Но, как оказалось чуть позже, главные волнения и сюрпризы этого вечера поджидали меня впереди. Еще немного пройдясь пешком и подышав хрустальным морозным воздухом, мы вновь сели в карету, которая доставила нас в мое временное место жительства. И вот именно там началось самое интересное. Пару часов назад леди Шаркэ отправилась на какой-то прием и до сих пор отсутствовала, зато Аэлина находилась дома. Свободно перемещаясь по особняку как по своему собственному, адмирал поднялся на второй этаж и, спросив дорогу у дворецкого, уверенно подошел к ее покоям. Затем постучал и, когда Аэлина спросила, кто там, кивком велел мне ответить. – Фрида, – послушно ответила я, предчувствуя, что сейчас что-то будет. Точнее, не просто какое-то неопределенное «что-то», а вполне конкретный разговор, темой которого станет приобретение Аэлиной «Холодной смерти». Смешно, но из-за впечатлений от просмотра спектакля и встречи с принцем я совсем об этом забыла! А адмирал помнил. И действовал, не откладывая. Дверь нам открыла личная горничная леди Лавьет. Сама же Аэлина в это время сидела за туалетным столиком, закинув ногу за ногу и легко касаясь лица невесомой пуховкой. К слову, о ногах. Слабо затянутый поясом халат открывал их почти полностью, демонстрируя изящество и совершенство. Когда Аэлина заметила, что я не одна, на ее лице не отразилось ни капли смущения. Невольно подумалось, что на ее месте я бы сгорела со стыда! – О, лорд Рей. – Она повела плечом и улыбнулась. – Чем обязана такому неожиданному визиту? – Прошу прощения за вторжение, леди Лавьет, но у нас к вам срочный, не терпящий отлагательств разговор, – произнес адмирал, переступив порог. – Если не возражаете, мы бы предпочли переговорить с вами с глазу на глаз. По мере того, как Аэлина всматривалась в лицо неожиданного гостя, ее собственное становилось все бледнее. Она быстро поняла, что тот пришел к ней не просто так, а «срочный разговор» грозит ей крупными неприятностями. Я же в это время смаковала сказанное адмиралом «мы». Понравилось мне, как оно прозвучало. Просто живой водой на сердце пролилось! Несколько дергано подав знак горничной уйти, Аэлина развернулась к нам вполоборота и предложила присесть. Я машинально воспользовалась этим предложением, а лорд Рей остался стоять, отчего, возвышаясь над нами, казался еще внушительней. Мне уже были хорошо знакомы и этот его взгляд, и выражение лица – холодная отстраненность, вкрадчивая вежливость и прямо-таки убийственная проницательность, словно он в самом деле видел чужие души. – Поскольку ваша достопочтенная матушка вернется совсем скоро, не будем ходить вокруг да около, – произнес адмирал, позволив себе ту самую вежливо-холодную улыбку. И как только Аэлина вскинулась, намереваясь что-то возразить, отрезал: – Поверьте, вы тоже не хотите, чтобы она присутствовала при этом разговоре. Вам знакомо имя Тайлес? В отличие от леди Шаркэ потрясающим умением сохранять видимость равнодушия Аэлина не обладала. И сейчас вздрогнула всем телом, явно не ожидая услышать такой вопрос. – Возможно, слышала, – выдавила она с деланым легкомыслием. – Как и мы все, я знаю множество имен. – А некромант с таким именем? – убивая ее не только очередным вопросом, но и взглядом, ровно уточнил адмирал. Аэлина вздрогнула повторно, и ее лицо побелело настолько, что сквозь тонкую кожу стали видны синие узоры вен. И слепой бы почувствовал, как она занервничала. Да что там занервничала – перепугалась до смерти! – Понятия не имею, о ком вы говорите, – все же соврала она, из последних сил пытаясь сохранять невозмутимость. Показательно вздохнув, адмирал Рей сделал по направлению к ней еще несколько шагов, остановился совсем рядом и спокойно произнес: – Леди Лавьет, не в моих правилах давить на женщин, но вы вынуждаете меня это делать. Вам же не хочется оказаться в столичной тюрьме? Вы ведь не пират Кайер Флинт, сбежать из нее не сможете. Нужно напоминать, какой приговор выносят всем, кто имеет связь с некромантией? Если до этого Аэлина была неестественно бледна, то теперь ее кожа сравнялась по тону с покрывающим улицы свежим снегом. Все знали, что пойманным на таком преступлении путь один – болтаться на виселице. Какими бы знатными персонами они ни были. – Предлагаю сотрудничество, – с прежним спокойствием продолжил адмирал. – Вы выдаете нынешнее местонахождение Тайлеса, я не предаю огласке ваше с ним знакомство. И еще. Мне необходимо узнать от вас месторасположение грота, где был создан и уничтожен кристалл душ. Не сомневаюсь, вам о нем известно. Пожалуй, оказаться на месте Аэлины – последнее, чего бы мне хотелось в настоящий момент. Ее панический страх стал ощутим буквально физически, причем, что странно, казалось – насколько сильно она боится адмирала и последствий своих поступков, настолько же сильно боится чего-то другого… Чего? Неужели выдать некроманта? – Он вас запугал? – вмешалась я в разговор. – Шантажировал? Заставил помогать силой? – Я… – выдавила Аэлина непривычно глухим голосом. – Я не знаю, где сейчас Тайлес. У меня был перед ним долг, я его вернула, передав «Холодную смерть», на этом наши пути разошлись. Что до грота, – она подняла глаза на лорда Рея, – вы правы, информация о его местонахождении передается в нашем роду от матери к дочери, из поколения в поколение. Но вряд ли она о чем-то вам скажет – мы и сами не знаем, что обозначают эти строки. – А вы поделитесь, – чуть прищурившись, посоветовал адмирал. – Вдруг то, что не сумели понять избранницы Ританы, разгадает морской демон. На сей раз вздрогнули мы обе – и Аэлина, и я. На моей памяти, адмирал впервые назвал себя морским демоном – обычно он использовал определение «маг первой ступени». Прозвучало… угрожающе. Зловеще, я бы сказала. – Хорошо, – облизав бледные губы, кивнула Аэлина. И тут же тряхнула тщательно уложенными локонами, словно бы сбрасывая возникшее оцепенение, после чего совершенно иным, отстраненным тоном произнесла: – Там, где смерть спорит с жизнью. Там, где жизнь дает смерть. Там, где можно воскреснуть, где нельзя умереть. Сказав это, Аэлина выразительно вскинула тонкую бровь, как бы добавляя: «Видите, сплошной туман». Адмирал выглядел задумчивым, и взгляд его устремился куда-то вглубь пространства. Я тоже задумалась над услышанным, но долго размышлять не получилось, потому что спустя недолгую паузу лорд Рей обратился ко мне, неожиданно попросив: – Фрида, ты не могла бы пойти в конюшню и проведать Тень? Келпи нуждается в твоем внимании. Вот так очень вежливо и мягко меня попросили удалиться. Такой поворот несколько удивил, даже чуть-чуть обидел, но спорить я не стала. Кивнула, неспешно поднялась и молча вышла за дверь. Сделала несколько шажков по коридору и… тихонько вернувшись обратно, прильнула к двери. Очень, Фрида, очень плохо подслушивать! Недостойно! Некрасиво! Но я же аккуратненько, незаметно… Незаметно не получилось. Только я замерла, приготовившись бессовестно слушать то, что не предназначалось для моих ушей, как потянуло знакомым холодом и рядом со мной, точно выскочивший из табакерки ши, появился Дымок. – Смею заметить, – прошелестела сотканная из тумана фигура, – эта добротная дверь не нуждается в том, чтобы ее подпирали. Мгновенно вспыхнув, я отпрянула, но тут же взяла себя в руки и вновь зашагала по коридору с таким видом, словно не меня только что застукали за совершенно неприглядным занятием. Предположений, почему лорд Рей попросил меня уйти, было несколько, и я склонялась к тому, что он просто намеревался посильнее надавить на Аэлину, вынудив ее сказать правду о Тайлесе. Даже мне показалось, что она соврала на его счет. А если подозрения возникли у меня, что уж говорить о проницательном адмирале, чувствующем малейшую ложь! Конюх моему приходу ничуть не удивился и беспрекословно провел к стойлу, где стояла Тень. Было нечто забавное в том, что я совсем недавно о ней вспоминала и думала, что надо бы навестить келпи, как вдруг лорд Рей мимоходом меня к ней направил. Вот ведь точно, чтец чужих душ! Предварительно я захватила из вазы в гостиной яблоко, которое теперь скормила лошадке. Не морское, конечно, но даже самое обычное, судя по всему, пришлось ей по вкусу. Пока Тень ела, я гладила ее по шелковистой гриве и ощущала, как теплело на душе. Любила я проводить время в компании всякой живности, очень. Сразу настроение поднималось, и на сердце делалось чуточку светлей. – Красавица, – проговорила я, отдав келпи вторую половинку яблока. – Мы с тобой еще обязательно покатаемся… В стойле имелся небольшой расшатанный табурет, на который я присела, не жалея дорогой одежды. Удивительно – здесь, в конюшне, рядом с водяной лошадкой я чувствовала себя лучше, чем в комнатах роскошного особняка. Откуда-то с улицы доносился отдаленный стук карет и экипажей, несильный шум ветра, рядом тихо всхрапывала Тень, и в целом картина была такой спокойной, что постепенно этот покой передался и мне. Кажется, незаметно для себя я даже впала в легкую дремоту, из которой меня вывел звук приближающихся шагов. Вмиг подобравшись, я распахнула глаза, вскинула голову и уже через несколько секунд лицезрела пришедшего в конюшню адмирала. Возникло чувство, будто я перенеслась на пару месяцев назад, в вечер нашей первой встречи. Тогда он производил такое же впечатление – мрачный, задумчивый, вызывающий невольный страх. И ясновидящей быть не требовалось, чтобы понять – это последствия разговора с Аэлиной. – Что? – только и смогла спросить я, вложив в одно слово сразу все свои вопросы. – Завтра мы возвращаемся в Сумеречье, – опершись о дверной косяк, ошарашил меня адмирал. – Оставаться в столице тебе больше ни к чему, вдобавок это небезопасно… разумеется, если ты сама не желаешь задержаться в обществе новообретенной семьи. – Они мне не семья, – машинально возразила я и, переварив новость, уточнила: – Такая спешка связана со словами Аэлины? Вы хотите отыскать грот? Немного помолчав, лорд Рей ответил: – В первую очередь я хочу быть уверен, что с тобой ничего не случится. Ты появилась в высшем свете, показалась на людях, придя в театр, и все, кому это было нужно, тебя заметили. Оставаться в Нортегаре дольше рискованно. Да и бессмысленно, учитывая, что теперь нам известно о гроте то же, что и твоим родственницам. Тень негромко заржала и ткнулась мне в плечо, привлекая внимание. Снова ее погладив, я поинтересовалась: – Вы знаете, как трактовать те строчки? Хоть какие-нибудь варианты есть? – Хоть какие-нибудь точно есть, – усмехнулся адмирал, но его глаза остались пронизывающе-серьезными. – В общем, в Сумеречье возвращаемся завтра вечером по Призрачному мосту. До этого времени тебе лучше не выходить из дома. Здесь отличная охрана, хотя потерянная душа в любом случае будет рядом. – А почему Дымок не проявил себя на балу? – воспользовавшись удобным моментом, спросила я. – Ну… когда рядом был Флинт. Упомянутый Дымок снова появился до того внезапно, что я испуганно ойкнула. Обратив ко мне пустые, такие же туманные, как и все его тело, глаза, произнес: – На балу он не представлял для вас угрозы. Опасности вы не подвергались. – А нельзя сделать так, чтобы вы благодаря Дымку всегда знали, когда около меня находится Флинт? – вновь поинтересовалась я у адмирала, подумав, что это было бы очень удобно. – Нет, – разочаровал тот. – К сожалению, это невозможно. Я вздохнула и, немного помедлив, захотела вернуться к теме некроманта и грота, но, наткнувшись на взгляд прозрачно-голубых глаз, в которых теперь, помимо прочего, отражалась еще и усталость, передумала. Некоторую недосказанность между нами этот вечер определенно оставил. Но я надеялась, что уже завтра она исчезнет. Глава 20 – О, доходяга ундинистая! – Ловец полудохлый приехал! – Где пропадало, несчастье кадетистое? Ехидные голоса сирен ласкали слух лучше всяких мелодий. Я дома! Поверить невозможно, но я действительно вернулась в Сумеречье, хотя еще пару дней назад ничто этого не предвещало! Когда моя скромная дорожная сумка была собрана и погружена в экипаж, а я сама вышла из особняка, леди Шаркэ облегченно выдохнула. Это если говорить образно, потому что внешне она осталась, как всегда, бесстрастной. Даже Аэлина, в последний момент тоже вышедшая на крыльцо, сохраняла невозмутимое спокойствие, подражая своей мамочке. Казалось, ее недавнего разговора с адмиралом не было вовсе, но я знала, что это равнодушие напускное. И вот я в корпусе. Вернулась туда, куда так стремилось мое сердце. Пусть мое пребывание в столице вышло недолгим, зато количества пережитых там эмоций могло хватить на несколько лет вперед. Стоял поздний вечер. Оконные стекла разукрасил крепкий мороз, на фоне темного неба порхали хлопья белоснежного снега, даже до моей комнаты долетали отголоски шума волн. Как же я по ним соскучилась! По соленому запаху, по синим сумеркам, даже по холоду! И по недремлющему Сумеречному морю, принадлежащему всем и одновременно никому… – А мы тут уборочку генеральную провели, – верещали потерянные души, пока я раскладывала вещи. – Пылищи-то накопилось, прости Глубина! Ни стыда, ни совести у тебя нет! Умотала невесть куда, бросила нас здесь одних, а нам, между прочим, ску-у-учно! – Что, больше некого доставать? – усмехнулась я, с опаской отправляя шаромаг в дальний уголок тумбочки.