Я лишь фыркаю в ответ. Мой секрет в глубоком безразличии. – Кстати о парне. Скажи мне честно, тебе нравится Колдер? – Кэтрин сверлит меня миндальным взглядом, в недрах которого зарождаются страх и обида. Она старается быть мудрой подругой и не устраивать ревностные скандалы, понимая, что в противном случае ей придётся вернуться домой. Но я понимаю, что Кэтрин не из тех девушек, кто будет уступать. – Нет. – Но тогда почему ты нарисовала его? – искренне не понимает она. Все вопросы к подсознанию. – Послушай, это вышло совершенно случайно. Я просто взяла карандаш в руки и начала рисовать. Сначала это были всего лишь наброски, но потом очертания стали походить на Колдера. Не знаю, наверно, это потому, что ты заставила меня сесть вместе с вами в кафетерии! – Гениально. Только что я почувствовала себя пятилетним ребёнком, пытающимся объяснить своё глупое поведение. Кэтрин ещё около минуты смиряет меня взглядом, а потом освобождается от застывшей оболочки. Мышцы расслабляются, и из лёгких вырывается едва уловимый выдох. – Хорошо, – говорит она. – Потому что пока мы ждали на кухне, Колдер пригласил меня в кино. – Это свидание? Кэтрин хмурится. Мой вопрос явно ставит её в тупик. Но когда всю жизнь твоим лучшим другом был парень, начинаешь сомневаться, что мужское внимание может быть исключительно романтическим. – Разумеется, это свидание. Что же ещё? – Ну… Может, он просто пытается завести друзей в новой школе, – многозначительно сообщаю я, намекая на её сцену в школьном коридоре. Кэтрин показывает мне язык. – Поверь, ни один парень не ищет себе друга в лице девушки. – Окей, как скажешь, – сдаюсь я. Даже если бы парни искали себе в друзья девушек, Кэтрин бы они приберегли для кое-чего более интересного. Я не знаю, на сколько мне хватит терпения. Моя размеренная жизнь превратилась в сумбур. Я сижу в машине, меняя радиостанции по десятому кругу, до начала урока осталось пятнадцать минут, а Кэтрин до сих пор не появляется. Я понимаю, что снова остаюсь без порции утреннего капучино. Сигналю три раза, чтобы поторопить Кэт, и спустя ещё две минуты она выходит из моего дома и садится в мою машину, усложняя мою жизнь. На парковке практически нет свободных мест. Я втискиваюсь между двух новеньких иномарок в самом неудобном месте, и нам приходится бороздить к входу школы среди временного кладбища машин. – Поторопись, – кричит Кэтрин и обгоняет меня на своих длинных ногах. Я одариваю её презрительным взглядом. Это она мне говорит поторопиться? – Иди вперёд, – отвечаю я. – Мне нужно взять книгу. Я достаю «Пересмешника», закрываю дверцу, и неожиданность бьёт меня под рёбра. Он в футе от меня, а я в паре секунд от того, чтобы умереть от разрыва сердца. – Привет, Белоснежка. – Колдер лениво улыбается и отталкивается плечом от шкафчиков, следуя за мной. Не вступай с ним в диалог. Не вступай с ним в диалог. Не вступай с ним в диалог. – Ещё вчера ты называл меня ведьмой. Почему Белоснежка? Я хочу отрезать себе язык, выколоть глаза и залить уши воском. Его присутствие рядом лишает меня силы воли, превращает в трепещущий от страха сгусток противоречивых желаний. – Уста алые как роза, кожа белая как снег… – цитирует Колдер, и мне кажется, теперь и моя кожа становится алой как роза. – Волосы у меня не чёрные как смоль. Понятия не имею, зачем я ввязываюсь в этот глупый разговор. – Они достаточно тёмные. – Что ж, не знала, что ты фанат «Диснея». – Скажем, развлечься с принцессами я был бы не прочь. – На его бледном лице появляется ухмылка. Пухлые губы слегка потресканы. – Чего ты хочешь? – Я выдыхаю вопрос. До кабинета остаётся несколько шагов. – Тебя. Я замираю. Нет, ноги продолжают идти, даже ускоряя свой темп, но всё внутри немеет. В спину доносится смех. Колдер догоняет меня без особых усилий. – Расслабься, девочка. – Он кладёт руку на моё плечо. Оно опускается под её тяжестью. – Я всего лишь хотел спросить, где Кэт. Вы ведь должны были приехать вместе? Точно, о чём ещё меня можно спросить. – Она уже в классе. И если ты перестанешь тратить время на то, чтобы донимать меня, возможно, успеешь поговорить с ней до начала урока. Мир меняется в следующую секунду. Точнее становится прежним. Без Колдера. Он просто уходит и скрывается в классе, оставляя меня проталкиваться сквозь учеников. Я со звонком захожу в кабинет и занимаю своё место позади Кэтрин. Как только мистер Гувер – учитель английской литературы – заводит свою нудную речь, подруга поворачивается ко мне. – Он только что сказал мне, что заберёт меня после школы, – радостно сообщает она. – Это значит, мне не придётся ждать тебя полчаса у машины, и я смогу поехать домой одна? – шёпотом уточняю я. Кэт закатывает глаза. Ей с лёгкостью удаётся проглатывать мои колкости. – Да, – отвечает она. – Супер. – Но я вернусь, – с издевательской угрозой добавляет она и разворачивается на своём месте. Несмотря на уговоры, за ланчем я села одна. Мне не хотелось повторять вчерашнюю ситуацию. И уж тем более наблюдать за флиртом Кэт и Колдера, который заметен даже издалека. Их тела двигаются в неосознанном танце внимания, а глупые улыбки не сходят с лиц. При этом Кристофер выглядит ещё более не довольным, чем когда я сидела рядом. Не понимаю, в чём его проблема. Я видела, как после политологии к нему подходила Алиша. Всё что она получила – сдержанную улыбку, которую он натянул словно через боль. Ничего из этого я не хочу созерцать вблизи. Это была тишина. Та, которая наполнена звуками. Шёпотом деревьев. Разговорами птиц. Шагами дождя. Моим дыханием. Я иду дальше. Дальше. Дальше. Пустой дом остаётся позади. Дом, где живёт моя душа встречает меня тёплыми объятиями елевых лап. Я сажусь на древнее заросшее мхом бревно. Я часто провожу время в лесу. В вечнозелёном. Вечно одинокая. Достаю карандаш из волос и листаю альбом в поисках чистого листа. Случайно открываю место, где был портрет Колдера. Вместо него остался край порванной бумаги. Он говорил со мной. Он касался меня. Он выбрал Кэтрин. Злясь на себя за эти мысли, нервно открываю чистый лист и подношу карандаш к бумаге. Рука висит в воздухе. Воздух гуляет в голове. Ничего не выходит. Внутри свербит беспокойство, скручивая пальцы. Карандаш в руке кажется чужим и непонятным инструментом. Я раздражённо рычу и закрываю альбом. Теперь я лишена единственного способа выжить. Всё случилось слишком быстро и сразу. Уход мамы, переезд Кэтрин и пара новых странных парней, один из которых буквально признался, что собирается меня убить. Я плетусь обратно домой. Изумрудные папоротники касаются моих ног. Я воображаю, что они не хотят меня отпускать. Но я слишком раздражена, чтобы сидеть на месте. Я захожу в дом с заднего двора и мгновенно замираю. Голоса отскакивают от стен пустых комнат. Точнее они должны быть пустыми. Прохожу в гостиную и вижу уютно устроившуюся пару. Смотрю со стороны, словно на экран в кинотеатре. Кэтрин изящна и кокетлива, улыбается в нужных местах, хлопает ресницами. Колдер расслаблен и самодоволен. Я почти не чувствую себя. Кажусь лишней в собственном доме. – Мэднесс! Я вздрагиваю. Я была уверена, что меня не существует. Колдер лениво поворачивает голову в мою сторону. Его улыбка острая как бритва. – Где ты была? – спрашивает Кэтрин. – Я звонила тебе, но оказалось, ты не взяла телефон. Я нашла его в твоей комнате. – Я… гуляла. – Где? – удивляется Кэтрин. В глазах Колдера сверкает заинтересованность. Он продолжает смотреть на меня. Пристально и долго. – В лесу. Я рисовала. – В доказательство показываю свой альбом, в котором не прибавилось ни одного нового штриха. – Снова меня? – Ухмыляется Колдер. Я замечаю, как недоверие и испуг затемняют глаза Кэтрин. – Не обольщайся. Колдер равнодушно жмёт плечами и тянется к чашке, что стоит на кофейном столике. Их свидание перетекло в уютное чаепитие в моём доме, где нет взрослых. Обычно это ведёт к приятной ночи. Если бы не я. Я колеблюсь несколько секунд, не зная, куда себя деть. Какого чёрта, это мой дом.