К моменту, как мы подъезжаем к дому, дождь превращается в настоящий ливень. Кэтрин выбегает из машины, хлопая при этом дверцей, и несётся к дому. – Как же мне надоел этот дождь. Я мечтаю скорее свалить отсюда, – ноет она, в нетерпении подпрыгивая на крыльце, пока я отпираю дверь. Я задумываюсь на мгновение, хочется ли мне чего-нибудь подобного. Убежать в другое место или начать новую жизнь. Нет, я люблю Вашингтон. Я люблю вечнозелёные леса и бесконечные дожди. Мама часто говорила мне, что у меня душа пенсионерки, но я готова была прожить в этом зелёном мирке всю свою жизнь. Раз уж Кэтрин теперь жила со мной, мы разделили обязанности. Она готовит, а я… А я не готовлю. В конце концов, надо же ей отрабатывать своё пребывание здесь. Обычно готовкой занималась мама, это – её страсть. Но так же, как и её характер, эта страсть обошла меня стороной. Я могла готовить. Но если выпадал шанс не делать этого, я его не упускала. Темнеет рано. Чёрные тучи проглотили солнце, а вместе с ним и дневной свет. Кэтрин возится на кухне, готовя нам что-то на ужин, а я устроилась на диване в гостиной, рисуя в альбоме под щебетание сериала. Нашу семейную идиллию нарушает стук в дверь. Первые несколько секунд я уверена, что этот звук доносится из телевизора, и смотрю на экран. Слишком часто стали стучать в дверь моего дома. Но когда звук повторяется, я вынуждена отложить альбом в сторону и встать с дивана. Карандаш я машинально засовываю в лохматый пучок волос, чтобы не потерять. С каждым шагом во мне растёт волнение. Мне кажется, я знаю, кто за этой дверью, но не помню. Ощупываю воспоминания, но не могу дотянуться до нужного. Я открываю дверь, прерывая свои мучения, и вижу перед собой высокую фигуру в капюшоне. – Что?.. Я не успеваю договорить, потому что Колдер переступает порог и прижимает меня к стене, точно так же, как в школе. – Ты ещё и грёбаная ведьма! – Ненависть приобретает форму слов. Его пальцы смыкаются на моей шее, и в момент, когда мне становится больно, он словно чувствуя это, ослабляет хватку. Ровно за секунду, как из кухни появляется Кэтрин. – Кто это, Мэд? – Она замечает парня, и её лицо озаряется. – Колдер? Что… что ты здесь делаешь? – Чертовски хороший вопрос. – Я смотрю на парня исподлобья и потираю шею. Замешательство быстро стирается с его лица. Колдер снимает капюшон и надевает улыбку. – В школе я увидел, как Мэднесс рисует мой портрет. Она обещала закончить его и подарить мне. Я зашёл забрать его. – Ложь бежит уверенным ручьём. Почему он врёт? Какой может быть истинная причина, если он не хочет называть её? И как он узнал, где я живу? – Ты нарисовала Колдера? – Кэтрин щурится, глядя на меня. О, нет. Она всё неправильно понимает. – Да, в смысле нет, в смысле… – Как объяснить ей, что иногда я не контролирую, что рисую. – Это было не специально! – Зачем ты нарисовала Колдера, Мэд? – чеканит Кэтрин, складывая руки на груди. На меня смотрят две пары глаз. Злость и злорадство обступают с двух сторон. – Я… он… у него очень интересное лицо. – Так я могу получить своё лицо? – спрашивает Колдер. – Ты можешь получить в лицо, – огрызаюсь я. – Я не уйду. – Я его не дорисовала. И не собираюсь. – Ничего страшного, я не спешу. – Колдер врастает в землю. – Это же просто отлично! – радуется Кэтрин. Её тело вытягивается и приобретает кошачью грацию. – Я как раз готовлю ужин. Проходи на кухню. Колдер мгновенно соглашается на её предложение и проходит на кухню. – Кэт, ты не забыла, что сейчас находишься в моём доме и не тебе приглашать гостей. – Это ведь ты пригласила его. – Она вскидывает брови. – Я всего лишь пытаюсь быть вежливой. В отличие от тебя, – тихо добавляет она и идёт следом за парнем. Я плетусь в гостиную, где оставила альбом. Потерпев поражение, сажусь обратно на диван и нахожу среди множества зарисовок портрет Колдера. Мне он не нравится. Я имею в виду портрет. Хотя и Колдер не вызывает у меня симпатии. Но его глаза… В них целый мир, который мне хочется изучить, но который не удалось передать на бумаге. Серые линии образуют лишь пустые дыры. Я не трачу много времени на рисунок. Закончив портрет минут за пятнадцать, я борюсь с желанием подрисовать Колдеру усы или смешные очки. Но это будет чересчур по-детски. Я появляюсь на кухне в момент, когда Кэтрин кокетливо смеётся, игриво ударяя парня по плечу. – Вот твой портрет. – Я протягиваю Колдеру вырванный из альбома лист. Это ещё один повод ненавидеть его. – Спасибо, что зашёл. – Моя фальшивая улыбка трещит по швам. Из них сочится сарказм. – Повидались и хватит. Навсегда. – Мэднесс! – возмущается Кэтрин. Колдер направляется к выходу, пока Кэтрин нервно кружится вокруг него и краснеет за моё поведение. – Колдер, не обращай на неё внимания. Она со всеми такая колючка. Парень останавливает возле двери и поворачивается ко мне. Я поднимаю взгляд, натыкаясь на его синие глаза, в моей крови начинает потрескивать электричество. – Будь осторожней, – говорит он. – Я умею находить применение острым язычкам. – Его глаза скользят вниз и задерживаются на моей груди. Но я уверена, что он не обнаруживает желаемого, потому что я в свободной кофте, которая висит на моих тонких плечах, как на вешалке, скрывая тело. Его дерзость пугает удивляет меня. Я смотрю на Кэтрин с видом: «И на этого парня ты запала?». Её округлившиеся глаза отвечают красноречивей слов. Колдер выходит из дома, и как только дверь захлопывается, голос Кэтрин ударяется мне в спину. – Нам нужно серьёзно поговорить. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ––6– Говорить я не очень люблю. Потому что это означает, что мне нужно озвучивать вслух свои мысли и чувства. В попытке бегства в свою комнату я спотыкаюсь на ступеньке и падаю на больную коленку. Моё тело охватывает секундная агония. Я сжимаю губы, чтобы не закричать и издаю стон. Кэтрин это не останавливает. – Вот что бывает, когда меня пытаются игнорировать. – Я не хочу никаких серьёзных разговоров. Не хочу знать Я знаю, что ты скажешь. – Я хромаю вверх по лестнице. Кэтрин упрямо следует за мной. Мы заходим в мою комнату, я хватаю ноутбук и сажусь на кровать, скрестив ноги. Кэт захлопывает экран компьютера, едва я успеваю его открыть, и складывает руки на груди. – Теперь ты видишь, какой Колдер на самом деле? – Лучшая защита – нападение. – Во-первых, будь добрее к людям. – Всё-таки не видит. – Может, тогда они к тебе потянутся. – Я не хочу, чтобы ко мне тянулись люди. – Но так нельзя! – негодует Кэтрин. – Мэд, послушай, – её голос искажается в более мягких нотах, – я знаю, что ты на самом деле не такая. Иначе прибежала бы я дождливой ночью после грандиозной ссоры с родителями именно к тебе? – Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему ты это сделала. – Потому что ты настоящая! – заявляет Кэтрин, словно это очевидно. Она садится рядом со мной, берёт ноутбук и откладывает в сторону. – И отзывчивая, даже несмотря на твои колючки. И да, я дружу с Брук и Алишей. Мне с ними легко и весело. У нас много общих интересов и даже, может, взгляды на жизнь. В чём-то, – небрежно добавляет она. – Но они слишком поверхностны для настоящей дружбы. И я точно знаю, что ты не станешь меня предавать или из зависти отбивать моего парня.